Андрей Загорцев - Боевое кредо

– Я за штурвалом, – проорал Пиотровский.

– Дави, «соляра», на полную! Спасем Бэтмена!..

– Чип и Дейл спешат на помощь! – закричали братья.

– Спасатели, вперед! – брякнул доктор.

– Летеха-а-а, отдай пулемет! – чувствуя «войнушку», завизжал в голос Леня.

Вот разговариваешь с человеком, пьешь с ним водку из одной бутылки, ешь тушенку одной ложкой – и никогда не подумаешь, что такой заурядный с виду капитан, как Пиотровский, способен на подобное. «Бэха» выскочила из кювета, как чертик из табакерки, развернулась почти что на месте, мощным рывком выскочила на поле, и мы помчались, обгоняя ветер.

– Держи-и-ись! – только и успел проорать я.

Водил наш технарь – дай бог всем Анваркам и остальным механикам-водителям ВС РФ. Нас мотало по броне, ветер бил в лицо. Рябушкин беззвучно открывал рот. Лейтенант-«начфиненок» хищно улыбался, держась одной рукой за скобу на броне, другой прижимая к себе пулемет. Братья орали так, что было слышно даже сквозь рев движка:

– Наш паровоз летит – колеса гнутые, а нам все по херу – мы долбанутые…

Бегущий Пачишин, увидев приближающуюся к нему на бешеной скорости БМП, заметался как заяц. Бежать было некуда, сзади догоняла пехота. Пиотровский заложил крутой вираж, и мы остановились как вкопанные в нескольких метрах от нашего «связника». Пачишин не узнал нас и проорал:

– Живым не возьмете!.. – После чего поставил пакеты на снег, вынул из одного бутылку с водкой, из другого – красную бутылку кетчупа. Показал нам «фак» и, достав из-за пазухи большой коричневый пакет, быстренько открыл кетчуп, полил им краешек пакета, поморщившись, откусил, откупорил бутылку водки, сделал большой глоток и, быстро жуя бумагу, промямлил:

– Вот так погибает спецназ!

– Кончай жрать, скотина! – заорали мы ему хором. – Запрыгивай!

– О-о-о, мужики, свои! – умилился майор, отхлебнув еще глоток, упаковал бутылки обратно в пакеты и побежал к нам. Вскарабкался на броню и сунул пакет мне в руки: – Я там только уголок съел, он самый вкусный. – Слава богу, больше сожрать не успел. – Мужики, дайте мне мой автомат, я сейчас этим «охотникам» устрою!

– Командир, пехота близко, – предупредил Ромашкин и просительно протянул: – Ну-у-у мы как, а?

– Группа – к бою! Пиотровский – будь готов! Стреляем и уезжаем!

Офицеры-разведчики с радостным визгом посыпались с брони и выстроились полукругом возле БМП.

– Подпускаем ближе, сейчас подбегут, и по команде «огонь!» – по одному магазину! «Начфин», тебе можно остаток коробки дострелять, и – валим!

Мотострелки, поняв, что их «добычу» уводит кто-то другой, перешли на галопирующий бег; стали различимы их красные азартные лица.

– Огонь!

Вот тут мои офицеры-подчиненные оторвались на всю катушку. Лейтенант палил с «ПКМа», держа его на весу у бедра (надо заметить, у него это совсем неплохо получалось). Леня Ромашкин вел огонь, то стоя, то с колена, лежа и в кувырках. Зачем он кувыркался, никто так и не понял. Технари, стоя рядышком друг с другом, садили короткими. Доктор, изображая из себя Пушкина на дуэли, держал автомат на весу и стрелял с одной руки. Я стрелял по привычке сдвоенными одиночными (хотя какая разница, как стрелять холостыми?). С брони тоже раздались очереди, и я оглянулся. Зюзик и Рябушкин азартно лупили очередями по разбегающейся по полю и залегающей среди буераков пехоте. Да… боевой азарт – страшная штука! Неважно, по кому стрелять, главное – сам процесс! «ГАЗ-66», следовавший за цепью, остановился, из него выбежал какой-то военный, заметался кругами вокруг машины и что-то заорал в нашу сторону.

– Группа, отход! Леня, отхо-о-од! Хватит выеживаться!

Вскарабкались на броню, довольные и провонявшиеся пороховой копотью холостых выстрелов.

– Пьетро, дави педали, пока не дали!

– Йаа-х-у-у-у, – заорал на манер американских ковбоев Пиотровский, и мы снова понеслись через поле. Вслед нам неслись проклятия мотострелков, лишенные какой-либо изысканности и литературной направленности.

Пачишина снарядили довольно быстро, распределили покупки по рюкзакам. Надо уходить – пехота вскорости опомнится и может продолжить преследование. Хотя, если бы все было по-настоящему, преследовать было бы уже некем. Ладно, уйдем в безопасное место, там вскроем недоеденный Пачишиным пакет и определимся с дальнейшим порядком выполнения задачи. Печальный Рябушкин сидел на башне со шлемофоном в руке и страдал.

– Меня «Арбалет-сотый» запрашивает, что там за стрельба на поле и что я наблюдаю.

– Скажи ему, что наблюдаешь «конкурентов» из соседнего полка, совершающих непонятные движения.

Лейтенант кивнул и, нажав тангенту, что-то забубнил в ларингофоны. Снова определили походный порядок. «Начфин», довольный как слоненок, с «чупа-чупсом» во рту, и Леня выдвинулись вперед.

– Слышь, чувак, – проорал вслед головному дозору Рябушкин, – мне Милка Феофанова так и не дала!

– Ха, и мне тоже, – обрадовался наш «начфиненок».

– И нам! – добавили братья Артемьевы, совершенно не знавшие, кто такая эта Феофанова.

– Вот сучка! – добавил Аллилуев.

– Давай, Рябушкин, счастливо оставаться! – проорал наш летеха и, подпрыгивая от возбуждения, скрылся из глаз.

Я проверил связь с головным дозором. Ромашкин отозвался сразу же. Пора выдвигаться связующему звену и прощаться со своими пленными. Не успели технари отойти и пары метров от БМП, как меня срочно вызвал на связь Леня.

– «Ядро», наблюдаю в пятистах метрах по азимуту в движении разведывательную группу противника. Одеты в штаны от маскхалатов и камуфляжи. Очень быстро идут – скоро будут здесь. Численность – четырнадцать. Идут в боевом порядке «трилистник».

Ну, вот они и пожаловали наши «спортсмены». Быстры, однако, ребята, ничего не скажешь. Еще надо обворованный на колбасу СОБР добавить, и будет полный комплект.

– Глаз, наблюдай! Осторожно, никуда не двигайся, – ответил я и выдернул из планшета карту.

Так, ага! Вот здесь они, в этих квадратах. Я быстренько карандашом начал записывать пятизначные группы цифр прямоугольных координат.

– Рябушкин, у вас как координаты передают – прямоугольными или по «улитке»?

– Да как-то говорят – квадрат такой-то, по «улитке» что-то там. Да вот у меня карта есть – гляньте. Только не забирайте, а то меня прибьют.

Карта у Рябушкина намного меньше моей, но тоже масштаба 1:50 000 – «полтинник». Карта закодирована. Ага, ну, тут все намного проще – обыкновенная кодировка, мы такую в училище чуть ли не на первом курсе проходили. На карте Рябушкина я на полях набросал уже кодированные координаты с «улитками».

– Короче, вызывай своего «Арбалета» и называй ему вот эти координаты. Говори, что наблюдаешь группу диверсантов и тебе необходимы в помощь еще одна машина и взвод пехоты с левого фланга, всосал?