Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

— Ну что, Хунхой, время настало, — внезапно сказал Витим своему подельнику.

— Какое время? — не понял тот.

— Дойки твоего соотечественника. Как его там, Мунсуня или Мурсуня. Вечно путаюсь в ваших именах.

— Гунсуня, — уточнил Ай, догадавшись, о ком идет речь.

— Помнишь, ты говорил, что ему нужен срок, чтобы стать на ноги. Теперь он не просто стал, а завалил кучу конкурентов. Половину города кормит своим хлебом.

— Да, теперь пора, — согласился Хунхой.

— Видишь, я честно играю. Мог бы сам заняться таким жирным куском, но делюсь с тобой. Когда поедем к Гунсуню? Сегодня, завтра?

— Когда хочешь.

Тон, которым ответил Ай, насторожил Витима:

— Что значит — когда хочешь?

— Ты сам езжай, я тебе его отдаю.

— Не понял! Как это отдаешь? С какого перепуга?

— Гунсунь — мой соотечественник.

— Интересное кино! С других китайцев ты спокойно тряс бабки, а теперь вспомнил про соотечественников.

— К тому же он мой дальний родственник, — соврал Ай, который располагал некоторой информацией, заставлявшей его осторожничать в отношении булочника.

Лучше бы он сказал правду. Ложь Хунхоя оказалась роковой ошибкой, приведшей к фатальным для бандитов последствиям.

— А он хоть знает, что ты — его родственник? — ухмыльнулся Витим.

— Главное, что я знаю.

— Ладно, твои проблемы. Все бабки, которые я возьму у хлебопека, мои.

Ай наклонил голову в знак согласия.

Витиму понадобилось некоторое время и демонстрация силы, чтобы пробиться к Гунсуню, зато теперь Шан отнесся к нему со всей серьезностью. За прошедшее время булочник слегка поднаторел в русском языке, и встреча проходила тет-а-тет, без свидетелей. Витим сразу взял быка за рога. Аргументы он использовал стандартные для рэкетиров. Завод Гунсуня находится на его земле, территории, контролируемой людьми Витима. Они здесь следят за порядком. За это надо платить, иначе возможны крупные неприятности. В городе хватает гнусных людишек, способных озорства ради поджечь дом Гунсуня или надругаться над его женой. Только Витим может спасти хлебопека от такого рода неприятностей.

Ни жену, ни дом Шана пока никто не трогал, но, глянув в лицо Витима, Гунсунь совершенно точно понял — если он категорически откажется, все эти беды ожидают его в самом ближайшем будущем. Но существовала еще одна проблема — Сю Нинь. Как отреагирует чиновник, если Гунсунь без его ведома станет выплачивать бандитам дань? В принципе Шан сейчас очень хорошо зарабатывал и мог бы пустить в ход собственные деньги, но какое-то чувство подсказывало ему, что не все так просто. Бандиты на то и бандиты, что могут в любой момент создать новую проблему, которую удастся решить только с помощью Сю Ниня. И как тогда Гунсунь объяснит ему причину разборок с вымогателями и то, откуда они взялись?

— Мне нужно время подумать, — сказал Шан, когда Витим озвучил сумму отступных.

— Дня хватит?

— Неделю.

— Неделю? Да ты совсем ох… — прозвучало слово, которое Гунсунь узнал одним из первых в России.

— Мне нужна неделя, — упрямо повторил булочник.

После короткой дискуссии высокие договаривающиеся стороны пришли к компромиссу. Шан получит неделю, но в случае согласия отсчет дани пойдет со дня переговоров. Если же хлебопек откажется платить, то… тут Витим сделал жест, будто откручивал шею цыпленку и зло рассмеялся.

После его ухода Гунсунь связался с Сю Нинем. И снова в Россию помчался гонец для выяснения обстоятельств. Не боясь прослушки, Шан подробно рассказал ему о вымогателе. Гонец, проинструктированный Сю Нинем на все или почти все случаи жизни, отнесся к беде Гунсуня равнодушно. Он, конечно, не знал о грандиозном замысле товарища Мо, но понимал, что в сравнении с решаемой задачей жалкие рэкетиры с требуемыми ими деньгами выглядят просто смешно.

— Надо платить, — коротко сказал посыльный.

— Но они хотят четверть моих прибылей! — картинно возмутился Гунсунь.

Пусть Сю Нинь знает, какие большие деньги придется отдавать Шану. Если он честный компаньон, то скостит на эту сумму долг Гунсуня.

— Ничего страшного, ведь бизнес идет так хорошо, как вы не могли даже себе представить, — пустил ответную стрелу гонец.

Шан сконфуженно замолчал. Ведь без семян, регулярно поставляемых Сю Нинем, Гунсунь не стал бы крупнейшим в городе хлеботорговцем. Скорее всего, он бы до сих пор выживал исключительно благодаря китайской диаспоре. Впрочем, если бы не семена, его бы вообще здесь не было.

Кроме проблемы вымогателей посланец Сю Ниня обсудил с Шаном еще один вопрос, только добавив этим хлеботорговцу головной боли. Зато теперь тот мог спокойнее говорить с рэкетиром. Чувствуя за спиной мощную поддержку, Гунсунь сразу заявил:

— Вы хотите получать большие деньги, но хотя бы часть из них надо отработать. Возможно, у меня возникнут проблемы, которые у вас в стране решаются только вашими методами. Я не говорю, что проблемы возникнут обязательно, но если так случится, вы должны будете их решить. Заодно я выясню, на самом ли деле вы тот, за кого себя выдаете.

От такой наглости Витим на минуту потерял дар речи. Чтобы какой-то барыга диктовал ему свои условия! Да он сейчас по стенке его размажет.

И размазал бы, но его смутила уверенность Гунсуня, твердость в отстаивании собственного решения. Витим даже попытался зайти с другой стороны, поднять цену, но Шан решительно и одновременно аргументировано заявил:

— Если мы продолжим ругаться, то ни до чего не договоримся. В этом случае я пострадаю, но и вы не получите денег. Мир всегда лучше войны.

Витим зыркнул волком, однако сбавил тон. Чертов китаец был прав. Акции устрашения могут пропасть даром, стоит ли затевать бучу в стремлении заполучить еще немного бабок, рискуя потерять все? Да, Витим падал в собственных глазах, уступая требованиям барыги, но китаец был прав. Он выдвинул вполне разумные требования, которые следовало принять, поскольку и деньги Гунсунь соглашался платить немалые. Для приличия поспорив, бандит дал свое согласие.

Разборки с Витимом пришлись на время очередных семейных неурядиц. Опять Гунсунь с женой беспокоились из-за сына. Тот продолжал встречаться с дочкой дворника, упорно не желая замечать изменений в имущественном положении своего родителя. А Шану теперь было зазорно даже подумать о таких родственничках. Кто он, и кто они? И жена подбрасывала уголька в топку возмущения, бурча всякий раз, когда единственный ребенок отправлялся на встречу со своей сомнительной избранницей.

Гунсунь уже воспарил в мечтах, ему виделся роскошный дворец, возведенный на родине благодаря заработанным в России деньгам. Еще ему виделись самые уважаемые граждане родного города, выходившие из своих лимузинов и поднимавшиеся по роскошной лестнице навстречу семейству Гунсуней, среди которых подле сына будет занозой в ягодице торчать эта голодранка. А гости будут спрашивать — обязательно спросят: