Сергей Соболев - Октановое число крови

Сосед Ивана, хоть и чокнутый, но в некоторых вопросах вел себя вполне адекватно. Под себя он, к счастью, не ходил. Иначе в этой камере, закупоренной так же плотно, как отсек подводной лодки, можно было бы задохнуться от вони. Воду Саид пил тоже крайне экономно. Из пакета, надорванного им еще вчера утром, он взял лишь куриное рагу. Для его усвоения много жидкости не требуется, а какие-никакие калории, ферменты и углеводы это блюдо организму даст.

Да, этот тип изрядно опостылел Ивану, но он нет-нет да и поглядывал на него.

Худой как щепка, высушенный… и откуда что берется?! Сколько в нем, оказывается, потаенных сил, черпаемых невесть откуда сил, внутренней энергии!

Иван подумал, что если бы этот Саид вдруг попал в киликийскую закрытую учебку, то он вполне мог бы успешно пройти спецкурс. Это сумел сделать лишь один из десяти кандидатов, предварительно отобранных кадровиками «Армгрупп».

Эта мысль, только что пришедшая ему в голову, показалась Козаку столь забавной, что он вдруг хрипло расхохотался. Одновременно с булькающим смехом, прозвучавшим в камере, представляющей из себя нечто среднее между адовой духовкой и дурдомом, послышался лязг отпираемой двери.

Когда Козака выводили из камеры, он, повинуясь какому-то не до конца осознанному импульсу, передвинул свой бачок с остатком воды и целехонький пакет сухого пайка поближе к сокамернику, сидящему в позе лотоса и бормочущему что-то себе под нос.

Спустя короткое время трое охранников ввели Козака в какое-то помещение. При этом двое держали под руки заключенного, закованного в ножные браслеты, семенящего мелкой поступью. Третий вдобавок натягивал кожаный поводок, наброшенный ему на шею. Иван едва передвигал ноги. Козаку почти не было необходимости симулировать слабость, он и вправду находился сейчас не в лучшей своей форме.

Его усадили на табурет. Один из охранников, тот, что держал удавку, снял с головы арестанта полотняный мешок, наброшенный еще в тот момент, когда Ивана готовили к выводу из камеры. А вот кожаный ремешок с петлей остался на шее Козака. Охранник встал у него за спиной. Он держал субъекта в оранжевой робе, приведенного в комнату для допросов, на коротком поводке, словно то был не человек, а собака.

Иван с трудом разлепил веки. Это помещение уже было знакомо ему. Именно здесь проходил первый допрос. Действующие лица тоже не поменялись: двое местных и американец с закрытым лицом в песчаном камуфляже и желтых армейских ботинках.

Единственное отличие, которое заметил Иван, заключалось в том, что штора на правой от него стене теперь была полностью раздернута. Часть этой стены, прежде закрытой от него, занимал плоский экран. Другой ее фрагмент, квадрат со стороной примерно в два метра, являл собой окно с непрозрачным поляризованным стеклом.

Козак с усилием повернул голову в ту сторону. Можно было не сомневаться в том, что в соседнем помещении находился еще кто-то. Этот человек в данную секунду внимательно разглядывал его. Сохраняя инкогнито, сидя за поляризованным стеклом, он из своего укрытия наблюдал за арестантом в оранжевой робе.

— Эй, Козак! — Человек в маске, сидящий за столом в компании двух катарских чинов, щелкнул пальцами и приказал: — Смотреть сюда!

Иван уставился на него покрасневшими от бессонницы глазами.

— Мы тут кое-что о тебе выяснили. — Американец открыл папку, лежащую перед ним, взял один из листов, хранившихся в ней, и заявил: — Оказывается, ты никакой не Козак. Твоя настоящая фамилия Козаков. — Человек в маске скороговоркой перевел сказанное на арабский, затем перешел на английский и вновь обратился к арестанту, сидящему на табурете и заметно покачивающемуся: — Что скажешь на это?

— А я должен что-то говорить? — сиплым голосом спросил Иван.

— Дайте ему воды! — распорядился человек с закрытым лицом. — А то ничего не могу разобрать.

Один из охранников передал Козаку пластиковую бутыль, предварительно отвинтив крышку. Иван сделал несколько глотков. Вода показалась ему необыкновенно вкусной. Он был бы не прочь выглохтать все содержимое, но вертухай отобрал у него бутылку.

— Итак, — продолжил после небольшой паузы американец, представившийся в прошлый раз сотрудником «Армгрупп». — Твоя настоящая фамилия Козаков. Это верно?

— Я поменял фамилию примерно три года назад, — сказал Иван. — И не только ее, но и гражданство. Теперь моя фамилия — Козак, и я гражданин Украины.

— С чем это связано? Почему ты изменил фамилию и гражданство?

— А с чем связаны все эти вопросы?

— МВД Катара проводит дознание с целью выявления виновных во взрыве, произошедшем в гостинице «Доха Марриотт». Ты, Козак, а также твоя жена на данный момент входите в круг главных подозреваемых. Теперь понятно?

— Вы связывались с главным офисом «Армгрупп»?

— Связывались. Ответ был таков: человека по имени Иван Козак в штате этой компании не числится.

Ивану потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту информацию.

— Абсурд! — процедил он. — Я официально трудоустроен в этой компании.

— Мы получили сведения, что ты пытался устроиться в штат «Армгрупп». — Человек в маске сверился с какой-то бумажкой, извлеченной из папки. — Но не прошел отбор и, как следствие, не был зачислен в штат.

— Эти сведения не верны. Я выезжал в служебные командировки в Ирак и Афганистан, работал старшим инструктором в одном из турецких филиалов компании. — О парижском этапе своей деятельности Иван решил здесь не распространяться.

— Кого из сотрудников «Армгрупп» ты знаешь, Козак? — спросил американец.

— Многих.

— Это не ответ. Назови конкретных людей! Если ты действительно служил в «Армгрупп», то должен знать фамилии старших офицеров тех филиалов, где числился.

Иван поднял голову, посмотрел на человека в маске и заявил:

— Если вы, мистер — не знаю, как вас зовут, — действительно служите в одной компании со мной, то есть в «Армгрупп», то не можете не знать, что я не имею права раскрывать сведения такого рода.

— Даже перед органами правопорядка той страны, где тебя обвиняют в совершении преступления? — спросил американец, притворно, как показалось Козаку, удивившийся. — Ты это серьезно? Или выдумал только что, чтобы ввести следствие в заблуждение?

— Я не совершал никаких правонарушений, сэр.

— Значит, ты отказываешься называть фамилии и должности тех людей, которые являются твоими руководителями и послали тебя в Доху с определенным заданием?

— Я нахожусь в законном отпуске. Никаких заданий или поручений я не получал. За исключением того, о чем уже говорил.

— Повтори еще раз.

— Мне было сказано, чтобы я остался в Дохе до понедельника.