Вячеслав Денисов - Наживка для крокодила

– Ваня, а зачем ты пошел в милицию? – Мне на самом деле хотелось узнать ответ на этот вопрос. Не для того, чтобы поощрительно покачать головой. Просто мне очень хотелось понять, зачем человеку, обеспеченному всем, чего он может только пожелать, быть похожим на меня !.. На меня, не имеющего ничего!

Я опешил, когда Ванька, посмотрев куда-то в сторону, негромко произнес:

– Чтобы быть похожим на вас.

Я медленно допил бокал до дна и поставил его на стол.

– Ты меня знаешь неделю, а в школу поступил два года назад.

– А почему вы решили, что вы один такой? Я схожу еще за пивом.

Мы шли по улице уже как старые друзья. Взбесившаяся неделю назад погода, по всей видимости, устала, и все, на что она была теперь способна, – это бесшумно ронять на землю снег. Улица напоминала огромную рождественскую игрушку – нажимаешь кнопку и, медленно спускаясь, снег падает на яркие фигурки под стеклом…

– Андрей… Васильевич…

– Называй меня по имени, – разрешил я.

– Андрей, я видел Кореневу.

Я резко остановился и уставился тупым взглядом в покривившийся от холода клен. Игрушка разбилась.

– Где?..

– У себя дома, Андрей…

– Где?! – У меня едва не зашевелились под шапочкой волосы. – А… что она там делала?

Я чувствовал себя полным идиотом.

– Вчера меня отпустили домой. Обычно это бывает очень редко посреди учебной недели. Домашние знают, что я приезжаю только в выходные, а когда мне удается вырваться из школы в будние дни, я обязательно заранее звоню. Тогда мама успевает купить и приготовить много вкусных вещей. А вчера… Три дня назад мама улетела в Венгрию на семинар директоров инвестиционных компаний, поэтому от моего звонка ничего не менялось. Мы с отцом, как обычно, проскочили бы на «мерсе» по супермаркетам и накупили бы всяких баночных деликатесов. Именно поэтому не стал звонить, тем более что приехал я всего в четыре часа дня. Когда я открыл дверь и вошел, я сразу услышал какие-то движения в квартире. Прислушавшись, понял, что шум идет из спальни. Сначала я, как дубина, стал пробираться к комнате… Подумал, что забрались воры, идиот… А потом решил, что вернулась мама и сейчас они с отцом… Мне стало стыдно, черт побери! Я подслушиваю, как отец с матерью… А потом…

– Ваня, ты уверен, что хочешь рассказывать дальше? Я тебя ни к чему не обязываю.

– Нет, я уверен. Так вот… Наша семья никогда не отличалась добропорядочностью, а особенно – крепостью брачных уз. Я уже достаточно большой мальчик, чтобы понять, чем занимается отец по ночам в правлении банка. Матери это тоже было, насколько я понимаю, хорошо известно, и развод был наверняка назначен сразу после окончания мною школы и распределения. Так ведь принято у порядочных людей! – Ваня усмехнулся. – Дождаться, пока сын подрастет и, не ущемляя его «эго» и привязанностей, решить свои вопросы. Я хотел выйти из квартиры, чтобы… не слушать этих оргастических стонов, но остался! Андрей, мне так надоело играть роль маленького придурка в этом семейном спектакле, что меня простить можно. Я пошел в милицию, чтобы утром не отвечать на вопрос жены о том, откуда на моей рубашке оказались следы помады нескольких тонов! Хочешь меня еще раз спросить, почему я к вам попал?

Ваня продышался и, задрав норковую шапку на затылок, вытер ладонью пот. Я не стал ему мешать. И я не знал, что я сейчас должен сделать – прервать его или поощрить. Лично меня вряд ли кто заставил бы так выговориться, окажись я на его месте. Впрочем, я никогда бы не смог оказаться на его месте. Мои родители и сейчас остаются для меня эталоном любви и чистоты. И если я могу их в чем-то упрекнуть, то только в том, что они меня слишком сильно любили. Пусть Ванька делает что хочет!..

– В изголовье кровати в спальне во всю стену размещено зеркало. Так вот, когда женщина, сидящая… на моем отце, выпрямилась, я ее узнал. Это была та самая особа, которая разговаривала с Центом на автомобильном рынке. Огромные серые глаза, золотая коронка… За бабки можно купить все, Андрей. А отыметь за них бабу с улицы, на супружеской кровати, зная, что жена далеко, – это вообще раз плюнуть, и я не знаю, что мне делать, Андрей…

– Во-первых, надеть правильно шапку. Можно заработать менингит. Один мой знакомый, сейчас он на полуострове Таймыр, рассказывал историю о себе и своем брате. Он говорил, что менингит – это страшная вещь. После него – либо дурак, либо покойник. Так вот он любил повторять: «Мы с братом переболели, он умер». Во-вторых, Ваня, бабу за деньги купить, конечно, можно. Только на кой тебе нужна баба, которая продается? А вот, скажем, мою дружбу ты никогда за деньги не купишь. И еще я ни за какие деньги не смогу заставить себя совершить то, за что потом буду готов убить самого себя. Есть люди, которые не имеют чести. Вот и все. Больше я тебе ничего не скажу. А что Кореневу видел, то молодец, Ваня. Из тебя выйдет настоящий сыщик.

То ли мои слова, то ли облегчение от своей небольшой исповеди сделали свое дело, но только Иван довольно быстро пришел в себя. Для закрепления успеха я хотел его сводить к Боре Карману, испить по рюмке минералки, но вовремя передумал. Пока у парня была свежая голова, пусть идет домой да под дурака косит. А то завалится к папику, да начнет ему бороду в кровь разбивать. Папик-то, на свою беду, сына здоровьем не обидел…

Теперь я знаю гораздо больше, на что рассчитывал. Завтра возьму в подельники для работы проныру Ивана Бурлака и авантюриста Игоря Вьюна. Хороша компания…

Лучшая из всех, что когда-либо была. Впрочем, у меня и планов подобных никогда ранее не было.

В том, что Алтынин врет всегда – и когда это нужно, и когда вовсе необязательно, – я убедился сразу же, посетив гостиницу «Альбатрос». Коренева там никогда не останавливалась ни под своей фамилией, ни под чужой. Ни один из служащих отеля не признал на фотографии, тихо похищенной мною с прикроватной тумбочки из квартиры на улице Стофато, кого-то из своих постояльцев.

Не нравилось мне все это. Почему Цент лжет на каждом шагу? Такое впечатление, что он боится либо Кореневу, либо тех последствий, которые могут быть, если он скажет правду о ней.

Проверял я гостиницу пять дней назад, сразу после того, как меня туда «направил» негодяй и обманщик Цент. И вот все вернулось на круги своя. Девушка так и не найдена, беглый каторжник Жилко до сих пор не задержан. Короче, я топтался на одном месте.

Вскоре добросовестный Вязьмин начнет операцию по прекращению уголовного дела ввиду смерти убийцы. И вряд ли оно будет возбуждено снова из-за каких-то новых обстоятельств. На тонкой папке под словами: «Начато…» рукой следователя Вязьмина будет аккуратно выведено: «Окончено…» Может, он сам бы до такого и не додумался, но сверху подсказали.