Владимир Ераносян - Бойня

– Они нас убивают, взрывают, а мы терпим! Пусть убираются! Пусть отделяются! – орали маленькие фюреры, не забывая завершать свои спичи слоганом «Русские, вперед!», но забывая, что призывают к тому, чего хотят и заклятые враги огромной страны. Отделения. Разрушения границ большого государства. Расчленения единого целого, жизнеспособного и живучего. Уменьшения великого, сужения его до беззащитного. Толпе было наплевать на перспективу глобальной и гипотетической слабости, она видела сиюминутную силу, идентифицироваться с которой было приятно, выгодно и безопасно. К тому же это горячило кровь. Молодую и глупую.

Идущие фаны и наци отправились в центр Москвы. На метро, на маршрутках, на автобусах и пешком… Сайты и форумы пестрели объявлениями о сборе возле соборной мечети. В блогах лидеров фанатов появились гневные некрологи. Тысячи демотиваторов обличали власть и глумились над инородцами. Активисты зазывали народ через социальные сети, отсылали тысячи эсэмэсок. Маленькими группками, ватагами, бандами, струйками… Все, у кого чесались руки, стекались к центру, к проспекту Мира, где будет объявлена Война, «Священная война», за которую сгодится заурядная Бойня.

Бойня уже началась на проезжей части. С сотен файеров, с речевок, с камней, переворачивания машин, где за рулем сидели «неправильные лица». Поджоги и погромы прокатились по барам, коими фактически или предположительно управляли «черные». Горели цветочные будки на Киевском вокзале…

Там, где горят цветы, могут загореться книги. Там, где выкрики становятся синхронным скандированием, – там к зову разума становятся глухи. И никого не остановит ни подачка правительства, ни даже грандиозное шоу с мировой знаменитостью. Единственным востребованным зрелищем там станет факельное шествие…

Под раздачу попадали почти все прохожие с неславянской наружностью. Таких в метро обнаружилось немало. А у мечети должно было оказаться целое войско, которое многотысячная толпа вознамерилась разбить в пух и в прах! Айда к «Куликову полю»! К цитадели вселенского зла! Ведь именно там, где долгие годы мирно уживалась по соседству с мечетью православная церковь, горячие головы представляли поле битвы, и это больное воображение навязало свои представления множеству.

Так уже было в истории, но история имеет странную особенность повторяться в фарсе. А фарс в России – жанр непопулярный. У нас он далек от искрометной вельможной комедии и игривой бытовой буффонады. Даже наша знаменитая клоунада имеет трагичный оттенок философии. Вот почему русский фарс гарантированно оборачивается народной драмой…

Пыжа разбудили верные «карлики». Они пришли вовремя, не нарушив минуты истинного блаженства, которое испытал Пыж с Викочкой, и позволив своему вожаку безмятежно поспать – пусть кратковременно, минут двадцать, но глубоко, без страха, терзаний, погонь и, главное, без ненависти. Наяву именно ненависть съедала его целиком, поглощала все до единой мысли, как навязчивый невроз психостении, и диктовала, как быть и что делать. Куда идти? Туда, где неприятель, а он везде! Только движение успокоит. Цель отвлечет. Она придаст непутевой жизни иллюзию смысла.

– Ты все проспишь! Подъем! Все идут к мечети на проспекте Мира! Там реальная заваруха! Круто! Машины горят! Движение парализовано! ОМОН снесли. Ссыкливые менты щиты и дубинки побросали!..

Пыж бежал… Первым… И он увидел Викочку. Она снова была рядом с ним!

– А ты куда?! – бросил ей Пыж на ходу.

– Я с вами! Я по телику увидела и сразу в зал к тебе. Хорошо, что застала… – отчиталась Викочка.

– У них там травматика и пики! – примеряясь к «подвигу», декларативно сообщил Пыж.

– А у вас, типа, нет? – улыбнулась девушка.

Да, она была в курсе всего, что было на уме у Пыжа и у его «карликов». Да и отделываться от нее Пыж не хотел. Совсем даже наоборот. Ему льстило присутствие красотки «Братства» в составе его команды. Прошлое Вики его не интересовало, ее особое внимание к нему, кого эти мажоры привыкли считать «вторым сортом» и неудачником, будоражило и окрыляло.

До проспекта Мира добрались без эксцессов. Если не считать пары стычек в метро, молниеносных, но незначительных. В вагоне «отоварили» одного «курносого» менеджеришку с портфелем. А у девушки кавказской наружности отобрали книжку, щелкнув по носу, из которого тут же хлынула кровь. Подумаешь, Толстого читает! «Войну и мир»! О каком мире может идти речь, когда гражданская война у порога! Книжку по дороге выбросили…

На Сухаревской площади встретили себе подобных. Все орали одно и то же и шли к мечети. Бывшая усадьба шотландского графа Брюса, функционировавшая до запрета на игорный бизнес как казино, а ныне ставшая рестораном, горела. На улице не осталось ни одного живого фонаря. Передвигаться можно было только пешком. А лучше бегом. Так поступали как те, кто спасался от молодчиков, так и те, кто искал приключений. Мародеры присоединились к бесчинствующим, чуя легкую наживу. Они шныряли глазами, как шакалы, разыскивая по углам и подворотням избитых и проверяя их карманы.

На легковых автомобилях, вне зависимости от их стоимости и страны-производителя, судя по всему, тренировались в отработке ударов битами и вымещали в основном не этническую, а классовую злобу. Оголтелые банды с одинаковой ненавистью крушили всех, кто не такой, как они. Внешне. А внешность, как известно, формируется не только обликом, но и одеждой. Появись на пути человек в шубе – ему бы тоже гарантированно не поздоровилось, будь он хоть трижды русским.

Проспект Мира несанкционированно стал пешеходной улицей, трассой для массового забега, финиш которого спонтанно, по наитию, или, напротив, глубоко обдуманно назначили в районе мечети. Кто-то, очень изощренный в хитросплетениях темной стороны души, постарался, чтобы демонический флэш-моб трансформировался в продолжительную акцию протеста, чтобы перманентная злоба переросла в реальные действия. Коварство осталось в тени, за кулисами, пропустив на авансцену самые низменные инстинкты.

Главным героем этой темной пьесы по праву стала чернь. Интеллигенция, мечтавшая о русском бунте, отсиживалась в своих сталинских квартирах, потирая руки и злорадно ухмыляясь. И похоже, искренне полагая, что приложила к русскому бунту свою изящную руку. Оно, конечно, отчасти так и было, но, выйди она в толпу, ее не просто б не приняли за глашатаев бури, ее даже не отождествили со «своими» и разорвали бы первой. Она, кричащая, что власть заигрывает с националистами, сейчас объединилась с ними всеми своими помыслами и ушлой, подгнивающей, хихикающей душонкой. Ведь цель объединяет, а цель была одна – сметать устои, сеять страх, пожинать хаос и… управлять им.