Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Отставить, – зашипел он со злостью, приблизившись к начальнику окрисполкома.

– Все, – пообещал Красин недовольно.

В этот момент что-то насторожило Тарасенко. Он остановился и посмотрел в глубину леса. Трефилов и Дудницкий вопросительно посмотрели на командира, потом на Красина. Красин пожал плечами, так как сам ничего не понимал.

И вдруг из леса прозвучали выстрелы. Один, другой, третий.

– К бою! – заорал Тарасенко, резко развернув коня. Сам выхватил из кобуры пистолет и ответил неприятелю десятком пуль. Красин также выхватил оружие, но не знал, в кого стрелять Противник оставался для него невидимым. Бойцы отряда кто залег, кто спрятался за деревом, кто за телегой, но все как один открыли огонь из всех видов оружия по лесу. На телегах развернули пулеметы. Свинцовый шквал косил кусты, папоротники. Пули обезображивали и расщепляли стволы деревьев.

– Отставить огонь, – заорал изо всех сил Тарасенко, перезаряжая свой пистолет. Бойцы неоправданно расходовали боезапас, а неприятель тем временем прекратил всякую деятельность. Может, это была небольшая группа бандитов, возвращавшихся в логово, и сейчас они уже лежат мертвые, а бойцы отряда в это время молотят пулями просто по лесу. Выстрелы стихли. Наступила звенящая тишина. Надо было проверить лес. Тарасенко обернулся к начальнику милиции: – Трефилов, возьмите с собой пятнадцать бойцов и проверьте лес.

– Есть проверить, – буркнул хмурый Трефилов. Идти в лес, где их черт знает что ожидало, ему не хотелось, но возражать приказу не стал. Выбрав из отряда солдат Дудницкого, он приказал им растянуться в цепь. Сам встал впереди с «наганом» и, скомандовав «вперед», повел цепь в чащу, туда, откуда по ним до этого стреляли. Они шли, продираясь сквозь ветки, однако ничего подозрительного не обнаруживалось – ни следов, ни трупов. В какой-то момент Трефилов потерял из виду солдата, шедшего справа. Тот скрылся за кустами и как в воду канул. – Эй, – окликнул Трефилов растерянно. Повернулся и увидел, что солдат слева от него тоже исчез. Секунду назад был, а потом словно в воздухе растворился.

– Что за черт? – пробурчал он.

И тут совершенно бесшумно стрела пробила ему плечо. Если бы он не повернулся, то получил бы прямо в сердце. Изумленный Трефилов схватился за древко, торчавшее из тела, попятился, сделал, как пьяный, несколько шагов в сторону и, споткнувшись, упал. Следующая стрела пролетела у него над головой и вонзилась в ствол дерева. Перекатившись через поваленный ствол, Трефилов едва не провалился в яму, дно которой было утыкано кольями. Боец, который исчез, висел там, пронзенный насквозь в трех местах. В пяти метрах он увидел другого бойца – его пригвоздило двумя стрелами к дереву.

Ведь знал, что не надо идти в лес, с тоской подумал Трефилов, судорожно водя стволом пистолета по сторонам. Кричать было бессмысленно. Он пополз на животе и уткнулся в натянутую между деревьями струну. Струна вела к противопехотной мине, укрепленной на дереве. Трефилов опознал в мине малый шрапнельный фугас образца 1915 г. Такие использовались еще в Первую мировую для обороны проволочных заграждений. Фугас представлял собой небольшой жестяной цилиндр с двойными стенками. Во внутреннем пространстве помещался заряд, а в междустенном пространстве – куски железа. В середине фугаса имелся канал для вкладывания ударного воспламенителя. Трефилов присмотрелся. От чеки воспламенителя шли проволоки к другим деревьям, поперек направления приближения противника от дороги. При спуске ударника от натягивания проволоки происходил сигнальный взрыв. «Хитро рассчитали, черти», – подумал он с заледеневшим сердцем, удивляясь тому, что никто из них до сих пор не взорвался. Он бы мог разминировать мину, но в этом не было смысла. Самым правильным было ползти к дороге.

– Что-то они долго не возвращаются, – пробормотал обеспокоенный Тарасенко себе под нос. Он выждал еще три минуты и громко крикнул: – Трефилов, назад! Приказываю возвращаться!

В ответ на его голос справа в лесу послышался треск веток. Все онемели, увидев окровавленного солдата с торчащими из груди стрелами, который, шатаясь, шел к ним.

Тарасенко хотел подать команду, но не мог сообразить, что он, собственно, хотел скомандовать. Вдруг позади бойца из земли со свистом вылетел фугас, приведенный в действие, скорее всего, растяжкой. В доли секунды Тарасенко разглядел жестяной цилиндр, натянувшуюся из земли цепочку, которая выдернула терочный запал. Он хотел крикнуть, чтобы все ложились, но успел только открыть рот, как его снесло взрывной волной с лошади. Шрапнельный снаряд, снаряженный тремя фунтами шнейдерита и десятью фунтами лома металла, заменяющего пули, выплюнул наружу свою смертельную начинку. Тарасенко защитила лошадь. Все осколки достались ей. Зам. начальника окротдела ОГПУ лежал на спине и видел, как вокруг, обливаясь кровью, падают иссеченные люди. Он едва успел отстраниться от упавшей лошади. Послышались дикие вопли, хрипы и стоны умирающих. Лес заволокло дымом.

Кто-то крикнул, что надо отступать.

– Бежим, нас окружают, – поддержали его с двух сторон, и добровольцы беспорядочной толпой рванулись назад по дороге.

– Стоять! – не своим голосом заорал Тарасенко, поднимаясь с пистолетом в руке. Он выстрелил несколько раз в воздух. Чекисты, замыкавшие колонну, встали на пути убегавших и также начали стрелять в воздух. Это отрезвило людей. Они остановились.

– Всем держаться вместе, – скомандовал Тарасенко, – эти сволочи только и ждут, чтобы мы дрогнули, побежали, чтобы добить поодиночке. Если побежите, то никто живым из леса не выберется. Стройся в колонну! Четверо к пулеметам! Держите лес под прицелом. Помогите раненым! Медикаменты в телегах.

Он обернулся и с облегчением увидел, что и Красин и Дудницкий живы, а погибших было меньше, чем ожидал. Человек пятнадцать лежали в зоне поражения фугаса, не подавая признаков жизни. От бойца, который привел мину в действие, мало что осталось. На ветвях висели окровавленные тряпки.

Красин, покрытый пылью с ног до головы, подошел к нему и потребовал скомандовать отступление, пояснив:

– Мы не сможем идти дальше. У нас раненые и убитые.

– Назад в такой ситуации идти тоже нельзя, – спокойно возразил Тарасенко, – сейчас бандиты сбежали, но они будут нас преследовать и бить исподтишка. Я знаю эту тактику. Мы разделим отряд. Раненые останутся здесь, а остальные пойдут вперед. Они не ожидают, что мы продолжим наступление. Быстрый марш-бросок, и мы накроем их логово.

– Я не согласен, – попытался было возразить начальник окрисполкома и осекся, увидев, как чекист демонстративно передернул затвор пистолета.

– Кто не с нами, тот против нас, – криво усмехнулся Тарасенко, прозрачно намекая на то, что будет при невыполнении приказа.