Анатолий Гончар - Прапор и его группа

Итак, Ефимов топал на своё второе (после Афганистана) боевое задание. Шёл он хоть и в составе головного дозора, но все же определялся «вольным стрелком» и потому не слишком заморачивался совместными действиями с кем- либо.

— Поступай по обстановке, — не навязывая своего мнения, определил ему перед предстоящим боевым выходом командир группы. На что старший прапорщик согласно кивнул и потопал в сторону предназначенной ему тройки.

Шли медленно, беспрестанно налетающий ветер заглушал шуршание, издаваемое подошвами ботинок о твёрдую поверхность асфальта. Несмотря на темень потонувшей в чёрных тучах ночи, дистанцию набрали до десяти метров. В итоге небольшой отряд растянулся едва ли не на полкилометра. Шедший первым старший сержант Чернов, заменивший в головняке выбывшего по ранению Васильева, и до службы контрактником успевший дослужиться в рядах доблестной милиции до звания «старший лейтенант», даже ни разу не взглянув на компас, тем не менее уверенно свернул влево и начал подъем в горку. В принципе, ничего сложного в этом ночном ориентировании не было. Местность они знали: уйдя налево, следовало преодолеть не слишком большой, лишенный всякой растительности подъем, чтобы затем, выбравшись на вершину, оказаться в старых заброшенных окопах некогда располагавшегося здесь взводного опорного пункта. Они как-то проезжали мимо, и Ефимов хорошо запомнил, что с западной стороны, с той, с которой они только что пришли, к ВОПу подходил огороженный колючей проволокой огород, засаженный уже зацветающим картофелем. С севера примыкал кустарник, в полутора сотнях метров переходящий в обычный для этой местности орехово-буково-грабовый лес, росший на круто уходящем вниз отроге, который, в свою очередь, с восточной стороны плавно опускался к расположенному неподалеку селенью, а с западной обрывался многометровым отвесным обрывом. Днем с бывшего ВОПа открывался прекрасный вид на расположенную в полутора километрах, (если по прямой), позицию морских пехотинцев.

Начав подъем, Чернов замедлил и без того неспешное движение — теперь, когда группа уходила в сторону от открытого пространства дороги, следовало сократить дистанцию до минимума, так как вскоре, миновав опорный пункт, предстояло углубиться в лес. Воспользовавшись уменьшением скорости, Ефимов поравнялся с контрактником и, обойдя его, дальше поднимался уже первым.

Несмотря на почти сплошную черноту окружающего мрака, прапорщик, ступая буквально по наитию, обогнул все попадающиеся на пути ямки, и осторожно перешагнув ещё более черные, чем ночное пространство, окопы, начал медленно-осторожный спуск. Хребет, вначале круто упав вниз, так что Ефремову пришлось придерживаться рукой за ветви молодой, зацепившейся на этом уклоне поросли, через два десятка метров выравнивался в почти ровную, слегка наклонённую площадку, покрытую отдельно растущими кустами орешника. Причем справа от оголовья хребта они росли редко, так что там образовывалась почти чистая площадка размером в половину футбольного поля, на которой торчало пяток деревьев и такое же количество небольших, разбросанных то там, то сям кустарников. Слева же орешник рос довольно плотно, и в темноте ночи казалось, что здесь находились сплошные заросли, хотя на самом деле всё было совершенно не так.

Никаких новых указаний со стороны двигавшегося в ядре группы Лыкова не поступило, и потому Ефимов миновал заросли орешника, поднялся на метровую складку, образованную общим подъемом почвы, пересёк разделяющую настоящий лес и ореховые заросли небольшую (десяти-пятнадцати метровую) полянку и, осторожно ступая, зашагал под уклон неожиданно резко уходящего вниз отрога. Углубившись в лес метров на восемьдесят, (по его собственным прикидкам), Ефимов, согласно раннее обусловленному плану, остановился и, дождавшись остальных бойцов головной тройки, в кромешной темноте начал выбирать (насколько это было возможно) удобную для наблюдения позицию. Ночь по-прежнему оставалась чернильно-чёрной, надеяться на что-либо кроме слуха не приходилось. Дождавшись, когда основная часть группы расползётся по окружающему периметру, старший прапорщик отправил шедшего третьим в головняке рядового Ерохина спать, а сам вместе с Черновым приготовился к ночному бдению.

Ночь, а точнее оставшиеся до рассвета часы прошли не то что бы на удивление, но всё же действительно тихо. Сменившись уже под самое утро, Ефимов, не снимая поддетого под маскхалат теплого офицерского белья, (несмотря на стоявшее днём тепло, ночью было довольно-таки свежо, можно даже сказать холодно), завернулся в плащ-палатку и завалился спать на расстеленный на земле полиуретановый коврик.

Проснулся Сергей часа через три. На фишку его никто не торопил, но спасть не хотелось. Выпроставшись из-под плащ-палатки, Ефимов протёр глаза и сладко — до хруста, потянувшись, сел. Уже чувствовалось наступление тёплого дня. Помассировав руками лицо, он зевнул, никуда не спеша стянул берцы, расстегнул и осторожно снял на коврик разгрузку, поднявшись, разделся, стащив себя офицерское бельё и вновь облачился в маскхалат. Постояв пару минут, с удовольствием ощущая наступившую после освобождения от «сбруи» легкость, он мысленно вздохнул и, сев на коврик, начал одевать берцы. За спиной раздались чьи-то осторожные шаги, но Сергей, занятый завязкой шнурков, не спешил оборачиваться.

— Старый, — услышал он голос опускающегося на корточки Бориса Шлыгина.

— Салют, — улыбнувшись, прапорщик дурашливо помахал ручкой.

— Нам тут задачу спустили, за селом понаблюдать, посмотришь?

— С целью? — Ефимов не видел смысла отказываться.

— Ну, движуха там какая будет или ещё что, — не совсем определённо протянул сержант.

— Без проблем, всё веселее, чем в кусты пялиться, — согласился Ефимов, справедливо рассудив, что зарубись группа с чехами, он к этому «празднику жизни» присоединиться успеет с легкостью.

— Кого возьмёшь?

— Никого, — прапорщик отрицательно покачал головой.

— Как хочешь, Валерка не настаивал, — имея ввиду командира группы Лыкова пожал плечами Борис.

— Тогда я пошёл, — не собирая коврика, но подхватив рюкзак, Ефимов сделал шаг в направлении селения. — Борь, — он на мгновение замер, — предупреди фишки, а то мало ли что, вправо- влево чуток ошибусь, не с той стороны вылезу- и кирдык.

— Да уж, — скептически осмотрев застывшего на месте прапорщика, протянул Шлыгин, — за результ ты, пожалуй, не сойдёшь, — и уже твёрдо, — предупрежу.

— Добро, — Сергей кивнул и, пригнувшись под ветками, начал углубляться в чащу леса, тянувшегося почти до основания предназначенного для наблюдения селения. Несколькими минутами позднее, по пути совершив утренний моцион, Ефимов, выбравшись на опушку и внимательно осмотревшись, выбрал себе со всех сторон удобное для наблюдения место: густой кустарник, прямо из-под корней которого бил небольшой ручеёк. Углядев этот ручеёк, прапорщик довольно улыбнулся: водичка оказалась сейчас как раз кстати — одна из двух захваченных с собой бутылок была уже практически пуста.