Андрей Воронин - Слепой. Исполнение приговора

– Ну и видок у вас, товарищ генерал, – с явным трудом оборвав непочтительный смех, сказал Глеб Сиверов. – Жаль, фотоаппарата нет, первое место по количеству просмотров в интернете было бы гарантировано… Садитесь уже, не вводите народ во грех. А то какая-нибудь вдовушка точно не устоит. Такой мужчина пропадает – и генерал, и с пистолетом, и, главное, уже готовый к употреблению, без штанов…

Федор Филиппович дослушивал эту тираду, уже захлопывая дверцу. Сделать это оказалось неожиданно сложно, и он не сразу понял, что ему мешает до сих пор зажатый в руке пистолет. Генерал раздраженно швырнул его через плечо на заднее сиденье, с ненужной силой хлопнул дверью и ворчливо скомандовал:

– Гони, хохотунчик. Нашел время и место для веселья!

– И повод, – подсказал Слепой, весело хрюкнул и резким рывком бросил послушный «БМВ» в темноту узкого, заставленного припаркованными на ночь машинами проезда.

Глеб Сиверов смеялся не напрасно: лучшего места, времени и, главное, повода для веселья на протяжении последних дней у него действительно не было. Да что там лучшего – никакого! Все эти дни ему было не до смеха, и он никак не мог отделаться от крайне неприятного ощущения, что вот-вот, того и гляди, порвется на куски – сам, без посторонней помощи, в силу острой необходимости присутствовать в десятке мест одновременно.

Задача сама по себе, как таковая, представлялась достаточно простой. Глебу доводилось решать куда более сложные ребусы, а тут, строго говоря, ребусом и не пахло. Если в самом начале в деле еще присутствовал налет мрачной таинственности, то теперь от него не осталось и следа. В другое время и при иных обстоятельствах Глеб справился бы с этой пустяковой работенкой в два счета, но сейчас – увы, увы… Сейчас вдруг выяснилось, что ему остро не хватает Федора Филипповича – как его самого с его воркотней, в которой, как золотые самородки в речном песке, всегда скрывались зерна блестящих идей, так и широчайших технических возможностей и полномочий, а заодно и людских ресурсов, которыми располагал генерал ФСБ. В его отсутствие на Глеба вдруг свалилась прорва рутинной, черновой работы, которую некому было перепоручить. Работы, даже самой грязной и скучной, Глеб не боялся никогда, но для одного человека ее оказалось слишком много, а времени, чтобы ее переделать – наоборот, слишком мало. Версии, догадки, предположения – все это требовало тщательной проверки, изучения многочисленных документов и самой обыкновенной слежки за несколькими людьми сразу. Все это, в свою очередь, требовало времени, а вот как раз его-то у Глеба Сиверова и не было: ситуация вступила в критическую фазу и грозила вот-вот разродиться стремительной чередой инцидентов, могущих иметь самые серьезные, возможно, даже катастрофические последствия.

А он был один – с глазу на глаз с необходимостью всюду поспеть и, между прочим, тоже под постоянным шахом. Кто-то знал о нем все до мелочей и при этом желал ему смерти – для профессионального человека-невидимки ситуация, мягко говоря, нештатная.

В какой-то момент, окончательно осознав, что, пытаясь поспеть всюду, рискует опоздать везде, Глеб просто плюнул и мысленно послал все к черту: хватит! Череда инцидентов? Пожалуйста, сколько угодно! Он – не Спаситель, а точно такой же офицер ФСБ, как и участники (они же возможные жертвы) предполагаемых инцидентов. Так пусть позаботятся о себе сами! Их этому тоже учили, а если ученики на уроках спали или играли в «морской бой», это их личные, а не его, Глеба Сиверова, проблемы. Как сказано в одной хорошей книге, главное – это найти главное. Или, применительно к нынешней ситуации, главного. Как в шахматах: защитить своего короля и прищучить чужого так, чтоб ему, супостату, некуда было податься. А что до всех остальных, так где вы видели шахматную партию, в ходе которой с доски не слетело ни одной фигуры?

Действуя во исполнение этого нехитрого плана, Глеб еще раз осмотрелся на местности, а затем нанес короткий визит в специализированный магазин, откуда вышел, неся под мышкой упакованный в картонную коробку любительский телескоп для начинающих астрономов – попросту говоря, мощную подзорную трубу, воплощенную мечту любого вуайериста. Через сорок минут он уже устанавливал свою покупку на парапете крыши одного из старых, еще брежневской постройки, высотных зданий, что редким частоколом протянулись по левой, если ехать со стороны Центра, стороне Ленинградского шоссе. Расстояние отсюда до пятиэтажки на Штурвальной исключало возможность прямого вмешательства и даже прицельного выстрела из снайперской винтовки, если только Глеб не собирался втащить на крышу одно из дальнобойных чудищ пятидесятого калибра наподобие американской «баррет М70», зато вид на упомянутое строение отсюда открывался отменный, особенно через подзорную трубу.

Здесь, на плоской крыше высотки, Глеба поджидал небольшой сюрприз в виде нескольких старых, собранных с бору по сосенке, шезлонгов и парочки выгоревших почти добела пляжных зонтиков. Судя по россыпи пивных (и не только) бутылок, эту крышу давно облюбовала местная молодежь, сделав местом культурного отдыха. Заметив среди окурков и бумажек пару-тройку сморщенных, присохших к горячему рубероиду презервативов, Глеб подумал, что отдыхают здесь от души, по полной программе. Молодо-зелено, подумал он, раскрыл пляжный зонт, перетащил в тень тот из шезлонгов, что казался попрочнее на вид, уселся и приступил к наблюдению.

Это было около одиннадцати утра. Глеб сидел почти неподвижно, как кошка, подкарауливающая у норки неосторожную мышь, и лишь изредка отрывался от окуляра, чтобы глотнуть воды или переставить зонт, когда переместившееся солнце начинало припекать макушку. Около трех часов пополудни, когда это случилось в очередной раз, он едва не прозевал начало событий. Вернувшись к наблюдению, Глеб обнаружил, что, пока он возился с зонтом, стараясь укрепить ногу так, чтобы его не унесло случайным порывом ветра, во дворе интересующего его дома появилось кое-что новое.

Это кое-что представляло собой белый, рабочего вида пикап Ижевского автомобильного завода, остановившийся около углового подъезда. Глеб посмотрел в свой телескоп как раз вовремя, чтобы увидеть, как из пикапа выходит человек в оранжевом рабочем комбинезоне и засаленном желтом кепи с длинным козырьком, с брезентовой сумкой для инструментов в руке и с мотком изолированного провода на плече. Набрав код на панели домофона, человек – то ли электрик, то ли мастер по прокладке телевизионного кабеля и настройке антенного оборудования – скрылся в подъезде. Дело, с учетом времени суток, было вполне обыкновенное, люди входили в дом и выходили из него постоянно. Кроме того, подъезд был совсем не тот, за которым пристально следил Сиверов, и он почти не обратил на работягу в оранжевом комбинезоне внимания – как, к слову, и группа наружного наблюдения в зеленом седане марки «фиат», что стоял в тени старого каштана.