Андрей Загорцев - Боевое кредо

Вся группа стояла на площадке стартового осмотра, уже облаченная в парашюты, и сурово осуждала действия лейтенанта-начфина. «Начфиненок» корчился и просился отойти, ибо, по его выражению, «клапана скоро не выдержат и днище вышибет».

– Чмырение колбасы под бушлатом – дело, недостойное российского офицера-разведчика, – добивали лейтенанта братья-капитаны Артемьевы.

– Я не ел колбасу, у меня просто от волнения перед прыжками расстройство, – ныл лейтенант.

Я молча радовался тому, что разрешили прыгать без грузовых контейнеров. После прыжка надо будет всего-навсего найти по поисковому приемнику наши «грузы», на которые прикрепили «маркерный» передатчик, облачиться, снарядиться, еще раз провериться и бодро шагать в сопки. В полученной выписке из приказа, принесенной лично заместителем по воспитательной, была написана такая галиматья, что мне стало не по себе. Воспитатель мои стенания не учел и отбрехался словами «нет задач невыполнимых». На этом, решив, что его обязанности оперативного офицера закончились, с высоко и гордо поднятой головой убыл домой. Как бы ни пытались его заставить работать на учениях, он с чувством гордости, млея от собственной значимости, отвечал: «Что-о-о-о?! А вы в курсе, что я – оперативный офицер особой группы?» Для придания антуража заместитель по воспитательной, неизвестно зачем, получил на складе РАВ пистолет «Кольт М1911» и носил его в огромной кобуре, передвигаясь вдоль стен и пересекая открытые участки местности исключительно бегом и с оглядкой. До нашего вывода он постоянно исчезал из части под предлогом инструктажа и доведения оперативной обстановки. Так как момент нашего убытия он проспал, сладостно подремывая у себя в кабинете и укрывшись подшивками «Красной звезды», то еще целые сутки исчезал из части, чтобы нас проинструктировать. Командиру это надоело, и он в нелицеприятной форме предложил своему заму не маяться херней. Зам ответил, что у него в связи с учениями обострился «чеченский синдром» и в ушах до сих пор стоят крики и вопли ваххабитов. На это командир заметил, что у него, у зама, в ушах стоят крики владикавказских проституток в сауне. В результате они поругались и, слава богу, про нас не вспомнили.

Стоять было скучно, и я, вперившись взглядом в проверяющего нас вэдээсника, от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но справиться с собой не смог – рот его безудержно начал раскрываться, и он тоже зевнул, да так, что, кажется, вывихнул челюсть и тотчас, выпучив глаза, побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.

– Щас у начмеда спирту попросит, – печально проговорил зевающий Аллилуев.

– Нету спирта, – сразу же ожил бригадный начмед, – не дам! Вы, десантники, совсем охамели: летом – в унтах ходите, зимой – спирту просите… Вам самим спирт на приборы положен – вот его и пейте.

Челюсть вэдээсника сама по себе встала на место, и он начал оправдываться:

– Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено, и чужой спирт мы не хапаем, и вообще, доктор, довыделываешься – пойдешь у меня выпускающим с бабами-«перворазницами» и батальона связи!

– Ой, да ладно! Прибежишь еще ко мне на проверке за освобождением от кросса. Так что нам на ваши угрозы плевать!

– Ой, да ла-а-адно, мы тоже люди гордые, – взъярился вэдээсник.

– Конечно, пока вас не пнешь, вы не полетите, – съязвил Ромашкин, поправляя ножные обхваты. – И вообще – давай, связывайся с летчиками, сколько можно этот борт ждать?

– Скоро будет. В первой корабельной группе прыгнут спортивная группа и комбриг, а вы на второй заход пойдете.

– Так, блин, отпусти нас! Мы хоть присядем! Сколько стоять можно?! А мы тебе глушак на твоей «Мазде» заварим на халяву, – предложили в один голос Пачишин с Пиотровским.

– Глуша-а-ак, – заинтересовался вэдээсник. – Корабельная группа, разойдись! Давайте поговорим на эту тему подробнее.

Технари, отойдя в сторонку, начали обсуждать особенности «заваривания» глушаков на японских автомобилях. Я плюхнулся на парашютный стол рядом с медиком. Начмед встрепенулся, подозрительно посмотрел на меня, закапал себе в рот что-то из пипетки и, довольно хрюкнув, снова задремал.

Неподалеку от меня «нарисовался» неподражаемый штабист Вова Черепанов и начал показывать мне какие-то знаки.

– Вова, что ты там корчишься?! – проорал я ему.

– Сюда подойди, – сквозь зубы зашипел Вовочка и помотал головой, осматривая окрестности и провожая подозрительными взглядами шарахающихся рядом бойцов и офицеров. Пришлось вставать с помощью Ромашкина и переться к Владимиру.

– Что надо, штабная крыса? – очень мило поприветствовал я его.

– Кофе будешь с коньяком? У меня термос с собой, – не обратил внимания на мое хамство Черепанов.

– Ну, так наливай! А вообще-то, мог и не поднимать меня, а сам принести.

– Перетопчешься! На, держи…

Кофе с коньяком на легком морозце был весьма кстати, приятно согревал и щекотал пищевод.

– Короче, я в штабе ошивался перед выездом, там замкомбриг лично задачу ставил командиру спортгруппы – они вас на выходе должны будут гонять, и задача у них такая же, как у вас. Вы типа клоунов будете, вас уже слили всем, кому не лень: и пехоте, и ментам, и собровцам, которые в учениях участвуют.

– Ну, блин, спасибо! Обрадовал – мне аж на душе полегчало, – уныло ответил я.

– Короче, от меня ты ничего не слышал, а то, если зам узнает, что я тебе натрепался, он меня за вами в одиночку зашлет или еще хуже – на какие-нибудь курсы в Загорянку отправит. Мне уже одних хватило. Эх, как я тогда в «Голодной утке» озвездюлился, ужас!..

– Ладно, не ссы, прорвемся! Слухай, забери мою «мобилу» с сейфа у дежурного, а мне дай свою – будешь нам эсэмэсить по тихой, поработаешь нашим агентом.

– Да без проблем, тока если с моим «сотиком» что случится – я твой заберу. Да, и, кстати, что я с этого буду иметь?

– Ну, мы тебя не обидим, разрешим в «чипке» с нами за одним столом сидеть… Короче, Вован, я тебе дам свою машину на время учений погонять, доверенность у тебя на нее есть, а ключи – в сейфе вместе с «мобилой».

– Машину-у-у! Ну, тогда базару нет! Что же ты раньше не сказал? Так – кого вам надо убить, расчленить, над кем надругаться? Я ради этого все, что хошь, сделаю. Держи телефон, звони – предупреди дежурного…

Таким образом, я завербовал одного агента и пристроил свою машину. Только Вовочка зря радовался – бак в моей «Тойоте» был уже почти пустой и ему придется раскошелиться на заправку.

Вовин телефон завибрировал у меня в кармане и выдал голосом Хрюнделя: «Начальник? Да пошел ты в жопу, начальник!» Я передал Черепанову трубу, тот послушал, покивал головой и вернул мне телефон, потыкав кнопки.