Иван Стрельцов - Проект Вайнах

Выйдя из здания аэровокзала, венгерский гость взял такси и первым делом отправился, как когда-то в молодости, на Невский проспект.

До отправления "Красной стрелы" был целый день, и Ежеф Сендер решил посвятить его городу. Купив билет на одну из автобусных экскурсий, он забрался в интуристовский "Икарус" и, заняв место у окна, с любопытством смотрел на абсолютно другой город, чем тот, который он знал в молодые годы. Только исторические памятники, Исаакий, Петропавловская крепость, крейсер "Аврора", Сенатская площадь напоминали о том времени.

Глядя на мелькающие за окном городские пейзажи, бывший военный летчик ни на секунду не задумывался о своем задании. Когда мир перевернулся с ног на голову (или наоборот) и его уволили из армии и запретили летать только потому, что сменились политические ориентиры, он, летчик-истребитель Ежеф Сендер, решил: "Теперь каждый за себя". Он прекрасно понимал, что произойдет после того, как будет выполнено задание. Возможно, исчезнет целое государство, возможно, вспыхнет Третья мировая война, где за остатки обезглавленной империи будут драться все, кому не лень. Все это его нисколько не трогало. Он получит свой миллион долларов и уедет туда, где тепло и сытно. И где можно спокойно дожить остаток своих дней, потому что теперь каждый за себя.

Вечером, поужинав в небольшом тихом ресторанчике, экс-полковник направился на железнодорожный вокзал.

Билет для него был приобретен в спальный вагон. Войдя в отдельное купе, Ежеф первым делом забросил на верхнюю полку свой кейс, затем снял пиджак и галстук, который за этот день порядком ему надоел. Наконец можно было спокойно отдохнуть, но ему помешали…

— Добрый вечер, — прикрыв за собой дверь, в купе вошел молодой человек в недорогом костюме, с самой заурядной, даже как будто размытой внешностью. Обычно так выглядят сотрудники спецслужб, занимающиеся наружными наблюдениями. Таким легко перевоплощаться, и посторонние их плохо запоминают.

— Наши общие знакомые попросили меня кое-что вам передать. — Сев напротив, молодой человек положил на столик перед Сендером синий паспорт с золотым двуглавым орлом и вложенным в него авиабилетом. — Теперь вы Сидоров Иван Иванович. По приезде в Москву сразу же едете в аэропорт "Шереметьево", рейс на Стамбул. Там вас встретят. — Несколько секунд помолчав, он добавил: — Я понятно выразил свою мысль?

— Вполне, — ответил экс-полковник, пряча паспорт в карман своего пиджака.

— Какие-нибудь вопросы есть?

— Абсолютно никаких.

— Тогда разрешите откланяться, — молодой человек поднялся со своего места. Протягивая руку на прощание, совершенно безразлично проговорил: — Удачи вам и счастливого пути.

Оставшись в купе один, бывший летчик взял свой кейс. Открыв его, он положил в потайное отделение свой венгерский паспорт, который ему понадобится, чтобы покинуть Россию, когда дело будет сделано.

— Граждане провожающие, прошу покинуть вагон, — донесся издалека голос проводника. Еще через минуту вагон слегка тряхнуло, и состав плавно покатился вдоль перрона.

Появление личного офицера по особым поручениям директора ФСБ в помещении одной из оперативных бригад контрразведки было более чем неожиданным, не того полета птица.

Высокий, атлетического сложения, с лицом, достойным голливудского "Оскара", порученец, войдя, добродушно поздоровался с операми:

— Добрый день, товарищи. Мне нужен подполковник Бородин.

Руководитель оперативной бригады сидел в дальнем углу у окна и, вертя между пальцами незажженную сигарету, смотрел в окно, которое выходило во внутренний двор управления. Ничего нового подполковник не увидел, но все-таки какое-то разнообразие. Вчера вечером всех руководителей оперативных бригад собрал начальник отдела и, прочитав лекцию о демократических победах и преобразованиях, напоследок заявил, что близятся президентские выборы и сейчас следует остерегаться провокаций как от врагов демократии, так и от сторонников. Потому что контрразведка как преемница ВЧК — КГБ последние годы лакомый кусочек для всевозможных публичных экзекуций. А потому… до конца выборов оперативную активность снизить до предела, лучше вообще ее заморозить. Но, как бывший опер, начальник отдела понимал, что это невозможно, а потому надо быть тише воды, ниже травы.

Конечно, с точки зрения государственной безопасности все сказанное было бредом, граничившим с предательством. но вот с политической стороны (за последние пять лет госбезопасность претерпела с полдюжины реорганизаций и переименований) было, вполне оправданно. С учетом последнего фактора поутру следующего дня подполковник Бородин собрал всех своих оперов и приказал им "подобрать хвосты". Они всегда имеются в виде всевозможных отписок, отчетов, актов экспертиз и рапортов, которые надо должным образом оформить и подшить к томам разрабатываемых операций. Началась муторная бумажная возня, и появление порученца директора ФСБ внесло какое-то разнообразие.

— Я, — услышав свою фамилию, поднялся из-за стола Бородин.

— Юрий Иванович, вас срочно требует к себе шеф. Подполковник одернул полы пиджака и спокойно произнес:

— Я готов.

Они шли по длинным коридорам Управления Федеральной службы безопасности, за это время Бородин успел прокрутить в голове всевозможные причины экстренного вызова. Крупных грехов за его бригадой вроде не было, значит, новое задание. А вот какое… Пытаться предположить, что на этот раз взбрело в голову начальства, — занятие неблагодарное и к тому же глупое.

Машинально двигаясь вслед за порученцем, подполковник неожиданно обратил внимание, что дорогой костюм на том сидит как влитой, ни одной складки, прическа идеальная, выбрит гладко. Сколько себя помнил на службе подполковник, у главного руководства во всех департаментах управления страной вот такие порученцы, референты и тому подобные холуи.

"И где их только берут таких. Клонируют?" — подумал о кабинетной братии Бородин, но закончить свою мысль не успел; они вошли в приемную директора ФСБ.

Из-за своего стола вскочил референт: словно бы подтверждая гипотезу подполковника, он был похож на порученца, как близнец.

— Вас уже ждут, — референт распахнул большую дубовую дверь, пропуская Бородина внутрь.

Огромное помещение с высокими лепными потолками, узорный паркет. Большие окна наполовину прикрыты шторами из легкой шелковой ткани, в недавние советские времена здесь висел тяжелый бархат.

Директор госбезопасности был под стать своему кабинету. Высокий, широкоплечий, с крупными чертами лица, он сидел за массивным письменным столом на фоне российского триколора и портрета Президента.