Валерий Рощин - Глубинная ловушка

Лежу, разглядывая низкий потолок небольшого помещения.

Под мерное сопение друга вспоминаю события последних дней и раскладываю их в хронологическом порядке. Отныне нет сомнений в том, что в Норвежском море я видел именно «Косатку». Не сомневаюсь и в том, что в экипаж «Одиссея» каким-то образом заранее затесался опытный боевой пловец, назвавшийся Питером. Он-то и обчистил нашего молодого Фурцева, прихватив приемопередатчик гидроакустической связи перед тем, как смыться с места подъема золота в шлюзовую камеру «Косатки». Приходится отдать должное господину Питеру: в результате продуманных и профессиональных действий в море Лаптевых экипаж субмарины чудесным образом слышал все наши переговоры. А начал с того, что организовал в девяноста километрах к северу от центра района поиска ложный след затопления «Академика Антонова» – масляное пятно с плавающими кусками легкого серовато-серебристого металла с напылением какой-то пористой хрени. Мы на этот след не купились, но все же проверили и потеряли какое-то время. Короче говоря, если не брать в расчет огромных безвозвратных потерь личного состава, то команда боевых пловцов Питера вчистую нас переиграла. Ведь главный объект противостояния – командный блок – так и остался на «Косатке»…

Да, тяжело осознавать поражение.

Вздохнув, медленно поднимаюсь. Усевшись на кровати, замираю – оцениваю свое состояние.

Вроде ничего. В голове легкий шум от остаточной слабости, грудь и спина туго перевязаны. Здорово побаливают мышцы ног от вчерашней чрезмерной нагрузки, но это временно.

Нахожу на полу больничные тапочки; держась за край кровати, принимаю вертикальное положение. И несколько секунд вновь прислушиваюсь к организму…

Нормально. До туалета прогуляться можно.

Накидываю коричневый халат с белым воротничком, завязываю пояс и выглядываю в приемный покой.

Не видно ни доктора, ни фельдшера.

Двигаюсь дальше. Медленно, осторожно, по стеночке.

Босса в коридоре нет, а навстречу мне бежит группа матросов.

– Эй, орлы! Что за спешка?

– Прием топлива и воды, тыщ. Танкер подошел…

Ясно. Топаю дальше – к трапу, ведущему на палубу.

Преодолевая его ступеньки, вынужден вновь вспомнить о вчерашнем насыщенном событиями дне – мышцы бедер от напряжения едва не сводит судорогой. Добравшись до последней ступеньки, распахиваю дверцу и вдыхаю свежий солоноватый воздух.

«Адмирал Никоненко» идет малым ходом. Заправка производится траверсным способом: по правому борту БПК с интервалом в один кабельтов параллельным курсом следует танкер. С борта на борт перекинуты крепкие тросы, к ним подвешены шланги, по которым поступает топливо для корабля, авиационное топливо и пресная вода.

Для меня эта картина интереса не представляет, и я поворачиваю к противоположному борту…

Задумавшись, держусь за леера и всматриваюсь в даль. Погодка нынче исправилась: облачность растаяла, волны улеглись, от штормового ветра остался легкий бриз.

К действительности возвращает частое дыхание Босса и его дурацкая привычка со всего маху тыкаться носом в ногу, выражая радость от встречи. Следом слышится голос Анны:

– Женя, вот ты куда сбежал! А мы тебя ищем по всему кораблю!

Мы одновременно делаем шаг навстречу друг другу. Я обнимаю ее; она улыбается, в больших серых глазах вспыхивают искорки счастья…

* * *

– Евгений Арнольдович, я очень доволен быстрой поправкой вашего организма, но впредь без разрешения лазарет не покидайте. Договорились?

Доктор отвечает за мое выздоровление и, безусловно, прав, выговаривая за самовольную отлучку.

– Договорились, док, – говорю я и занимаю свое место на кровати.

Впервые навестивший меня Сергей Сергеевич присаживается на койку Устюжанина, которого доктор увел на перевязку в соседнее помещение. Лицо его мрачно и серо, глаза воспалены от бессонницы.

Анна помогла мне спуститься по трапу и довела до самой кровати, а теперь намеревается оставить нас наедине.

Но генерал просит задержаться.

– Мне будет легче кое-что объяснить нашему герою, если вы, Анна Аркадьевна, мне в этом поможете.

Подбиваю подушку и устраиваюсь повыше, мысленно готовясь к тяжелому разговору о провале операции по возвращению командного блока. Однако старик начинает беседу совершенно о другом и вполне миротворческим тоном:

– К вечеру закончится прием топлива, и танкер отвалит. А нас пилоты смогут перебросить вертолетом на аэродром Тикси лишь в середине следующего дня…

О как. И ни слова о нашем фиаско. Что произошло с моим шефом? Внезапно переменил тактику? Записался в либералы? Перестал бояться вышестоящего начальства? Впрочем… однажды мне довелось услышать из его уст одну интересную фразу. «Нет никакой власти, Женя, – сказал он, перебирая какие-то бумаги. И задумчиво добавил: – Есть только наши страхи: большие, маленькие…»

Однако к делу. Представив канитель с транспортировкой раненых парней тесноватой «кашкой», с последующей погрузкой в самолет и многочасовым путешествием до Москвы, я предлагаю другой вариант:

– Нельзя ли этим же кораблем добраться до Североморска? Доктор здесь мировой, зато от Североморска до столицы всего час лету…

– Корабль на некоторое время вынужден задержаться в южных районах моря Лаптевых, – спокойно парирует шеф.

– Зачем?

– Дело в том, что из Мурманска вышло новое научное судно «Академик Челомей» – на смену погибшему «Академику Антонову». А большому противолодочному кораблю «Адмирал Никоненко» приказано дождаться его прибытия и обеспечить безопасность во время проведения двенадцатого испытательного пуска баллистической ракеты «Молот».

– Тринадцатого, – поправляю генерала.

– Нет, Женя, ты не ослышался, а я не ошибся: двенадцатого пуска «Молота» для испытания нового командного блока управления маневрированием третьей ступени.

Поочередно гляжу на собеседников.

– Предыдущий запуск значился под номером «двенадцать» только для средств массовой информации и для некоторых любопытных господ из-за кордона. На самом деле он был липовым, – уверенно говорит Сергей Сергеевич и кивает на молодую женщину: – Вот Анна Аркадьевна подтвердит.

– Это так, – виновато шепчет она.

– Ни черта не понимаю. А как же вся эта возня вокруг командного блока? Как же противостояние с экипажем малой подлодки?

– Не возражаете, если я немного подымлю у открытого окошка? – подходит к иллюминатору шеф и, загораживаясь от сквозняка, раскуривает сигарету. Раскурив, поворачивается лицом к нам: – Я уже как-то упоминал о чрезмерно любопытных западных специалистах. Мы прекрасно знаем об их страстном желании заполучить командный блок и догадываемся о регулярно посылаемых в северные районы моря Лаптевых разведчиках. Правда, не ожидали такой жестокости, с которой они расправились с гражданским судном «Академик Антонов», – пыхнул он дымом и покачал седой головой. – Ну, что ж… В ответ на эту наглость мы приготовили им неплохой сюрприз, благодаря которому в стане противника слетит немало ретивых голов. По крайней мере, я на это надеюсь…