Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

— Почему?

— Почерк убийц выдает в них дилетантов. Сейчас опытные киллеры работают деликатно и без лишних жертв. А тут просто садизм какой-то, поджарили человека живьем да еще за компанию с невинной жертвой. Кроме того это риск. Надо было дождаться конца пожара и убедиться в том, что Гущин мертв, а ведь огонь могли увидеть.

— Кому там видеть, места-то глухие.

— По любому снайперская винтовка или пистолет надежнее.

— А если у киллера не было пистолета?

— Вот-вот, и я о том же. У профессионала оружие всегда найдется. А дилетант хватается за то, что оказывается под рукой. В данном случае я бы поставил на любовника.

— Так и напишешь в своей газете?

— Не знаю. Все зависит от того, какая версия больше угодна нашим спонсорам. Думаешь, откуда деньги на это, — Непьющий обвел рукой комнату. — Мы сами зарабатываем? Ага, конечно! Я бы тогда прикатил сюда на казенном велосипеде и вечером умотал обратно. Газету спонсируют наши бизнесмены, причем не по своей воле, а следуя указаниям областного начальства. Если там скажут, что убийство совершено врагами нынешней власти, я стану рыть материал на оппозицию.

— Какой дурак поверит сейчас в оппозиционеров-убийц? Это же не тридцать седьмой год.

— Это я к примеру сказал. В окружении губернатора хватает умных людей, оппозиции они припишут другие прегрешения, а здесь могут указать на коммерческий след. Так скорее всего и будет. Придется мне представить Гущина невинной жертвой. Он же из правящей партии, обвинять его в блуднях с чужими женами мне вряд ли позволят. И, тем более, намекать на взятки. Голову даю на отсечение, мне посоветуют взять за основу другую версию. О бизнесмене, которому покойник отказал на законных основаниях, запретив ему сомнительный бизнес. За что и был убит с нечеловеческой жестокостью.

— Мне в этом смысле легче, надо мной нет цензора.

— Неужели? А на какие шиши вы живете?

— Капает с рекламы, покрывающей все издержки. А стоимость проданных газет идет на зарплату. В этом месяце она будет на достойном уровне, Гущин дал нам заработать.

— Ты погоди хвалить Гущина раньше времени. Он вам еще подложит свинью. Попомни мое слово, с него начнется контроль над вашим пока еще свободным изданием.

Непьющий как в воду глядел. Когда Быстров отнес готовую статью, редактор виновато отвел голову в сторону.

— Звонили от мэра, просили объективно оценить преступление, а не заострять внимание на сомнительных подробностях, до которых охочи обыватели, — сказал он, разглядывая обои на стене.

— Под сомнительными подробностями имеются в виду амурные приключения Гущина? — спросил Олег, успевший разузнать обо всех сторонах жизни бывшего чиновника.

— Ты сам все понял, зачем задавать лишние вопросы.

— Хорошо, я задам нелишний вопрос, — сказал Быстров, вспомнив Непьющего. — Эти мэрские твари лишают нас дополнительного заработка. Хорошо бы компенсировать потери. Кроме того они хотят выполнения своих условий. А за все хорошее надо платить. Скажите им, пусть найдут газете щедрого спонсора, а еще лучше нескольких.

— Ну, знаешь ли! — только и сумел вымолвить обалдевший от такого нахальства редактор.

— Да, знаю, причем совершенно точно знаю, что главная областная газета за свою лояльность имеет кучу преференций. Пусть наше издание масштабом пожиже, но я ведь не требую номера «люкс» в командировках. Мне будет достаточно ежемесячной прибавки тысяч в двадцать. Если вы опасаетесь выдвигать такие требования, возьмите меня с собой. Обещаю говорить аргументировано и без лишних эмоций, если надо, с оттенком подхалимажа.

— Я подумаю, — уныло сказал редактор, отпуская Быстрова.

Тот отправился домой, чувствуя желание отыграться за поражение. Его статью о Гущине отправят в мусорную корзину — тут двух мнений быть не могло. Зато у Олега есть другой убойный материал, случайно добытый в процессе работы над статьей об убийстве. Он мог продолжить цикл заметок о китайцах, причем теперь вместо сказки раскрутить парочку занятных фактов. Пока ничего особенного, только косвенные данные о том, что хлебопек имел два разговора с Гущиным, а до этого получил разрешительные документы от Ивакина, о котором ходили слухи, как о взяточнике. И есть еще несколько свидетельств того, что Гунсунь истратил на обустройство в городе кучу денег. Откуда они у простого хлебопека? Возможно, кто-то стоит за его спиной и это как-то связано с ажиотажным спросом на хлеб?

Но связно изложить свои подозрения на бумаге журналисту не удалось. Около дома его встретил аккуратно одетый улыбчивый китаец.

— Господин Быстров, — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Да, это я, — подтвердил Олег.

— У меня к вам есть серьезный разговор.

— Хорошо, но сейчас я устал, хочу отдохнуть. Давайте отложим его на завтра.

— Это срочно. Рядом есть ресторан, можно там посидеть и все обсудить. Любой ваш заказ за мой счет.

Предложение было весьма соблазнительным. Давненько Быстров не сиживал в ресторане, имея возможность до отвала наесться деликатесами. А если честно — никогда. И он принял заманчивое предложение.

Разговор начался уже по дороге. Китаец хотел обойтись без лишних ушей, чего в ресторане было довольно затруднительно избежать. Он деликатно намекнул журналисту, что его статья нанесла ущерб хлебному бизнесу, продажи заметно упали. Нет, китаец не имел никаких претензий, у каждого своя работа, и человек делает то, что считает нужным. Но он хотел бы избежать новых публикаций на эту тему и готов заплатить хорошие деньги. И вскользь, как бы невзначай и в завуалированной форме упомянул о Гущине.

Тут уж понимай как хочешь: либо китаец намекал на то, какая судьба ждет журналиста в случае отказа, либо смерть чиновника была делом рук его сообщников. В любом случае, отказавшись, Быстров шел на огромный риск. И он согласился.

Китаец оказался человеком слова. Он и деньги немедленно выдал, и в ресторан сводил. Гад, короче. А гад потому, что Олег, имея возможность заказывать самое дорогое спиртное, вынужден был сдерживаться. Не хватало еще спьяну потерять кругленькую сумму отступных, врученных уроженцем Поднебесной. И Быстров постарался отыграться на закусках.

Генерал Иванихин был областным начальником одной из силовых российских служб. Генерал Лошкарев был его заместителем. Оба они находились в одном звании — генерал-майор, только Иванихин был старше и получил его раньше. Кроме возраста существовали другие отличия. Иванихин был отчаянным футбольным болельщиком и наивно верил, будто на своем домашнем чемпионате мира российские футболисты как минимум повторят успех далекого 1966 года, станут призерами. Лошкарев в качестве болельщика спортом вообще не увлекался, он до сих пор в меру сил занимался боевым самбо.