Михаил Серегин - Лютая мораль

— Монахова? — удивился абонент.

— Вам незнакома эта фамилия? Менеджер ресторана «Золотой рог», — напомнил Китаец, хотя догадывался, что Леонид Сергеевич в напоминаниях не нуждается. — Я видел вас в обществе сестры его жены, а потом вот узнал ваш телефон…

— Боюсь, что завтра я буду целый день занят, — с притворным сожалением сказал абонент.

— Я согласен встретиться сегодня.

— Вы смеетесь! — воскликнул Леонид Сергеевич. — Вы знаете, который час? И потом… Я навряд ли смогу вам помочь. С рестораном я никаких дел не имел, к тому же Стася мне сообщила, что милиция обвиняет в убийстве Елену…

— И вы верите в это?

— Ну… я не знаю. Уверяю вас, я не имею к этому делу ни малейшего отношения.

— Хорошо, — прикинулся «шлангом» Танин, — завтра вы заняты. Тогда, может, послезавтра? Скажите мне, куда подъехать.

— Что, если мы встретимся где-нибудь в ресторане или в кафе? Хотя… — сомневаясь, сказал Леонид Сергеевич, — смысл нашей встречи от меня по-прежнему ускользает.

— Это только так кажется, — снова усмехнулся Владимир. — Когда мы обменяемся с вами парой фраз по теме, вы поймете, что мой интерес к вашей персоне оправдан. Итак, где и когда?

— Ну, — задумался Леонид Сергеевич, — давайте в восемь, в кафе «Роксана». Знаете, где это?

— Угу, — Китаец прикурил от зажигалки, — до свидания. Ах, извините! Если я не смогу подъехать — вдруг какие-то неотложные дела и так далее, — где мне вас найти?

В трубке повисло напряженное молчание.

— Позвоните по этому телефону, мы перенесем встречу… — наконец нашелся Леонид Сергеевич. — Как вы выглядите?

— Худощавый брюнет… впрочем, я сам вас найду.

— Ах да, вы же видели меня со Стасей… В любом случае я буду за столиком у фонтана.

— Хорошо. До встречи. — Танин разочарованно повесил трубку.

«Хитрый жук этот Леонид Сергеевич, не хочет выдавать, где его найти». Владимир снова снял трубку и набрал знакомый номер.

— Слушаю, — раздался в трубке встревоженный голос Ильиной.

— Здравствуйте, с вами все в порядке?

— А-а, это вы, — услышал он вздох облегчения, — да, все нормально.

— Вы не спите?

— Нет, все думаю… — грустно сказала Лидия.

— Бросайте это грязное дело, — пошутил Китаец, — ложитесь спать. Я сейчас уезжаю, так что, если возникнет надобность, звоните мне в «Золотой рог».

Следующий, кому позвонил детектив, был Бухман. Но, к великому удивлению Танина, трубку ни после двадцатого, ни после тридцатого гудка так и не взяли. Не теряя времени, Владимир вышел из квартиры и побежал вниз по ступеням.

Таксист в один присест опорожнил рюмку водки и, по-купечески крякнув, отправил в рот тартинку с черной икрой. Щадящее освещение скрадывало дефекты его покрытой глубокими оспинами физиономии. Глаза бандита, точно два бурава, вонзились в сидящую напротив девушку.

Она была красива, худа, угловата и, несмотря на легкий загар, бледна. На вид ей можно было дать лет двадцать, не больше. Ее тонкое лицо не выражало ничего, кроме усталости и отвращения. Было заметно, что она — «под газом». Серебристое платье девушки состояло сплошь из изогнутых пластиковых звеньев, под которыми угадывалась прозрачная ткань. Короткие черные волосы, широкой волной зачесанные назад, открывали лоб и переходили у висков в робкие завитки.

Таксист еще раз попробовал заглянуть в ее темные, искрящиеся холодной ненавистью глаза и, не найдя в них отклика, перевел тяжелый взгляд на Димана, плечистого молчаливого телохранителя, или «телка», с тупым и покорным видом наблюдавшего за разладом своего шефа и «соплячки», как брезгливо и пренебрежительно называли про себя зазнобу Таксиста его верные сатрапы.

— И чтоб больше к Зойке ни ногой! — взревел Таксист, но тут же умолк и принял отчужденный вид.

Он кивнул Диману, и тот плеснул ему в рюмку «Столичной». В зал из магнитофона полился сладковатый тенор Баскова.

— Ну, — грозно посмотрел на девушку Таксист, — пить будешь? Или домой?

— Буду, — исподлобья взглянула на него девушка и протянула руку к стоявшей поодаль рюмке.

На этот раз другой «телок» схватил бутылку «Столичной» и поспешил наполнить рюмку «соплячки». Бандит сердито чокнулся с девушкой.

— За нас, — хмыкнул он и одним махом выпил водку, запрокинув голову.

Девушка сделала быстрый глоток, поморщилась и поставила рюмку на коричневую, в золотистых нитях, скатерть. Потом ковырнула вилкой в тарелке и поднесла ко рту кусочек перченой баранины.

— Хорошо-о, — расплылся в блаженной улыбке Таксист. — Че ты такая кислая? — грозно свел он брови на переносице. — Специально, поди, сотовый посеяла… Думала, я тебя не достану? — захохотал он. — Не прошло-не вышло! — торжествующе изрек он.

Его лицо вдруг приняло жесткое, презрительное выражение. Он оттопырил нижнюю губу, не глядя, пошарил рукой по скатерти, нашел пачку «Мальборо» и скосил глаза на Димана. Тот взял со стола золотую зажигалку «Картье» и дал шефу прикурить.

— Ну, че молчишь? — На губах Таксиста заиграла ехидная улыбочка. — Не нравится тебе жизнь твоя? Может, тебя на исправление отправить?

В глазах девушки сверкнула такая неприкрытая ненависть, что бандита передернуло, и он зашелся в тираде:

— Или ты любишь, чтоб с тобой нянькались, а? Я вот Диману прикажу, он тебе такую колыбельную споет… — загоготал он, ловя краем глаза отсветы ухмылок на лицах «телков».

Девушка из последних сил пыталась изобразить гордое презрение, но ее глаза застилали слезы.

— Поплакать решила? — злорадно полюбопытствовал Таксист. — Мне, знаешь, такие тихони не нравятся — нету с ними кайфа.

— Ну, тогда я не пойму, что ты ко мне прицепился! — Девушка резко поднялась из-за стола.

Вскочил и Таксист.

— Сядь, сука! — Он опустил свою мускулистую лапищу на ее хрупкое плечо, вдавливая в кресло с высокой прямой спинкой.

— Надоел, надоел, надоел! — Девушка забила кулаками по столу. Ее лицо исказила гримаса боли и ненависти.

— Дура, истеричка! — брезгливо выпятил губы Таксист. — Собирайся, не хрена мне настроение портить! Как тебе этот пидор? — обратился он к Диману, ткнув пальцем в темнеющую глубину зала, откуда звучала музыка.

— Кто? — не понял тот.

— Да этот, блин, Паваротти русский?

Диман пожал плечами.

— А по-моему, не катит он ни хрена, — осклабился Таксист, — зато тетка Нюра от него балдеет. Не домработница, а меломанша какая-то!

— Я хочу уйти, — вся сжавшись, но тем не менее упрямо заявила девушка.

— Посиди еще, — царственным жестом приказал бандит, — дай послушать. Не-е, — мечтательно протянул он, — по мне, так лучше цыган в кабаке ничего быть не может! Ты как думаешь? — обратился он к другому «телку».

Тот молча кивнул.