Сергей Зверев - Пылающая межа

– Где же он, по-твоему? – усмехнулся сержант. – Испарился в пространстве?

– Мы же сами видели, какие там лабиринты, – почесал затылок рядовой, – возможно, он уже вышел наружу каким-то ему одному известным ходом.

– Все может быть, но только я чувствую, что он здесь. И мы его дождемся, – решительно заявил Локис. – Задача поставлена, и мы должны ее выполнять.

Он был преисполнен желания добыть этого неизвестного стрелка во что бы то ни стало и готов был просидеть здесь сколько угодно. У него появилось что-то вроде охотничьего азарта. Глянув на мрачное выражение зверовидной физиономии старшины, он понял, что тот также не собирается выпускать снайпера из рук.

Месяц и яркие звезды освещали тусклым голубоватым светом окрестности. То тут, то там из полумрака проглядывали фрагменты какой-то горы или ущелья. Дождя не было, но порывистый ветер приносил уже не привычно сухой, а влажный воздух, из-за чего стало душно, хотя и немного похолодало.

Разговор не клеился. Очень трудным выдался прошедший день. Хотелось только одного – спать. Но спать было никак нельзя.

– Я вот все размышляю… – начал Локис.

– Чего? – хмыкнул Каширин. – Тоже мне, мыслитель нашелся!

– Да ты не ершись. Я говорю насчет этого… любителя пострелять.

– Ну и что? – Старшина зевнул.

– Как ни крути, а выходит, что это провокация, – заявил Локис. – Я почти уверен, что к этому местные не имеют отношения: ни армяне, ни азербайджанцы. Люди здесь и так от войны натерпелись…

– Да ты что, с ума сошел? – покосился на него старшина. – Все же понятно как дважды два. Две стороны воюют. Пускай у них тут перемирие и тому подобное, но ты на них посмотри – они же друг другу горло перегрызут. Это ж Кавказ – они тут друг друга будут мочить до последнего.

– Так ведь на это все и рассчитано! – сказал сержант. – На такой вот подход, дескать, враги, и все тут. Те, кто все это творит, как раз и надеются, что при разбирательстве именно так и подумают, понимаешь?

– Не понимаю, – ответил старшина. – Придумываешь ты, Локис, невесть что.

– Люди тут и так уже хлебнули этой войны – выше крыши, – уверенно говорил Локис, – это явно не местные.

Но Каширин наконец получил возможность высказать все, что он думает по поводу ситуации, Карабаха и людей. Его давно уже переполняли чувства, которые сейчас выплеснулись наружу.

– И ты мне будешь рассказывать о том, что они тут намучились, настрадались и прочее? – злым, приглушенным тоном произнес он, сверкнув глазами. – Это они-то? Да эти кавказцы всю свою жизнь только и делали, что воевали, резали друг другу глотки. От этих дикарей можно ожидать чего угодно!

– Хватит, Каширин… – пытался остановить его Локис.

– Не хватит! Те, кто пописывает всякие там интернационалистские статейки, никогда не жили за пределами России. Ни на Кавказе, ни в Средней Азии..

– А ты жил?

– Да, я жил! – отрезал Каширин. – Знаю я все это прекрасно. Азиаты обнаглели и открыто плюют русским в лицо – уже в России. Бригады бандюков, говорящих с акцентом, выбивают дань с каждого, кто пытается заработать. Те же чеченцы в Москве – открыто платят наличкой на независимость своего «государства». А эти деньги, вырученные на наших рынках, текут рекой в ущелье к Басаевым-Хаттабам и прочим разных мастей.

– Так его же ликвидировали…

– Не важно, – отмахнулся старшина, – одного ликвидировали – сто появляется. В общем, я считаю, что никакого урона для России не будет, если все, кто ее грабит, будут выметены поганой метлой. Меня же выгнали, при этом сказав: «езжай в свою Россию». И еще миллионы русских, выгнанных из бывших союзных республик, вам могут рассказать, что потеряет и что найдет Россия, избавившись от трутней и кровопийц. Паразиты – на нашей доброте!

– Что ты плетешь? – покачал головой Локис. – Нам есть чему поучиться у кавказцев.

– Нам? – криво ухмыльнулся старшина. – У них? Не смеши меня! Ну, если людей воровать и глотки резать, тогда – да.

– Да. Но вместо того, чтобы перенять у них их трудолюбие, общность, справедливость, мы будем орать на каждом углу, что во всех наших бедах виноваты проклятые хачики. А ты, Каширин, задай себе вопрос – кто будет торговать на рынках, если не будет их? С трудом верю, что русские. Во всяком случае, сейчас. Это же многовековая традиция, да и климат… Тебе западло – обойдемся без лимонов-апельсинов и курток как-нибудь, только бы их не было, проклятых. Это нормально? Да они просто заполняют пустующие ниши в нашем обществе, и не более того! Они что, тебе реально мешают жить? Хватит, в конце концов, отождествлять всех черных с террористами – детский сад какой-то! Да у нас не меньше таких отморозков, будь уверен.

– Да?! А что прикажете делать? – повернулся Каширин вполоборота. – Демократия… Бардак это все – вот как называется. А кто защищать государство будет – власть? Как бы не так! Ни для кого не секрет, что основная продукция торговли кавказцев – наркота. Власти знают об этом! Мер – никаких. Может, прикормлены? Надо всю эту публику выпроводить в свои теперь независимые республики и «попросить» не приезжать в Россию. Когда они получили независимость, то русских резали и выбрасывали из окон без стеснения. Поставить железный кордон на границе – и все!

– Я вот тебя слушаю – это ж полный бред! – возмутился Локис. – Такое впечатление, что передо мной не старшина Российской армии, а пьяный отморозок какой-то.

– Что? Ты мне поговори еще! – Старшина был полностью уверен в своих словах, и возражения приводили его в еще большее негодование.

– А как же факты? – вмешался Онищенко, которому тоже хотелось высказаться по теме дискуссии.

– Какие еще факты? – пренебрежительно фыркнул Каширин. – Что ты мне можешь сказать? – Старшина скроил физиономию, говорящую, что переубедить его вряд ли что-то могло.

– Да хотя бы то, что христианство Армения в качестве государственной религии приняла раньше, чем, скажем, Рим, – напомнил куда более образованный Онищенко.

– Как это? – Старшина при всей своей твердолобости был заметно удивлен.

– Вот так. Несколько лет назад отмечался юбилей, – сообщил Онищенко. – Это случилось еще в триста первом году, при царе Тиридате. Армения первая в мире приняла христианство в качестве государственной религии и на протяжении всех последующих тысячи семисот лет не изменила христианской вере.

– Ну и что? – вернулся к своему скептицизму Каширин. – Какая разница? Мне плевать, кто там что принял и когда. Дело же не в этом. Главное, что за люди здесь живут.

– А чем тебе люди не нравятся? – резонно поинтересовался Локис. – Простые люди живут по совести: трудятся, виноград выращивают, хотят жить нормально, спокойно, так, как они заслужили.