Сергей Соболев - Зашифрованная жизнь

Двое боевиков заломили Сэконду руки и потащили его прямиком к только что «припарковавшемуся» близ терминала «С» «Гольфстриму». На голову Шкляра тоже насунули мешок; на вывернутых за спину руках защелкнули наручники, поволокли к трапику. Задержанных передавали кому-то, кто находился внутри небольшого, обладающего стремительным и элегантным силуэтом реактивного самолета.

Ивана удерживали двое. Один из них взял кисть правой руки на болевой захват… Козак приготовился к тому, что на него сейчас наденут браслеты. Попалился! Вопрос заключается лишь в одном: каковы инструкции у группы захвата…

– Отпусти ему руку, – сказал подошедший к ним рослый мужчина в камуфляже и маске. – Он никуда не убежит!

Ивану показалось, что он ослышался.

– Hi, Kozak! – сказал старший до боли знакомым голосом. – Хорошо, что ты не прикончил этого урода! Кстати, тебе привет от Дональда! Жаль только, что с того света…

Козак настолько опешил – вот так поворот! – что прослушал команду. Которую подал не кто иной, как Ричи Доккинз, сотрудник баакубского филиала AGSM, которого неизвестно каким ветром занесло в Киев, вернее, в международный аэропорт Борисполь.

– Чего застыл, Kozak? А ну марш в самолет!

Званцев вытер рукавом взмокший лоб: он решительно не понимал, что творится под окнами терминала!

Он видел, как сработала некая группа захвата. К фургону-техничке подкатили черный джип и «мерсовский» фургон, и – началось! Спецназовцев – или кто там они такие – работало по фургону человек восемь. Обошлось без стрельбы; даже «флэшек» не применяли.

Мигом вытащили из фургона неких мужиков, одетых, как технический персонал аэропорта… Двоим заломили руки, насунули мешки на головы и потащили к «Гольфстриму». А третьего…

Третьим был – Козак!

– О, Света, – произнес Званцев негромко, – вижу нашего друга! Он, оказывается, тоже здесь… в аэропорту. Но у него какие-то серьезные проблемы… Какая-то компания к нему прицепилась… Двоих его знакомых уже переправили в «Гольфстрим». В наручниках. А с другом о чем-то еще беседуют!

– Он точно в порядке? – спросил женский голос.

– Не знаю, но вижу… что он – без наручников. Ага… Его пригласили… Да, да, его тоже пригласили проследовать в «Гольфстрим»! Повторяю, наручников на него не надели. Так что же делать, Света?

– Секунду, Виктор…

– Света, быстро! Есть ли вообще хоть какая-то возможность вмешаться? Я лично не уверен…

Тишина в трубке, как показалось Званцеву, длилась целую вечность.

– Витя, не вмешивайся! – скороговоркой произнес женский голос. – Пусть все идет как идет.

Доккинз слегка подтолкнул Ивана к трапику, по которому в салон «Гольфстрима» взошли – вбежали, вернее сказать – еще трое или четверо крепких мужчин в камуфляже без знаков отличия и в черных шлем-масках. Мощные «роллс-ройсовские» движки зазвенели на высокой ноте.

Иван, уже стоя на трапике, обернулся.

На полосе, ближе к левому от него углу здания терминала, по-прежнему стоял фургон с распахнутыми дверками. В больших окнах застекленной галереи и помещений VIP-залов видны фигурки наблюдающих за происходящим на полосе ВВП1 людей.

Иван качнул головой: чудны дела твои, Господи… Вытер ладонью разбитые в кровь губы. И сам, не дожидаясь команды или окрика, прошел внутрь готового к взлету реактивного лайнера.

Приближались новогодние праздники. Накануне бушевали метели; улицы Белгорода засыпаны снегом, с утра работает снегоуборочная техника.

Анна и ее «подружка» только что вернулись с прогулки. Майю пришлось на обратном пути нести на руках. Все же собака породы мопс – это не полярный песец, чтобы сигать по полуметровой высоты сугробам…

Козакова насыпала корм в тарелочку, поставила на плиту турку с кофе. Достала из шкафчика пачку дамских сигарет «Вог». В гостиной стоит наряженная к праздникам елка. Вчера только поставила – купила возле ближайшего маркета настоящую, почти двухметровую красивую густую елочку…

На календаре – двадцать четвертое декабря. Католики по всему миру готовятся отмечать светлый праздник Рождества. Ей особо праздновать нечего, но елку все равно нарядила, чтобы хоть чем-то себя занять.

Истек почти месяц, как она вернулась сюда, в эту квартиру в салатово-белом доме на Харьковской горе. В Киеве, надо сказать, ее даже не допрашивали. Вернее, короткая беседа с какими-то людьми из украинского и российского МВД имела место непосредственно в аэропорту, в одном из служебных помещений. Вечером, последним рейсом из Борисполя, Козакова и трое сотрудников российских правоохранительных органов, прилетевших накануне, отправились на борту пассажирского самолета в Москву.

По прибытии Анну повезли на один из объектов ГРУ, где ее опросили на тему всего, что произошло в последние несколько суток. Потом она имела отдельную беседу с Митрохиным и Званцевым. Эти сказали ей, что благодаря «самоотверженным» и «грамотным» действиям Ивана и Анны Козаковых – и ее действиям, да-да! – был предотвращен теракт в украинской столице. Или даже – цепочка терактов, призванных изменить политический ландшафт этой страны и вызвать новую волну напряжения в отношениях между Россией и Украиной, Россией и странами НАТО и Евросоюза…

А еще спустя сутки с небольшим Анна Козакова вернулась в Белгород, забрала у добросердечной соседки «подружку» и вернулась к прежнему образу жизни.

За все это время не произошло ровным счетом ничего. Никто ее не побеспокоил, никто ей не звонил, никто не разыскивал Ивана. Да и сам благоверный, с которым она в Борисполе не успела перекинуться и словцом, пропал куда-то, как сквозь землю провалился…

Анна налила из джезвы в чашечку кофе.

Угукнул сотовый – SMS пришло! Она открыла сообщение. Охнула. Оно начиналось со слов: «Hi, Anna!»

Вскочила на ноги, метнулась в гостиную. Включила лэптоп. Буквы расплывались: на глаза у нее навернулись слезы. Но нужно быть внимательной, потому что важны любой знак, любой символ в сообщении.

Она прочтет это сообщение – позже, позже! – еще десятки раз. Сейчас важно набрать его и отправить копию на рабочий мэйл.

Шифр прост, как все гениальное. В пришедшем на сотовый Анны Козаковой в канун католического Рождества SMS-сообщении содержится одно кодированное слово.

Девятый по счету символ, он же первый для расшифровки – «к».

Четвертый по счету символ сообщения, второй для расшифровки – «a».

Двадцать шестой – третий для расшифровки – «b».

Семнадцатый – четвертый в подстановке – «u».

Тридцатый – пятый – «l».

«к», «a», «b», «u», «l».

Закодированное в сообщении слово:

Kabul.

Баакуб а – город в Ираке. Расположен в 65 километрах на северо-восток от Багдада, столица провинции Дияла.