Владимир Ераносян - Бойня

Этот рэп Исе тоже нравился… Он не ошибся, предполагая, что попадет с этой песней в точку. Как только такси пересекло Фонтанку, Мовлади попросил запустить трек еще раз. Они миновали Московский проспект и на площади Победы помчались по прямой к Пулково, а трек все играл…

Слушай, сынок, такая маза,

Твой папа родом с предгорий Кавказа!

Не бойся порчи и сглаза,

Ислам и христианство против заразы.

И помни – ты на свете не один,

Ты России единой гражданин!

Не стесняйся своей смуглой кожи,

Брат по крови тебе поможет!

Не позорь кавказскую нацию,

Никогда не подписывайся на резервацию,

Не запирайся в гетто, это твоя страна!

Единая Россия – на всех одна!

Твой дед по ходу не добил скинов,

Уродов, предавших своих дедов!

Это и твоя, сынок, столица,

Мы граждане, а не кавказские лица.

Защищайся, но первым не нападай,

Лишь сдачи обидчикам своим давай!

Женщин не обижай, старших уважай,

Тех, кто слабее тебя, – не унижай!

Веру чужую не оскорбляй!

Останови неприятеля словом, не стреляй!

Не враги тебе братья-славяне,

Если они реальные христиане.

Вера одна у нас, Бог один!

Россия едина! Ты ее гражданин!

Слава России! Москва для всех!

Не любить свою Родину – это грех!

К сердцу течет по артериям кровь,

Выражаем в танце свою любовь.

Держи удар, сынок, не падай!

Не бойся толпы, это всего лишь стадо.

Никогда не страшись остаться один,

Не будь нулем. Ты – гражданин!

В учебе, науке, искусстве и спорте

Знамя России неси гордо!

Не кичись, но и не прячь глаза!

Дыши свободно, хоть и нависла гроза!

Это и твоя страна, кавказец!

Не предавай страну из-за мрази!

Слава России – единой стране,

Нации все на одной волне.

Эта волна – как большой цунами.

Сносит скинов, несогласных с нами!

Вера одна у нас, Бог один!

Россия едина! Ты ее гражданин!

Слава России! Москва для всех!

Не любить свою Родину – это грех!

По приезде в Москву Мовлади не роптал, когда дядя проводил его до общежития университета, в котором ему теперь предстояло продолжать обучение. В комнате нового жильца и его дядю встретил сосед – он тоже оказался кавказцем, правда, из Кабардино-Балкарии.

– Убедительно прошу тебя, Мовлади, будь сдержан и рассудителен во всем, – давал последние наставления Иса, даже обрадовавшись, что его наказы слышал и новый знакомый племянника, тоже уроженец Кавказа. – Не кичись мускулами, ведь всегда есть кто-то сильнее. Не проявляй гнев. Сила мужчины не в бешеных порывах, а в нерушимом спокойствии. Не стоит направо и налево кричать, какие вы крутые. Не мешайте окружающим работать и наслаждаться жизнью. Громче всех визжит ишак. Кому надо, тот вас заметит по таланту и оценит по достоинству. Лезгинку танцуйте только до одиннадцати вечера, и не на Красной площади. Представьте, если б кто-то танцевал гопака напротив грозненской мечети – назови хоть одну причину не посчитать этот танец глумлением… Спиртное не распивайте, девушек не делите, пусть они вас делят! – улыбнулся он напоследок и поехал к жене. Он так по ней соскучился…

– А что делать, когда приходишь домой, к себе в общагу, а у тебя на двери написано черной краской «За теракт ответите!», как будто это я виноват в том, что какой-то смертник подорвал себя и кучу людей в аэропорту? – вопрос задал сосед-кавказец, и Иса вдруг подумал, что транзит из Питера в Москву мало что изменит…

– Никуда не выходи, не поддавайся на провокации, предупреждаю, не подводи меня… – он обращался теперь только к племяннику, потому что не знал, что ответить на вопрос его соседа.

В голове Максима поселилось неуправляемое и возникающее спонтанно второе «Я». Иногда оно перехватывало инициативу, захватывало власть. И тогда прочь уходили терзания, сомнения, вся эта человеческая амбивалентность, на смену им приходила поступательная агрессия уверенного в себе самца, который знал, куда бежать. И он бежал ровно до тех пор, пока клубок в лабиринтах подсознания не приводил в тупик. Именно там эстафета переходила к воспоминаниям. И вновь все смешивалось, и требовался импульс снаружи, подтверждающий сигнал, возвращающий его к реальности, заурядная подсказка. Иначе путаница, выбраться из которой самостоятельно не представлялось возможным.

Гром грянул внезапно, но это были не природные катаклизмы. Чья-то широкая душа отмечала какой-то праздник, запустив в воздух петарды. Ассоциации с выстрелами и взрывами стали импульсами, спровоцировавшими чувство страха. Одна петарда попала в окно на Композиторской. Опасность открыла глаза. Тревога заставила приподняться. Максим проснулся человеком с чутьем крысы. Человек помнил единственное теплое место на земле, где он мечтал оказаться, потому что там могла оказаться мама. Именно там он хотел укрыться от душевной боли и спрятаться от шальной пули. А крыса… Она знала, как туда добраться.

– Он встал! Он уходит! – кричали люди в белых халатах, но он никого не слышал, его ноги несли к двери. Он сорвал с вешалки какой-то плащ, накинул его на себя и выбил дверь ногой. На улицу! Ноги бежали, словно их было не две, а четыре. По выложенному заранее маршруту в определенную точку. На нем был минимум одежды, но он не чувствовал холода. Вот он уже на Новом Арбате. Вот он ловит такси. У него совсем нет денег, но он, одержимый, садится в машину и твердо указывает путь…

– Точно прямо?! – спрашивает его водитель. И он кивает, ведь он точно помнит, что ехал на свадьбу к сестре по этой широкой улице. Прямо. Точно прямо. Никуда не сворачивая.

– Ничего страшного. ГЛОНАСС обнаружит его местонахождение в два счета, – неожиданно спокойно отреагировал полковник на нерасторопность охраны лаборатории. – Заодно проверим эту функцию пульта. Мне даже интересно, куда он направится. Снаряжайте спецфургон. Поедем за ним…

Дугин перевел пульт Функеля в режим спутниковой слежки.

– Надеюсь, крыса не нырнет в метро или в канализацию! – изрек он вслух, садясь в напичканный аппаратурой автомобиль, – По идее, не должен. Если, конечно, проклятый Функель ничего не напортачил, то сейчас наш беглец – человек, я ведь не нажимал на «крысиную кнопку»…

А Максима уже везли по Кутузовскому к Можайке. Прямо. Скоро он уже был на Минском шоссе. Прямо… Никуда не сворачивая.

– Так, говоришь, мама здесь была? – спросил он когда-то очень давно Лину, свою сестру.

– Была. Может, в следующий раз, когда приедешь, застанешь ее здесь, – ответил теплый голосок.

«Застану ее там. Она очень любит природу…» – нахлестывались друг на друга слова из приятных воспоминаний, выстраивая оптимистичные конфигурации непонятной логики. Интуитивно или примитивно – не важно. Его будоражил путь к цели, уверенность подстегивала, свобода передвижения пьянила.