Михаил Нестеров - На один выстрел больше

– Я должен был об этом догадаться, – обронил Сергей. И продолжил в полушутливом тоне: – Господа, разрешите представить: каркасная надувная скоростная лодка типа RIB. Если не ошибаюсь, она может развить максимальную скорость сорок узлов, это около семидесяти пяти километров в час. Она настигла бы нас в два счета, заподозри мы неладное. Это наш трофей.

– Значит, все-таки эти парни гонялись конкретно за нами? – спросил Немец.

– Ты был прав, когда спросил, нет ли у них более определенной цели. Они пришли за мной. Там, в контейнере, люди Карло Гальяно.

– Ну, хватит трепаться, – поторопил товарищей Адам, – на берегу наговоритесь досыта!

Он убрал баркас. Говоров с одной стороны, Парша с другой – спустили через колодец секционные направляющие. Когда нижняя часть их коснулась воды, Сергей засомневался: не опрокинется ли лодка на таком крутом склоне? Ведь на воду она должна спускаться бортом вперед.

Не перевернулась. Даже не зачерпнула воды. Из бензобаков, заправленных до самой горловины, не вылилось ни капли бензина.

Парша приготовился спрыгнуть в лодку, Говоров остановил его.

– Вставай за штурвал баркаса. Адам, садись в лодку.

Парша мгновенно забыл про свои раны.

– Ходовые огни не включай, – давал он Парше последние инструкции. – «Зажжешься» за пару миль до Острова. Машину не насилуй, иди двадцать—двадцать пять узлов, чтобы гарантированно избежать поломок. Увидимся на берегу.

...Пожалуй, только один человек на Острове мог прояснить ситуацию...

Согласно классике, Муслим был заинтригован, но не взволнован. Он отдал должное доктору Ричарду, который выдвинул интересную версию: Сантос попал на Остров, залечив раны. Но если это так, где он мог их залечить? И почему умолчал об этом?

Муслим хмурился все больше. Только теперь, когда у него появился повод к подозрению – то легкое беспокойство, рожденное появлением Марии Романо и последующей встречей с Сантосом, – в его душу вкралось сомнение. В том свидании ему почудилась опытная рука режиссера. Он не сомневался в «подлинности» гостей, но их поведение заставило Муслима крепко задуматься.

Он вызвал Француза и отдал ему распоряжение:

– Как только «Феникс» войдет в бухту, перекрой выход. И так, чтобы ни одна лодка, ни один пловец не выбрался из нее.

– Я понял. – Француз валился с ног от усталости. Он «смотался в два конца», затратив на скоростное путешествие до материка и обратно шестнадцать часов, отстоял четыре вахты и глаз не сомкнул.

– Погоди, это еще не все. Встретишь Сантоса и скажешь ему, чтобы срочно явился ко мне.

– Да, сделаю, как ты сказал, – заверил его Француз.

Он задержался на пороге, но Муслим, занятый своими мыслями и переживаниями, не заметил этого. Он отдавал очередной приказ своему телохранителю.

– Вот что, Омар, приведи ко мне Марию, подругу Сантоса.

– Да, я понял, о ком ты говоришь.

– Здорово. Пусть поторопится. Для скорости скажи ей, что Сантос попал в неприятности, или сам придумай что-нибудь. Бежать ей некуда, разве что на край... Острова, – усмехнулся Муслим. – Если она попытается убежать, свяжи, скрути ее и в таком виде доставь ко мне.

На лице Француза тоже мелькнула усмешка. Он покинул простенькое убежище и поспешил выполнить приказание Муслима. Сел за руль джипа и, прежде чем тронуть его с места, подумал: «А было бы неплохо посмотреть на арест Марии, на ее побег на край Острова». Но он поборол в себе искушение.

Как и Муслим недавно, Француз поставил машину так, чтобы фары светили на корабль, и смотрел, как по этой светящейся дорожке к берегу мчится лодка.

Омар постучал в дверь эллинга. Мария спала и открыла только через минуту, надев халат и бросив взгляд в зеркало.

– Да, что случилось? – спросила она, как будто разговаривала по телефону. – Что-то с Сантосом?

– Муслим получил сообщение по радио. На связи был «Феникс». Это все, что я знаю. Хозяин тотчас послал за тобой.

– Я мигом, только оденусь.

Омар закрыл дверцу машины, когда Мария села на переднее сиденье. Она хотела было еще что-то спросить, но отказалась от этой затеи: Омар, даже если что-то и знает, все равно промолчит.

Даже если что-то и знает...

Эта мысль испугала Марию. Возможно, с Сантосом ничего не произошло, но может произойти. С Сантосом . «Как же, черт тебя дери, тебя зовут по-настоящему?» Он был новым мужчиной в ее жизни, и Марии хотелось, чтобы звали его по-другому. Хватит, она досыта наелась одним Сантосом, который чуть не убил ее.

А может, его разоблачили? Это означало, что изобличат и ее, в первую очередь – во лжи. Потом повесят обвинение в пособничестве. А это – конец.

«На чем же ты погорел? И почему сегодня? Ведь каждый день так дорог!..»

Дверца ловушки захлопнулась. Для Марии даже новость о смерти Сантоса не стала бы спасением. Он унесет с собой в могилу эту тайну, а Мария останется один на один с Островом, дышащим пороками. Никто не вступится за нее. А Муслим... Он запросто может сыграть с ней злую шутку. Когда его люди доставят Марию на материк, ее там будет встречать Винни Подкидыш. И перед ее мысленным взором возникла кровавая картина под названием «Зафиксированная женщина». К ее горлу подкатил тошнотворный ком. Как тогда, на главном острове архипелага, когда настоящий Сантос флиртовал с Сильвией Бонне, точно зная, что через несколько минут убьет ее. И сама Мария, скрывавшаяся в это время в доме, была для него мертва.

Мертвый груз...

– Эй! Мы приехали.

Мария с оторопью уставилась на Омара, уже открывшего дверцу машины с ее стороны.

Он проводил ее в гостиную и оставил там наедине с незнакомым человеком (Муслима она заметила секундами позже). Лидинилла был одет в тенниску и джинсы. Марии показалось странным, что этот человек был в шлепанцах на босу ногу, тогда как хозяин дома был при «полном параде».

Мария так или иначе не избежала разговора о личности Муслима. Сантос отвечал ей с неохотой и всегда начинал с «выдержек» из его личной переписки с Муслимом. Мария кивала: «Давай, давай, вешай мне лапшу на уши». По словам Сантоса, Муслим поддерживал тесные отношения только с человеком по имени Лидинилла; их роднило то, что образование они получили в России. Их отношения тесны настолько, насколько позволяют расстояние и беспокойная натура главы «Аль-Фаркадана», мозги которого постоянно заняты мыслями о терактах. По виду Муслима нельзя было сказать, что он терпит этого босого человека или позволяет ему вольность – в одежде, инициативе даже. Не тот ли это Лидинилла, о котором говорил Сантос?..

Лидинилла задал вопрос Муслиму, но смотрел прямо в глаза Марии:

– Тебе по-прежнему дорог этот Сантос? Он чего-то стоит, этот предводитель галерных рабов? Пожалуйста, Муслим, будь откровенен со мной.