Михаил Нестеров - Оружие без предохранителя

Позже он сел составлять протокол и в начале его отметил, что к данному документу прилагается видеозапись такой-то продолжительности. Он сравнил это с электронным письмом и вложенным в него файлом.

Этот день оказался длинным. Реальность переплеталась с мистикой, как сновиденье перекликается с явью, и к этому нечего было прибавить.

Сидя в кресле, Сонни заложил руки за голову, вытянул ноги и закрыл глаза. Как долго он так сидел, сказать сложно. Он проснулся далеко за полночь: лежа на диване, поджав ноги, подложив кулак под щеку.

Он так и не стал раздеваться. Укрывшись пледом, опять быстро уснул.

Впереди новый день, новый этап в развитии операции, масса неизвестного в хаосе запланированного.

Наутро Новелла вспомнил, о чем говорил ему вчера за завтраком Филипп Берч. Позывной «Скоблик» пусть и не резал слух, но просто не подходил ему – наверное, потому, что этот парень возмужал, приобрел те качества, которые хотели бы видеть в нем организаторы проекта. Берч вспомнил, как однажды Виктор назвал ему его первое прозвище. Оно было странным; почему не прижилось – вопрос. Когда он бичевал (это его определение, которое отдавало взрослой безысходностью) на одном из московских вокзалов, его прозвали Самбади. На английском – Кто-то. А в сочетании со словом else – «кто-нибудь другой».

Somebody else. Другой. Эта кличка полностью подходила и оправдывала надежды, возложенные на этого парня...

Сони встретился с Виктором за завтраком и задал вопрос в лоб. Тот объяснил причину, по которой на короткое время он стал Самбади. Ему нравилась песня Михаила Башакова, которая так и называлась – «Самбади». Он часто напевал ее, особо не вникая в смысл текста.

– А сейчас сможешь напеть?

– Напеть не смогу. Мне будет неловко.

– О чем эта песня?

– Об одном человеке. «Это было так давно, где-то в Ленинграде. Пел парнишка молодой по имени Самбади. О большой простой любви пелось в той балладе. Я скорей писать слова у себя в тетради».

– Хорошо, дальше, – улыбнулся Сонни.

– «Может, пел нестройно он, но и что же дальше? Только чувствовали все – в песне нету фальши». Потом припев, а дальше такие слова. – Незаметно для себя Виктор напел: «Время мчалось и плелось еле-еле сзади. Я искал его везде, где же ты, Самбади?.. Много звезд теперь горит на большой эстраде. Вдруг знакомые черты. Я узнал Самбади! Отражение мое на зеркальной глади. Перстень, смокинг и очки – вот и весь Самбади! Как ужасна песнь твоя... Как пошла твоя любовь...»

Сонни некоторое время молчал.

– Как ты думаешь, о чем эта песня?

– А вы как думаете? – неожиданно спросил Виктор.

– Эта песня полна поворотов, изменений. Когда простой человек с открытой душой вдруг становится важным и смотрит на окружающих свысока. Песня о высокомерии.

– Я поначалу тоже так думал.

– Выходит, ты другого мнения?

– Конечно. Эта песня о зависти одного человека к другому. Она мне разонравилась, когда я понял ее смысл.

«Вот так».

Если сказать, что Сонни был обескуражен, значит ничего не сказать.

Ровно через час они встретились снова. На этот раз по инициативе Виктора.

– У меня к вам просьба, Сонни. – Так он начал разговор. Обращался к Новелле, как к равному, как не раз предлагал ему сам Новелла. И последнему это понравилось.

Скоблик научился быстро переходить от одного состояния души к другому. Минуту назад он, предаваясь воспоминаниям, как сказочный Кай, собирая узор из осколков остывшей памяти, по-настоящему грустил, а сейчас, когда это занятие ему надоело, просто жил настоящим и немного будущим. Он был расчетливо холоден, думая о задании. Отчасти это была игра, в которой он прогонял в голове предстоящие действия. Он прекрасно понимал, что в действительности все будет гораздо проще. Но его учили перегружать себя до операции, чтобы раскрепоститься во время ее выполнения.

– Посмотрю, что смогу сделать для тебя, – ответил Сонни.

Он предложил Виктору присесть, поставил перед ним высокий стакан и наполнил его соком. Он никогда не предлагал ему ничего крепче. Они могли разговаривать на равных, но выпивка с этим парнем подпортила бы их отношения, был уверен Новелла.

Он обратил внимание на обувь Виктора. Тот предпочитал кроссовки, но сегодня на нем были кеды – стильные, подметил Сонни, и новые. Виктор нередко ездил в город. В его распоряжении был двухместный «Порше», не новый уже, но смотрелся он стильно. Особенно когда за рулем находился этот молодой человек. Фактически он и эта машина родились в один день.

– Итак, слушаю тебя, – Новелла устроился в кресле так, что свет из окна падал ему на спину, а собеседнику – в лицо.

– Помню, вы обмолвились о том, что владеете приемами айкидо.

В первую очередь Новелла отметил «новое» слово, будто только что появившееся в лексиконе Виктора: обмолвиться. Да, вскользь он поднимал эту тему, которая касалась Михаила Наймушина, и мог дословно воспроизвести свои слова: «Наймушин маракует в айкидо? Вот как?» И сам он в то время употребил слово, которое для него вообще-то было чуждым. Дело в том, что Новелла, имея первый дан в айкидо, на познания Михея в этой области посмотрел свысока. Он получил свою почетную степень в Нью-Йорке, отработав в свободном стиле рандори против четырех противников и в том же стиле – против противника, вооруженного ножом. И случилось это за месяц или полтора до другого события, которое также значительно повлияло на его судьбу: призыва в армию.

– Да, я вспоминаю тот разговор, – подтвердил Новелла.

Скобликов продолжил:

– Что, на ваш взгляд, главное в айкидо?

О, Виктор затронул обширную и до некоторой степени неожиданную для Новеллы тему. Поэтому он ограничился следующим:

– Среди бесчисленных моментов я бы выделил ложный процесс защиты. Почему? Потому что... – Он рассмеялся. Не он сам, но один из учеников группы, в которую входил Сонни, много лет тому назад задал схожий вопрос. Сейчас Сонни просто-напросто озвучил учителя. Он продолжил: – Звучит сложно, но я попытаюсь объяснить. Ложный процесс защиты – это ложное восприятие, неверное решение, неполная реакция. Какими способами это может выражаться? – Новелла пожал плечами, как его учитель когда-то. – Если ты обеспокоен, то твое восприятие будет ошибочным и ты не сможешь увидеть атаку вовремя, а когда увидишь, то будет слишком поздно. Ты не сможешь увидеть противника до тех пор, пока он не возникнет перед тобой, и ты не сможешь использовать периферийное чувствование. Попробуй ответить на вопрос, что такое периферийное чувствование.

Теперь стало заметно, что Сонни Новелла завелся, оседлав любимого конька. Сейчас он олицетворял человека, про которого можно было сказать: он мыслит, когда говорит.