Лев Пучков - Блиндажные крысы

Тем не менее Валентин был благодарен дяде уже лишь только за то, что тот допустил его в клан. Валентин прекрасно понимал: без вот этой пресловутой родственной связи он никогда и ни при каких условиях не получил бы то место в структуре, которое занимал сейчас.

Итак, дядя умер. Никаких горьких чувств по этому поводу Валентин не испытывал, но элементарная логика подсказывала: в связи с этим событием его положение в клане резко изменилось. С этого дня он был даже не дальним родственником с незначительным, но гарантированным статусом и некоторыми перспективами, а просто наемником, посвященным в дела клана. Для Валентина это было ново, необычно и вполне чревато: теперь в любой момент можно было ожидать самых разных и непредсказуемых «оргвыводов», зависящих в первую очередь оттого, кто одержит верх в процессе внутрикланового переворота…

«Здоровяки-неразлучники», это действительные статские сынки, Шота Бабададзе и Витя Ковров, которого за массивность и основательность все близкие зовут по отчеству — Палычем. Для выполнения поставленной генералом задачи «лишние» в самом деле были не нужны… так же, впрочем, как и неразлучники. При иных обстоятельствах Валентин запросто сделал бы все сам и очень быстро, что называется, в одно лицо и в одно касание.

Однако одним из пунктов задачи, если помните, было «решение вопроса по больному».

Такого рода вопросы Валентин предпочитал решать чужими руками. И вовсе не из-за щепетильности либо какого-то эфемерного кодекса чести, а просто ввиду здорового чувства осторожности и целесообразности. Зачем лишний раз брать грех надушу, когда рядом с тобой есть ущербные создания, в силу своей принадлежности к «элите» считающие себя сверхчеловеками и на полном серьезе полагающие, что они наделены особыми правами казнить или миловать простых смертных?

Учитывая наличие камер, машину оставили в сотне метров от парадного входа больницы. Задача была поставлена по дороге, но непосредственно перед заходом Валентин провел краткий инструктаж, как это было у них принято перед любым, даже самым незначительным мероприятием.

— Напомню, команда была «по возможности без шума», — Валентин внушительно ткнул пальцем вверх, чтобы исключить вопросы, откуда именно была получена команда. — Заходим «экспрессом», «набело», я общаюсь, вы смотрите в пол, держитесь правой стороны, стараемся как можно быстрее миновать холл. В идеале идем по лестнице, если придется пройти к лифтовой площадке, голову не подымать, там камеры. В крайнем случае, при конфликте или проявлении явного интереса, придется всех глушить — тихо и аккуратно, без тяжелых травм. Но тогда надо будет все делать очень быстро и действовать впопыхах, потому что камеры выведены на пульт дежурного: приедут быстро. Так что надо постараться кровь из носу зайти «набело». Вопросы?

— Вопросов нет, — кивнул Палыч. — Не волнуйся, командир, все сделаем в лучшем виде.

Да, пока что вопросов действительно нет, сынки его «слушаются» — привыкли. Каких-либо явных изменений в отношениях пока что тоже не видно, все остается по-прежнему. Что ж, посмотрим, как там будет дальше: в ближайшие дни все должно проясниться…

Несмотря на поздний час, в приемном покое было четверо бодрствующих: пожилой охранник, пышка-медсестра, младой худосочный ментеныш и телевизор.

Телевизор показывал добротный старый боевик из местной «сетки», охранник напряженно следил за сюжетом, страж порядка откровенно любовался формами медсестры (халат явно узковат, и две верхние пуговки неслужебно расстегнуты), а медсестра делала вид, что смотрит кино, аппетитно лузгала семечки и наслаждалась вниманием стража порядка.

На вторжение поздних гостей медсестра отреагировала весьма игриво:

— Мрр? И кто из вас больной ребенок?

И тотчас же состроила глазки Валентину. Очевидно, здесь не часто появляются за полночь хорошо одетые статные мужчины.

— Не положено… — ревниво пробурчал младой ментеныш. — Приема нет… Днем надо…

— Мы к Андрею Федоровичу, — Валентин для убедительности продемонстрировал пакет со «стандартным набором» и внушительно соврал: — Он ждет.

— Проходите, — медсестра, ласково глядя на Валентина, ткнула пальцем в потолок. — Второй этаж, двести восьмой кабинет. Может, проводить?

— Нет-нет, спасибо, мы сами.

«Вот ведь некстати, — подумал Валентин, машинально отмечая расположение видеокамер. Если все пойдет плохо, придется потом и с этой решать — больно уж глазастая…»

Доктор спал при свете, на жесткой не застланной кушетке, накрывшись халатом и положив под голову толстый медицинский справочник.

— Хм… Заплати налоги и спи спокойно? — пробурчал Палыч, заходя последним и закрывая за собой дверь.

Судя по всему, проблем с совестью у доктора не было: дверь не заперта, и вроде бы преступный сон (на дежурстве, однако) крепок, как у набегавшегося за день здорового ребенка.

— Да уж… — Валентин с недоумением пожал плечами: действительно, человек, укрывающий раненого преступника, должен спать тревожно и чутко и хотя бы ради вящей имитации защищенности запирать дверь. — Доктор, извольте проснуться! Разговор есть…

Разбуженный доктор повел себя беспардонно: знакомиться и вдаваться в подробности дела не пожелал, вяло возмутился по поводу неурочного визита и категорически потребовал оставить его в покое:

— Я прошу вас немедля выйти вон! В противном случае мне придется вызвать этих… Представителей правопорядка.

— Считайте, что они уже здесь, — Валентин предъявил удостоверение, причем не как обычно — бесконтактным образом, а дал доктору в руки, как будто бы в знак особого доверия. — Причем сразу и права, и порядка, так что бегать вниз не придется.

Доктор изучил удостоверение (при этом зачем-то понюхал его, не намеренно, а так — машинально), вернул владельцу, сразу притих, съежился и, образно выражаясь, резко потух.

От удостоверения пахло репрессиями.

«Дети Арбата» — старомосковская интеллигенция, прекрасно помнят этот запах, он навсегда засел в самых потаенных глубинах их подсознания, и стандартная реакция в таких случаях, как правило, однотипна: безотчетный страх.

— Да-да, я… Я все понял…

Убедившись, что пересечения с Системой не избежать, доктор быстренько напрягся и выдал свою версию событий. Да-да, разумеется, теперь он вспомнил! Был такой Гордеев, в самом деле, завезли давеча в тяжелом состоянии. Кто принимал, что за причины, каковы, вообще, обстоятельства — совершенно без понятия… Почему именно в их больницу, если не по профилю? Да кто же его знает, скорее всего, это ближайшее медучреждение по пути следования, вот и заскочили. И, кстати, был он тут совсем недолго, в тот же вечер отдали родственникам, что называется, с рук на руки. А что там с ним случилось далее — один бог ведает…