Вячеслав Денисов - Презумпция виновности

И ровно два месяца и одну неделю назад оперативный сотрудник МУРа, внедренный под прикрытием в качестве одного из сотрудников НИИ, информирует свое руководство о том, что материал получен.

И в этот же момент из Федеральной службы безопасности приходит информация о том, что профессор Головацкий вступил в контакт с лицами из-за рубежа с целью реализации им своей программы по получению продукта.

В результате совместных действий МУРа и ФСБ программа была мгновенно заблокирована, лица, входящие в команду Головацкого, взяты под контроль, а данные о получении материала изъяты из базы данных НИИ.

Но ФСБ допускает ошибку. Вместо того чтобы вывести Головацкого из схемы отработки воздействия на него лиц из-за границы, они решаются на оперативную игру с участием Головацкого, но без уведомления его об этом. Программа производства продукта изъята, но вместе с профессором из НИИ исчезает образец самого продукта…

Георгиев покосился на брусок металла, лежащий возле урны у входа, и поиграл желваками.

– Итак, профессор Головацкий исчезает, но ему неведомо, что в контейнере, где содержался образец металла, находится уже не продукт, им полученный, а почти аналогичный по размеру и удельному весу алюминий. Это последнее, что смог сделать МУР в лице своего внедренного сотрудника, и участие в операции принимал капитан Сидельников, чьи шаги я сейчас слышу в коридоре…

Муровец вошел, посмотрел на предмет под ногами, поднял его и, подтверждая все только что сказанное Кряжиным, бросил в урну.

– И с этого момента начинается игра, организатором и руководителем которой являюсь я. Нетрудно понять, почему следствие по данному делу – факту кражи металла из секретной лаборатории – поручено именно следователю из Генеральной прокуратуры?

– Похищен, как я понял, кусок алюминия, – заметил Мацуков.

– Конечно, – улыбнулся Кряжин. – Но кто об этом знает, кроме МУРа, ФСБ и Генпрокуратуры? Фальсификация, скажете вы? Да, это фальсификация. Многие руководители самых высоких судебных органов страны говорят, что нельзя подменять закон «высшими целями», однако и они, и другие делают именно это. Профессор сбежал, факта кражи нет – вот что есть на самом деле. И нет видимых причин заниматься этой ерундой прокуратуре, тем паче Генеральной. На самом же деле пройдет еще полгода, и Головацкий воскреснет в Париже, Лондоне или Нью-Йорке, и мир заговорит о нем как о человеке, подарившем Франции, Англии или Америке сверхпрочный материал, позволяющий отныне по-другому смотреть на космос: из окна своей кухни.

Каково? Может страна позволить себе такую вольность?

Не зная о том, что в контейнере подлог, Головацкий возвращается в Холмск, город, где провел молодость и откуда решил начать свой долгий путь к славе и достатку.

Капитан Сидельников, за две недели до возвращения Головацкого в Холмск, получает информацию о том, что именно в этом городе у профессора назначена встреча с одним из представителей российской стороны, желающей подзаработать на этом немного денег. Кто придет и где будет встреча, МУРу неизвестно. Единственное, чем располагает сыск, – это точное знание одной, не очень приятной вещи: в Холмске среди представителей правоохранительных органов существует человек, действующий на стороне лиц, прибывающих для переговоров.

Кто этот человек и какую именно правоохранительную структуру представляет, ни мне, ни оперативным сотрудникам МУРа не было известно.

Сейчас я знаю имя этого человека, – сказал Кряжин, пробегая глазами присутствующих, не исключая и Сидельникова, – и структуру, которую он представляет в свободное от совершения преступлений время.

Информацию о поездке профессора в Холмск и о сотруднике мы получаем запоздало, быть может, это и явилось причиной кончины профессора. Ясно другое: встреча с Головацким должна состояться не для обсуждения тонкостей обмена металла на деньги, а для отъема оного с последующим убийством совершенно ненужного свидетеля.

Информацию о том, что Головацкий убывает в Холмск, я получил за два часа двадцать пять минут до получения информации о том, что он убит.

И что я вижу, прибывая на квартиру в доме на улице Столетова?

Для меня становятся очевидными два факта.

Профессора не намеревались убивать на его квартире, во-первых. В противном случае ему не нужно было бы ломать пальцы, выпытывая информацию о местонахождении контейнера таким непригодным для этого предметом, как канделябр. И человек, желающий прикончить профессора, не мог прийти с пустыми руками: надежды на то, что в пустующем доме найдется пригодное для этой цели оружие, мало. А резали Головацкого, как ясно всем, кухонным ножом из столового набора.

Ну, и второе: тайна места встречи Головацкого крылась в его обуви, которую убийца унес с собой, выложив напоказ демисезонные ботинки доктора физико-математических наук Безобразова – истинного владельца этой квартиры. Если кто-то не заметил, то я поясню. Размер ноги Головацкого – не больше сорок второго, на улице зима, а потому я, даже не представляя Безобразова, могу сказать, что ботинки – его. Это все, что нашлось в квартире. Я заметил в нише еще летние туфли сорок четвертого размера, но это было бы уже слишком. Ботинки на ноги Головацкому надевать было опасно, так как при любом развороте тела при осмотре трупа – а это мог знать человек именно из силовой структуры – они могли соскочить, доказывая подлог.

Я хочу, чтобы вы поняли сейчас то, что понял я тогда, – Головацкий был убит сотрудником, о котором я вел речь выше. Тем самым, не совсем законопослушным.

Тайна исчезнувших ботинок открылась мне сразу, едва я побывал в 7-м микрорайоне, именуемом у вас «Полтинником». Ввиду особой опасности района в него не заезжает уборочная техника, и не работает ЖЭУ, а потому зола из домов выносится и вываливается прямо на дорогу. Я пробыл на «Полтиннике» всего час, но по возвращении в город подошвы моей обуви, как я ни старался обходить кучи, были забиты золой и шлаком. Свидетельства этой прогулки до сих пор на месте. Не верите?

Кряжин выставил перед собой подошву и попросил остальных сделать то же самое. Никто, конечно, задирать ноги не стал, потому что и без того было ясно, что Кряжин прав.

– А что сделает грамотный следователь при обнаружении трупа, одетого в верхнюю одежду? Начнет выяснять места его пребывания и в том числе изучать обувь.

Значит, туфли с ноги профессора снимал тот, кто знал, что тот был на «Полтиннике», нетрудно предположить, что это и был убийца. А поскольку последующие действия свидетельствуют о поступках узкопрофессиональной направленности – я говорю о подмене обуви, – получается, что на встречу с профессором в 7-й микрорайон ездил тот же, кто и убил его. Тот, кто подменил обувь, – сотрудник правоохранительных органов.