Павел Захаров - Общий враг

Сергей собирался прибыть на место до захода солнца и наступления комендантского часа. Естественно, он не собирался лихо подрулить прямо к интересующему его бункеру и перелезть через забор. Машину он бросит в каком-нибудь месте, в котором она простоит нужное ему время. На карте местности он видел что-то типа фабрики или завода – какие-то заброшенные корпуса, которые, как надеялся Сергей, смогут стать для его транспорта и его самого надежным укрытием. Коровин гарантировал Бойченко, что эти корпуса пустуют. «Хоть что-то вы тут знаете» – Сергей вспомнил свой ответ. Наличие этих пустующих корпусов недалеко от бункера не было единственной причиной для использования их в операции. На одной из карт, составленной из множества фотографий, Бойченко обратил внимание на объект, отбрасывающий довольно длинную тень – видимо, эта фотография была сделана ранним утром или вечером, когда солнце находилось низко над горизонтом. Изучив множество снимков этого участка и ознакомившись с отчетами группы Половцева, Коровин и Бойченко пришли к выводу, что это может быть труба. Если это так, то Сергей воспользуется этим строением как возможным наблюдательным пунктом – судя по ее месторасположению, от трубы до бункера было немногим больше двухсот или двухсот двадцати метров.

– Прикинь, Павлон, меня сняли со всех дежурств, пока вы тут будете…

В словах младшего брата слышалось плохо скрываемое разочарование.

– То есть, я правильно понимаю – если начнется заваруха, тебя на войну не возьмут?

– Ага…

– Бедняжка, как я тебя понимаю…

Родион погрозил старшему брату кулаком.

Предыдущие полтора часа Родион водил съемочную группу по бункеру, показывая и рассказывая, как он устроен изнутри и знакомил сослуживцев с гостями. Американцам было интересно посмотреть на такое огромное количество русских. Одно дело – один, и то – вроде как свой, к нему все уже привыкли, а тут сразу трое. И ладно оператор со старшим братом. Но ведь – девушка! Русская! Рыжая! Надя произвела настоящий фурор в этом мужском царстве, пропахшем потом, железом, оружейной смазкой и порохом. Капитан, в первые десять-пятнадцать минут спокойно отнесшийся к тому, что все его подчиненные практически свихнулись, начал выражать недовольство тем количеством внимания, которое уделялось Курочкиной его подчиненными. Да и сама Надя понимала, что своим неожиданным появлением навела шороху.

Раз десять или больше группа из «снимающей» превращалась в «снимающуюся» – все как один, бойцы повытаскивали свои цифровые «мыльницы» и фотографировались с журналистами. Точнее – с журналисткой.

– Через пару недель ищи себя в Фейсбуке, – заметил Родион после очередной фотосессии, – а может, и раньше.

– Они что, русских никогда не видели?

– Видеть-то видели, но тут, как вы уже заметили, не так много развлечений… Ваш визит будет вспоминаться о-о-о-чень долго.

То и дело натыкаясь на искренние улыбки и, что уж говорить, – заинтересованные взгляды молодых парней в форме, которые искали любой предлог, чтобы с ней столкнуться, Надя ощущала себя настоящей королевой красоты.

– Ваше присутствие снижает боеспособность моего подразделения! – безапелляционно заявил Майкман, пригласив группу в свой «офис». – При всем уважении к вашей работе и к тому, что этот проект был одобрен моим командованием, я прошу подумать о сокращении сроков вашего пребывания на объекте.

– Вас выгоняют, – коротко перевел Родион слова старшего по званию. – То есть не выгоняют, а подгоняют…

– Это что же, приехали на пару часов и уехали? – прокомментировал сказанное Павел.

– Эдак я мог картинок и из архивов надергать… – пробурчал Леонид.

– А нельзя ли как-то… – Надя хотела что-то сказать, но не успела.

– Значит так, Захаров, – насупился капитан, – слушай боевой приказ… Все что хочешь делай, но твои русские должны убраться из моего бункера в самый кратчайший срок.

– Так точно сэр. Разрешите обратиться?

– Обращайся.

– С вашего позволения, сэр, «мои русские» уберутся из бункера быстрее, если вы разрешите мне принимать участие в планирующихся миссиях и выходить на плановое охранение периметра.

– Поясни.

– Они могли бы снимать свой репортаж непосредственно…

– Я тебя понял, Зак. Хорошо. Даю разрешение. Но ты несешь за них ответственность.

– Конечно, сэр. Спасибо, сэр.

– О чем договорились? – первым делом поинтересовалась Надя, когда они вышли из бункера на воздух. Дневная жара спала, но все равно было душно. Вечер подобрался к Багдаду вплотную.

– Я выхожу на пост в четыре утра. Охрана периметра. Сидим в машине на въезде, вон там. Вы можете продолжать снимать в «Хаммере».

– В четыре утра… – Леонид почесал затылок, сдвинув кепку на лоб, – какой свет ставить?

– Свет ставить нельзя, Леня…

– Ну и как работать?

– Вот и я думаю… Я на рации, плюс пулеметчик… – Родион с сомнением оглядел троицу, – места мало.

– Вношу рационализаторское предложение! – обратил на себя внимание Павел. – Может пойти кто-нибудь один.

– И я даже знаю, кто…

– Откуда такой скепсис, Надежда? Это же мой младший брат! – Павел сделал ударение на слове «мой», – Я беру маленькую камеру, ставлю ее на… в… где-нибудь, в общем, ставлю. И мы сидим, мирно беседуем обо всем, о всяких глупостях… А если ты представишь список интересующих вопросов, мы обсудим их в самой непринужденной обстановке.

– А ведь его предложение, Надя, не лишено смысла, – кивнул оператор. – Картинка может получиться любопытной. Процитирую Вергилия: «Capre viam et susceptum perfice munus!», что в переводе значит «Иди своим путем и сверши начатое!»

– Точно. Суспектум… этот… Мунус. Это что, латынь?

– Ага. Леонид у нас ходячая энциклопедия крылатых фраз и выражений. В общем, вы все согласны, да?

– Мы нацепим приборы ночного видения и будем обсуждать… – подхватил мысль Родион, – будем обсуждать… а что мы будем обсуждать?

– Ты всегда меня понимал, братец, – Павел похлопал Родиона по плечу, – слушай, ну неужели два брата, неожиданно встретившиеся в Ираке, не найдут темы для беседы? А пустишь меня за пулемет?

– Все бы тебе пулемет… Это ты у Реяса спросишь.

– А ведь я спрошу!

– Вы с ним подружитесь.

– Откуда такая уверенность?

– А он такой же ненормальный.

Загнать машину в старый ангар Бойченко успел, как и собирался, еще до наступления темноты. Старая фабрика казалась абсолютно пустой. Собственно, она таковой и была. Сергей заглушил мотор. После того, как погасли фары, Сергея окружила темнота. Если на улице еще можно было что-то увидеть, то внутри пустующего цеха было темно, хоть глаз коли. Сергей моментально нацепил на лоб прибор ночного видения и огляделся. Темнота сдалась и отступила. Окружающее пространство окрасилось в приятный зеленый цвет.

Читать дальше