Вячеслав Денисов - Убийство с отягчающими

Советник посмотрел на часы.

– Скажите, Фрунзик Норикович… Чисто гипотетически предположим, что я, следователь Генпрокуратуры, ушел в отставку, получил в наследство триста тысяч евро и решил вложить в футбол. Ваша первая схема мне не подходит. Как подсказывает опыт моей профессиональной деятельности, войди я с такими инициативами в известные круги, в лучшем случае я останусь без денег. А в девяти случаях из десяти я останусь без головы. Но я хочу вложить деньги в футбол, чтобы триста тысяч превратить в большую сумму. Что я должен делать?

– Брать триста тысяч, ехать в Бирмингем и покупать замок. Сваливать отсюда к чертовой матери.

– Почему вы не свалили?

Базаян посмотрел на Кряжина грустным и, как показалось следователю, безнадежным взглядом.

– Я футболист, советник. Пусть и отыгравший свое. Можете отнести это за счет моего кавказского максимализма, но перед тем, как умереть, я хочу увидеть, как сборная России возьмет золотую Богиню Победы в руки.

– Вы собираетесь жить вечно? – саркастически ухмыльнулся Сидельников.

Базаян не ответил. Но через мгновение заговорил, что дало основание Кряжину думать, что зампредседателя о своей роли помнит постоянно.

– Триста тысяч… Маловато, конечно. Не тот масштаб. С такой суммой лучше всего открыть рюмочную в Северном административном округе.

– Вы только что говорили: чтобы получить прибыль в три с половиной миллиона, достаточно потратить пятьдесят тысяч? – улыбнулся Кряжин.

– А вы только что заметили, что если ты не вхож в околофутбольный криминальный мир, то тебе оторвут голову, – напомнил Базаян. – С тремястами тысячами и без связей оторвут обязательно. А вот с… Давайте, как будто вам достался в наследство замок, который стоит миллион евро, а? – Встретив поощрительный кивок, Базаян по-детски обрадовался. – А то, знаете, я как-то не встречал в Англии замков, которые стоили бы триста тысяч… Так что, Иван Дмитриевич, я бы посоветовал вам открыть благотворительный фонд клуба «Игрек». Вы будете призывать юридические и физические лица вкладывать средства на лечение футболистов, их релаксацию, откроете сайт в Интернете, где будете рассказывать о проделках их собак, истории знакомств футболистов со своими нынешними женами, станете организатором фан-клубов, в общем, будете делать все возможное для того, чтобы на счет фонда перечислялись средства. И вот в процессе благотворительной деятельности вам как раз и придется, – по лицу Базаяна расплылась ядовитая улыбка, – заводить приятные связи. В основном, это высшие должностные лица налоговой инспекции и функционеры Федерального агентства по спорту.

– Почему именно с ними? – спросил Кряжин, хотя понимал почему. Сработала привычка заставлять собеседника обосновывать свои доводы. Со стороны кажется, что следователь туп, на самом же деле он получает подробную информацию.

– Потому что помимо криминального околофутбольного мира только две организации хорошо понимают, зачем создаются благотворительные фонды. Налоговики будут закрывать глаза на разницу между средствами поступаемыми и средствами, предъявляемыми к обложению налогами – льготными, заметьте. А чиновники от спорта будут рекламировать вас, награждать почетными грамотами агентства и вовлекать в ряды ваших благодарователей новых инвесторов. С теми и другими вы будете делиться той самой разницей, которую не будут замечать первые. Что-то, конечно, придется отдать футболу. Например, подарить детскому клубу «Игрек» – смене взрослой команды – десяток футбольных мячей и новую форму на сезон. Обязательно вручить приз – DVD – самому активному участнику лотереи, которую вы также организуете и доходами от которой под патронажем агентства будете делиться с теми же лицами. Еще придется потратиться на поездку на чемпионат мира в Германии пятидесяти болельщиков. Иначе вас просто не поймут. Но при тех доходах, которые вы будете получать, ваши расходы вы просто не заметите.

