Иван Стрельцов - Проект Вайнах

Пансионат «Сиреневая роща» раскинулся в черте города на берегу Черного моря. Когда-то это была процветающая здравница большого военного завода. Но завод давно был закрыт, а пансионат медленно, но верно чах. Лишь в курортный сезон, благодаря немногочисленным почитателям отдыха на Черном море, хоть как-то сводил концы с концами, все остальное время здесь функционировала лишь сауна, но клиентов было мало, слишком много развелось финских бань.

Руслан Курбаев часто посещал эту баню и был в хороших отношениях с Петровичем, в прошлом интеллигентом, главным инженером завода, а теперь полуспившимся смотрителем сауны. Старик любил общаться с этим посетителем: умный, эрудированный, после бани он всегда угощал дорогим коньяком.

— Что за праздник? — спросил старик, наблюдая, как гость умело укладывает дрова в большой мангал.

— Земляки приехали, хочу показать местное гостеприимство, — ответил Руслан, зажигая спичку;

— А-а, святое дело земляков попотчевать, — проговорил Петрович, алчно глядя на большую спортивную сумку, из которой выглядывали горлышки бутылок с коньяком и водкой.

Через некоторое время, когда дрова прогорели и на дне мангала рубинами отсвечивали угли, Руслан стал нанизывать на стальные шампуры куски мяса и укладывать на края мангала. По окончании этой процедуры он достал из сумки две бутылки водки, несколько крутобоких помидоров, палку колбасы и протянул эти дары банщику:

— Петрович, мы тут с земляками хотим отдохнуть, пообщаться.

— Понял, — кивнул старик, пряча водку и помидоры в безразмерные карманы своего рабочего комбинезона. — Я пойду к Сереге, сторожу, заодно прослежу, чтоб чужие сюда не лазили.

— Вот и славно, — кивнул Руслан, переворачивая шашлык.

— Если что надо, я на воротах в сторожке, — напомнил старик, удаляясь.

Приехавшие в Одессу «гости» сегодня же должны были город покинуть. Несмотря на благоприятное отношение властей к чеченской диаспоре (даже разрешили построить мечеть в центре города), Курбаев, на правах старшего, запретил приезжим встречаться с другими земляками и общую встречу назначил здесь, в заброшенном пансионате, потому что еще со студенческих времен запомнил народную мудрость — «Жалует царь, да не жалует псарь». И если чеченцев любит мэр, это еще не значит, что к ним так же относится местная госбезопасность. Если их возьмет в разработку СБУ, то нет никакой гарантии, что о «Проекте „Вайнах“ не узнает ФСБ.

Первым явился Хусейн Байрамов, плотный невысокий мужчина с огромной лысиной от лба до затылка. В советском прошлом Хусейн занимал видные посты в торгпредствах СССР в странах Ближнего Востока, обладал большим количеством „нужных“ связей в этом регионе. Именно ему была доверена подготовка международной стадии проекта, со своей задачей бывший чиновник справился блестяще. Кроме сотрудничества с турецкой разведкой, он плотно сошелся с подпольной организацией „Наследники Османов“. Это была одна из самых влиятельных политических организаций, которая невидимо захватывала власть в стране. На помощь этой организации делался основной расчет.

Хусейн прилетел из Стамбула, где имел небольшую оптовую торговую фирму. За последние два года он располнел и еще больше состарился, Руслан его не сразу узнал.

— Здравствуй дорогой. — Мужчины обнялись и, как положено у кавказцев, расцеловались.

— Я вижу, ты хозяйничаешь вовсю. — На ходу снимая пиджак и засучивая рукава рубашки, Байрамов направился к мангалу.

Через полчаса к сауне подошли еще двое мужчин. Высокий, с большим шарообразным животом Имрам Магамедов и худой, сутулый, с расширенными слезливыми глазами наркомана Али Гадаев. Оба они приехали из Москвы, и со стороны могло показаться, что мужчины друзья, на самом деле они были полными антиподами.

Имрам Магамедов — бывший полковник милиции, начальник уголовного розыска Сухуми, в недавнем прошлом командир одного из чеченских отрядов, воевавших с абхазами против грузин.

Али Гадаев был уголовником с детства и в неполные сорок лет носил титул вора в законе и кличку Гадюка за коварство и мстительность. В Москве он занимал большой „пост“, был вторым человеком в руководстве чеченской диаспоры. Именно он курировал рэкет и аферы с фальшивыми авизо. Основная часть добытых средств уходила в Чечню. Сближала эти две совершенно разные личности только общность целей, оба они входили в состав „посвященных“ и выполняли свою часть проекта.

Имрам громко говорил и еще более громко смеялся, он весь кипел жаждой деятельности. Едва мужчины поздоровались, экс-милиционер сразу же взялся нарезать овощи, хлеб, брынзу. Али опустился на стул и прикрыл глаза.

Вскоре на тропе, ведущей к сауне, появился мужчина среднего роста, в длинном черном плаще, с коротко подстриженными волосами. Он двигался легкой походкой, в которой сразу был виден строевой шаг военного. Действительно, Муса Танарбиев был до недавнего времени полковником инженерных войск и доктором технических наук с дюжиной опубликованных работ по фортификации, Сейчас полковник жил в Азербайджане.

Последним на встречу явился молодой человек с колючими и злыми глазами. Впалые щеки были покрыты густой рыжеватой щетиной, левый глаз слегка подергивался — результат недавней контузии. Турпал Габилов, бывший секретарь ЦК комсомола Чечено-Ингушетии, один из приближенных покойного президента, командир особого диверсионного отряде.

Все члены „Клуба посвященных“ были в сборе. Мужчины расселись за длинным деревянным столом. Руслан принес шампуры с ароматным шашлыком, защелкали сворачиваемые с коньячных и водочных бутылок пробки. Несмотря на тр что свободная Ичкерия объявила о соблюдении законов шариата, все собравшиеся были закоренелыми атеистами, а долгие годы, проведенные на службе в советских учреждениях, приучили к употреблению крепких напитков.

— Ну, как там? — спросил Гадюка, он единственный из всех „посвященных“ был равнодушен к спиртному, предпочитая наркотики.

— Там началась борьба за власть. Каждый, кто был близок к президенту, теперь тянется к его папахе, — произнес Турпал, кожа на его худом лице еще больше натянулась, обозначая кости черепа.

Разлитую водку вылили молча, без тоста, затем закусили, В комнате повисла гнетущая тишина, Имрам Магамедов потянулся к стоящей перед ним бутылке „Абсолюта“. Курбаев на правах старшего позволил собравшимся вылить по три рюмки, зная по собственному опыту, что именно это количество алкоголя снимает напряжение, не опьяняя мозг. Подождав, когда все перестанут жевать, он негромко, но достаточно жестко, чтоб все слышали, произнес:

— Теперь пора обсудить то, ради чего мы здесь собрались.