Сергей Соболев - Враг моего врага

– Хм, хм… Я предпочту поскорей отсюда убраться.

– Вот и отлично. Слушайте сюда, Сергей Николаевич. Порядок действий у нас будет такой. Вы приведете себя в порядок – пять минут вам на это! Потом вам на голову опять наденут «колпак»! Мы сядем в «девятку»… Я за рулем. Потом я остановлюсь, когда сочту нужным. Вы снимете «колпак», и мы поменяемся с вами местами. Резоны ясны? Понятно я излагаю?

– Понятно… Но не очень. Я не об этой поездке, тут все более-менее ясно. Я о жене и сыне… Вот завтра уже наверняка теща будет звонить! Она ведь будет волноваться, будет спрашивать, где Катя и внук, почему они не звонят… И все такое прочее!

– Ваша супруга сама ей позвонит. Утром. И сообщит, что путевка продлена еще на десять дней. То же самое повторите и вы, если она позвонит вам.

Лазарев тяжело вздохнул, хотел что-то возразить, но счел самым разумным промолчать.

– Нам всем придется в ближайшие несколько суток много импровизировать, – сказала Роза. – И лично я не вижу причины, по которой вы могли бы отказаться от главной роли в предложенном мною действе…

Мокрушин не успел еще толком осмыслить свалившейся на него вместе с появлением здесь старого приятеля новости, как в «гостиной» нарисовался «прикрепленный».

– Ну? Что еще, Антон? Я хочу побыть в одиночестве.

– Так я не против, командир. Но… но вам придется пройти в другое помещение.

– Это еще зачем? Мне и здесь удобно.

– Приказ Сергея Юрьевича.

– Что? Какой еще такой приказ?!

– Он только что позвонил и велел переместить вас в убежище.

Мокрушин уставился на него непонимающим взглядом.

– Меня? В убежище? А мы где, интересно, сейчас находимся? Что это еще за фокусы?

Антон, надо сказать, обладал очень выдержанным характером, как уже не раз убеждался Мокрушин. Вот и на этот раз он вел себя очень спокойно, выдержанно, как опытный воспитатель в детском саду. Или – санитар в дурдоме.

– Пройдемте, Владимир Алексеевич! Сейчас вы сами все поймете.

– Минутку, – Мокрушин взял со стола сигареты и зажигалку, потом сунул под мышку кейс с ноутбуком. – Ну давай, Сусанин, веди!

Они вышли в коридор. Антон подошел к одной из дверей, сунул в прорезь индкарту… Лампочка цифрового замка мигнула зеленым индикатором. Они вошли в небольшое помещение, совершенно пустое, если не считать электрощита и еще какой-то штуковины с кабелями, вроде сервера. Антон воспользовался индкартой еще раз; одна из стен практически бесшумно разошлась в стороны, открыв взору Мокрушина кабину лифта.

– Ни фига себе, – пробормотал он. – Вот так «терем-теремок»…

Они вошли в лифт. Антон нажал одну из трех кнопок. После недолгого по ощущениям спуска кабинка остановилась.

Покинув лифт, они оказались в помещении, своим интерьером смахивающем на кабинет какого-нибудь секретаря обкома или крайкома времен незабвенного Леонида Ильича Брежнева. Или, что не меняет сути, на генеральский кабинет в Минобороны или на Лубянке. Стены обшиты дубовыми панелями. Примерно треть помещения занимают обтянутый зеленым сукном стол и десятка два стульев с высокими спинками. Пол из дубового паркета, непременная ковровая дорожка. Начальственное кресло пустует. Справа от кресла в специальной подставке стоит «триколор». По обе стороны от флага на стене помещены портреты руководителей страны: президента и премьер-министра, двух Верховных, нынешнего и отнюдь не «бывшего». Там же, рядом с начальственным креслом, стоит подставка с телефонными аппаратами.

Рейндж, бегло оглядев убранство этого мемориального кабинета, удивленно поцокал языком.

– Хм… Чувствуется Большой Стиль. Не при Юрии ли Владимировиче построили сей объект? Что скажешь, Антон? Для бункера на случай ядерной войны мелковато. Но все равно «внушает».

– Здесь еще есть небольшая комната отдыха с туалетом. – Антон толкнул незаметную дверь, которая терялась на фоне дубовых панелей. – Пройдемте, командир!

Комната и вправду была совсем небольшой, квадратов в двенадцать. Узкий коричневатый кожаный диван с подлокотниками, низкий овальный столик, два стула, в углу что-то вроде секретера – вот и вся мебель.

Антон открыл еще одну дверь, за которой оказалось помещение санузла: душевая кабинка и туалет.

– Располагайтесь, командир. Если надумаете полежать, скажите мне, я принесу постельное белье.

– Ну уж нет, дружище. Я и так все бока отлежал… Это что, – Мокрушин обвел глазами тесноватую комнатушку, – «камера улучшенной планировки»? Что сказал Юрьич? Как долго мне тут придется куковать?

– Этого я не знаю. Вам принести что-нибудь? Бутерброды? Чай? Кофе? Я не ручаюсь, командир, что нам на объект сегодня доставят обед.

Мокрушин пожал плечами. Аппетит испарился напрочь, и он даже думать сейчас о еде не мог.

– Бутылку минералки принеси. И стакан.

Антон открыл «секретер», одно отделение которого на деле оказалось чем-то вроде мини-бара. Увидев, что безалкогольными напитками он обеспечен примерно на неделю, Мокрушин мрачно покивал головой.

– Я в «кабинете» устроюсь, чтобы вам не мешать.

Сказав это, Антон ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

Рейндж опустился на диван. Несколько минут он сидел неподвижно, пытаясь сообразить, что за хрень творится в последнее время вокруг него. И почему, по какой такой причине генерал Шувалов прячет одного из своих оперативников – пусть даже слегка «контуженного»? Всякое случалось, но чтобы его, Рейнджа, ныкали на объекте ФСО? Да еще и заставили смайнаться в бункер ? Ничего и близко похожего в богатой на события жизни сотрудника ГРУ Владимира Мокрушина еще не было.

«Интересно знать, – подумал он про себя, – а для чего это они меня так берегут ? Как-то это все подозрительно…»

Его взгляд остановился на кейсе с лэп-топом. Может, в тех Х-файлах, что привез Андрей, найдется какое-то объяснение всем этим странностям?

Он вытащил ноутбук из кейса, открыл, включил, вошел с личным паролем.

В папке № 1 «спаковано» восемь файлов, восемь роликов, представляющих из себя нарезку видеоматериалов, – это были смонтированные кем-то воедино видеокадры, заснятые преимущественно уличными телекамерами.

Он включил на воспроизведение первый по счету ролик. Появилось изображение; внизу плоского экрана лэп-топа выведен отдельной строкой тайминг. Ага, 15 ноября… среда, 09.15. За трое с лишним суток до ЧП в фиш-кафе. Он сразу же узнал подъезд 52-го дома, этого нарядного, похожего на бисквитный пирог здания, жильцом которого и владельцем собственной квартиры в котором он является вот уже около месяца. И двух мужчин, только что покинувших подъезд, тоже узнал: сначала из дверей показался Антон, а затем и Мокрушин собственной персоной. Вот они двинулись вдоль дома: неужели этот рослый, но худощавый мужик, опирающийся при ходьбе на массивную трость, не кто-нибудь, а он сам?.. М-да.