Кряжин пожевал губами, растер усталые веки и повернулся к Базаяну:

– Скажите честно, Фрунзик Норикович, у вас есть миллион евро?

Тот смотрел на советника долго, как может смотреть кавказец, старающийся сделать все для того, чтоб не увидеть в собеседнике объект для кровной вражды.

– У меня есть больше. Но вы не это хотели спросить, да? Вы хотели поинтересоваться, когда я вложу миллион в дело, да? Боюсь испортить о себе мнение, но я его в дело уже вложил.

Сидельников прогнулся до спинки впереди стоящего сиденья, хотя оно располагалось ниже его колен, и посмотрел на зампредседателя взглядом, не требующим озвучивания вопроса.

– Я открыл в Люберцах детскую школу футбола. Быть может, перед тем как лечь на смертный одр, я все-таки увижу, как наша сборная выигрывает. И если среди ее стартового состава будет хоть один из тех, кого я воспитаю, буду считать, что прожил жизнь не напрасно. Я вложил больше, чем миллион, в дело, советник Кряжин, чтобы не видеть вот этого. – И легенда футбола показал на поле, где уже заканчивали свою тренировку игроки «Олимпа».

Показал, одернул воротник расстегнутой куртки, вынул из кармана пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

Сидельников обмер, а Кряжин недоуменно поморгал.

– А здесь разве можно курить? – спросил следователь.

– А почему нет? – до сих пор находясь под впечатлением собственных слов, обидчиво бросил Базаян. – Здесь все курят.

– Почему же не курили вы? – почти разъярясь, спросил капитан.

– Вижу – вы не курите, и сам не стал.

Ох, уж эта кавказская вежливость.

– Я хотел бы поговорить с президентом клуба, – процедил Кряжин, вытягивая из кармана сигарету.

В начале шестого вечера, когда на Москву опустились сумерки, Чубасов снова вызвал к себе Шульгина. Он мог контролировать ситуацию и без зама, но мудрый руководитель всегда оставит про запас шанс отойти от дел, оставшись не при них. Несмотря на чистку, устроенную министру и соответственно ему, – разница была лишь, как выразился в разговоре с Кряжиным Смагин, в калибрах орудия, Чубасов поручил это дело Шульгину. Генерал-майор человек настырный, не без гордыни, а потому землю пахать будет и убийц Крыльникова искать станет. Мотивация для этого велика – кресло первого заместителя было свободно. Но когда начнется подведение итогов этого мероприятия у министра, перед собой всегда можно поставить Шульгина. Все зависит от итогов расследования. Если дело выгорит, то первым благодарность от министра получит, конечно Чубасов. Если провалится – можно вывести из строя генерал-майора и сообщить министру, кто руководил поиском убийц уважаемого в правоохранительных органах милиционера. В любом случае Чубасов не мог не замечать, что его заместитель Шульгин, имеющий звание генерал-майора, уже давно исходит желчью от понимания прискорбного факта – он, генерал, заместитель, а Крыльников, полковник, – первый заместитель. Штатная структура такова, что некоторые получают звания быстрее, чем приходит черед лиц, стоящих на иерархической лестнице выше по должности. Ничего необычайного в этом нет, как и зазорного, однако понимание того факта, что ты, генерал-майор, ниже чином, чем номинальный руководитель, имеющий звание полковника, самолюбивого Шульгина не оставляло в покое ни на минуту. И Крыльников, и Шульгин были молоды по милицейским меркам и столь же дерзновенны в вопросах продвижения по службе. В сорок пять лет генералами становятся немногие, сам Чубасов генерал-майорскую звезду на погон получил в пятьдесят четыре, но у него все было уже позади, а у Шульгина, напротив, в будущем. И терять это будущее молодой генерал-майор не хотел. Чубасов видел это, и сейчас был тот случай, когда этим можно было воспользоваться на благо службе.