Павел Захаров - Общий враг

– У вас же оружия нет!

– Добудем в бою!

– Дурак!

Все подобные разговоры, проходившие зачастую на повышенных тонах, неизменно заканчивались признаниями в любви и клятвенными заверениями в соблюдении строжайших мер безопасности. Только твердыми обещаниями не выходить на улицу без каски и спать, не снимая бронежилета, Павлу удавалось сбить накал страстей. Дочке решили ничего не говорить. Для одиннадцатилетней школьницы папа просто уезжал в командировку.

– А что ты мне привезешь? – первым делом осведомилась Катерина, когда узнала об отъезде.

– Ну, посмотрим, Катюха… Там видно будет, – уклончиво ответил Павел, глянув на промолчавшую жену.

Ирина перестала нервничать, когда до отъезда остался один день. Перестала потому, что поняла, что точно изменить уже ничего не сможет. Правильнее было бы сказать – спрятала тревогу глубоко внутрь. Павел прекрасно понимал ее опасения. Кое в чем она была права.

Конечно, по сообщениям СМИ, обстановка в Багдаде была существенно спокойней, чем в период вторжения и это, в общем и целом, подтверждалось регулярными письмами от Родьки. Но каждый день, утром и вечером, Павел читал в Сети новости о состоянии дел в Ираке и прекрасно знал, что взрывы и перестрелки в Багдаде и других иракских городах до сих пор случаются с завидной регулярностью. Кроме того, уверения в том, что их будут охранять, были, мягко говоря, блефом с его стороны. Точнее – могут таковым стать. Павел на тот момент не знал наверняка, будет ли их съемочной бригаде действительно выделена какая-то охрана или нет.

Чем ближе была дата вылета, тем чаще неприятные мысли сверлили мозг и не давали заснуть.

Самолет, следующий рейсом Москва – Стамбул, резко задрав нос, начал набирать высоту. Внизу остался аэропорт Домодедово, Москва и Россия. Группа, отправившаяся в Ирак, состояла из трех человек. Руководитель и идейный вдохновитель – Надя Курочкина, оказавшаяся весьма миловидной молодой женщиной, и оператор, флегматичный философ Леонид. Третьим был Павел. Буквально в последний момент в группу включили четвертого, Сергея Бойченко, приставленного к группе в качестве консультанта. С новым членом команды никто познакомиться толком не успел, времени на разговоры не было. Да и сам Сергей показался Наде и Павлу замкнутым и неразговорчивым типом. Но они собирались наверстать упущенное во время перелета.

Павел глядел на облака, проплывающие за иллюминатором. Кто бы рассказал ему полторы недели назад, что он вот так вот – раз! – и полетит в Багдад… Ни за что не поверил бы. А тут – на тебе… И не просто так, а в составе съемочной группы телеканала…

– Почему твои родители и брат уехали в Америку, а ты остался в России?

Самолет делал вираж. По дюралевой обшивке крыла мазнул яркий блик и через иллюминаторы ворвался в салон. По сиденьям и по лицам пассажиров поползли солнечные лучи. Внизу проплывали облака, вальяжные, надутые…

– Эй…

– Да? – Павел отвлекся от созерцания облаков по ту сторону иллюминатора.

Курочкина сидела в пол-оборота к нему и держала в руках блокнот. Леонид, занимающий место в следующем ряду, опустил спинку своего кресла и, повернувшись к сидящим сзади товарищам, держал в руках небольшую бытовую видеокамеру, стеклянный глаз которой внимательно смотрел на Павла.

– О как! Уже?

– Ну а чего тянуть… Пока летим, поговорим с тобой, запишем несколько минут. Какие-то комментарии, перебивки…

– Понятно… Ну ладно, давайте, – Павел повернулся к Наде.

– Итак, почему твои родители и брат – в Америке, а ты тут?

– Ха! – Павел почесал переносицу. – Оригинальный вопрос…

– В смысле?

– Да просто мне его задают все, кто узнает о том, что родители в США… Ладно. Причина этому чисто формальная. Когда отец уезжал в Бостон, он мог взять с собой только Родьку.

– А почему так?

– Так это… возраст. Ему было меньше восемнадцати. Условия рабочей визы…

– Ясно… И ты не испытывал никакого… э-э-э… дискомфорта, обиды?

– Дискомфорта? Не-е, абсолютно никакого. А с чего? Во-первых, я про Америку ни фига… то есть, хм, ничего не знал, чтобы расстраиваться по этому поводу. Во-вторых, мы все прекрасно понимали, что они же не улетают в космос, правильно? Ну и в-третьих…

– И в-третьих… – Надя делала пометки в блокноте…

– И в-третьих, у меня в тот момент была работа. Интересная…

– Не стал бросать?

– Надя, у меня не было выбора, я не мог ехать… А если бы был, то… Пожалуй, да и в этом случае не поехал бы…

– А где ты тогда работал? Что за работа была?

– В уголовном розыске.

– Угу… – Надя быстро записала в блокноте, – а сейчас чем занимаешься?

– Безопасностью… Коммерческой.

По проходу между кресел, подталкиваемая стюардессой, катилась тележка с обедом. Наклоняясь к пассажирам с неизменной улыбкой, стюардесса выясняла кулинарные предпочтения и, в зависимости от ответа, доставала и протягивала желающим перекусить на высоте в десять тысяч метров красиво упакованные пластиковые контейнеры и бумажные полотенца.

– А… – Надя собиралась с мыслями для следующего вопроса, проглядывала записи в блокноте. – Так… Ну… Ладно… Это потом… Ага, вот. Как твой брат попал в армию?

– Ну как попал… Как следует прицелился… – попробовал пошутить Павел. – Он заканчивал школу, думал о том, как жить дальше…

– В Россию возвращаться не собирался?

– Не-е-е…

– А у него был выбор? Я не возвращение имею в виду… Он мог отказаться от службы?

– Ну, здрасьте, приехали… – Павел с легкой укоризной посмотрел на девушку. – У них армия… Добровольная. Контрактная. Либо идешь, либо… не идешь.

– И как он принял решение?

– Хы… – Павел хмыкнул, – с трудом.

Он не спал ночами, мучался бессонницей, долго взвешивал все за и против, замучил родителей и своего психоаналитика. Ну ладно, ладно. К ним в школу приходили военные, рекламировали армию. Он сначала, по-моему, в морпехи хотел, а потом передумал.

– А чего передумал?

– Это вы у него спросите, когда приедем…

– Ну… а как это все происходило?

– Вербовка? Не так, как в России, конечно… Повестку никто не присылал… Сержант побеседовал с братом, потом домой к нему приехал, с родителями познакомился… Они, я имею в виду, Родион с военным, прокатились на машине на призывной пункт. Родька какие-то тесты сдал, еще что-то… Сейчас уже не вспомню, как брат про это рассказывал… Если интерес не пропадет…