Борис Бабкин - Убить людоеда

– Да поймите же, я ни с кем и никогда не смогу говорить об этом.

– Все разговор окончен! Ваша дочь, если мы найдем ее живой, сама вам все расскажет.

– Майор! – позвал его вертолетчик. – Якутск на связи.

– Иду! – Лосин побежал к вертолету.

– Главное, чтоб была живая, – пробормотал Войцевский. – А с остальным мы вместе справимся.

– Андрей Васильевич! – крикнул майор. – Тут вас касается!

– Что такое? – Войцевский быстро пошел к вертолету.

– Он здесь, говорите. – Федор включил громкую связь.

– Кто-то позвонил вашей жене, – услышал Войцевский, – и сообщил о случившемся. Кто, по-вашему, это мог быть?

– Позвонил все-таки, – процедил Войцевский, – подонок. Это Эдик.

– Звонила женщина.

– Тогда не знаю. Если только не Нина Горохова, подруга и деловой партнер Ирины.

– Нет. Гороховой звонила ваша внучка и пыталась выяснить, где находятся ее мать и дедушка. Нина что-то говорила о месте, где очень плохая связь. Звонок был из телефона-автомата. Кто это мог быть?

– Не знаю, – ответил Войцевский. – А позволю себе спросить, почему вас это интересует?

– Позже вы узнаете.

– А сейчас я могу узнать, с кем имею честь общаться?

– Следователь республиканской прокуратуры Игнат Семенович Парамонов.

– Прокуратура? Почему прокуратура?

– Все узнаете, но немного позже.

– Подождите! А что с Лизой? Что с Машей?

– Ваша жена в больнице. Ее спасло то, что пришла Маша. «Скорая» приехала вовремя. Сейчас вашей жене лучше. Маша пока ничего не знает. Ваша жена разговаривала с сотрудником…

– А почему…

– Горохова позвонила нам после разговора с вашей внучкой. Естественно, мы связались с московскими коллегами.

– Понятно. А как чувствует себя Маша? Ведь не исключено, что и ей сообщат то же, что и бабушке. А девочка сейчас совсем одна.

– Маша живет у подруги, – ответил Парамонов. – Аллы Самохиной. Вы знаете такую?

– Разумеется. Игорь Самохин мой друг.

– Значит, все в порядке. А вы так и не можете предположить, кто бы мог звонить вашей жене?

– Нет, – вздохнул Войцевский.

Безымянный ручей

– Черт бы побрал эту непогоду, – вздохнул старший сержант ВВ. – Намело по самое некуда. Интересно, как Денов мог идти в такую погоду? Руку вытянешь – локтя не видно. Может, где-то под снегом труп его окоченевший лежит, а мы лазаем по сопкам. И баба с мужиком еще были. Хотя я слышал, как командир говорил с комбатом, что людоед этот Денов, ел людей… – Он подмигнул упитанному солдату. – Такие, как ты, Вовчик, ему очень даже по нраву.

– Отставить, Хопин! – приказал подошедший прапорщик. – И не расслабляться. Не исключено, что у Денова уже есть оружие. А стреляет он быстро и метко. Кроме того, имеет навыки рукопашного боя и обладает приличной силой.

– Товарищ прапорщик! – усмехнулся рослый старший сержант. – Все ориентировки на беглых практически одинаковы: вооружены, опасны при задержании, владеют приемами каратэ. Откуда таежник Денов, который всю жизнь провел в сопках, может…

– Знаешь что, Серегин, – прервал его прапорщик, – доходяга в побег не пойдет. А Денов действительно очень опасен. Он сбежал с целью убить свою жену. И наверняка не только ее. Уберет любого, кто попытается его остановить. Может напасть, чтобы завладеть оружием. Денов сейчас находится в своей стихии и может атаковать, а не прятаться. Он питался людьми. Так что будьте повнимательнее.

– Товарищ прапорщик, – раздался голос сверху, – здесь расщелины. Мы спускаемся.

– На снегу есть наледь от пара? – спросил прапорщик.

– Нет.

– Здесь труп! – крикнул кто-то. – Мужской, в крови.

– Иду! – Прапорщик начал подниматься. – Свяжись с первым и сообщи, – сказал он солдату с рацией.

С заснеженной вершины скалы прапорщику спустили канат. Он быстро поднялся.

– Где ты, Гусев? – спросил он.

– Да тут. Вы справа обойдите, там проход есть. В пещере снега почти нет. Тут костер был. Только побыстрее, – попросил стоящий у камня солдат. Метрах в двух от него лежал труп обнаженного мужчины. Голова была почти отделена от туловища. Рваные края показывали, что горло перегрызли клыки зверя. Мышцы с правой руки были аккуратно обструганы. Отряхиваясь от снега, в пещеру вошел прапорщик.

– Давай отсюда, Гусев, – сказал он солдату. – Андреев! – крикнул он. – Гусеву сто грамм спирта. Не разведенного.

– Да он окосеет, Андрей Сергеевич.

– Я сказал – дать! И вызывай экспертов… Надеюсь, не ты, Денов, ему шею перегрыз.

Медвежий Угол

– У скалы Медведица обнаружен труп мужчины, – доложил капитан милиции. – Только что сообщила группа прапорщика Мухина. Это в двадцати километрах от места падения вертолета.

– Место для посадки там есть? – спросил майор ВВ.

– Да.

– Свяжитесь с Лосиным, – приказал вошедший Бутов. – Пусть оставит там экспертов и пару человек для охраны и летит к Медведице. Труп надо опознать, а с ним отец женщины, он вполне может знать покойника. Там больше никого не нашли?

– Осмотр продолжается. Радист группы прапорщика с нами на постоянной связи.

– Молодец Мухин, – отметил подполковник. – Все-таки след есть. Если это спутник Денова, то мы его найдем. Кто еще мог срезать мясо с руки?… – чуть слышно проговорил он.

Скала Медведица

– Он ему голову отгрыз, – громко говорил захмелевший Гусев. – И рука как у скелета. А мясо срезано. И голова…

– Понятно! – Старший сержант-контрактник сел рядом. – Волки поработали. А рука у этого мужика с рождения такая, – желая успокоить солдат, добавил он. – Ну-ка выпей еще! – Он протянул Гусеву кружку. – Тот выпил, но поперхнулся и закашлялся.

– Это беглый его жрал, – заплетающимся языком сказал Гусев.

– Хватит, – засмеялся старший сержант, – давай баиньки. Ветра нет, и спальник утепленный. Подремли! – он повел Гусева в сторону. – А вы готовьте площадку для вертушки и оцепление.

– Я не пойду один! – крикнул кто-то из солдат.

– Я тоже, – поддержали его еще трое.

– Тогда все на расчистку площадки, а потом в оцепление по двое.

– Боятся орелики, – сказал прапорщик.

– В подобной ситуации я впервые. А вдруг это он мужику горло перегрыз? – тихо спросил старший сержант.

– Андреев, даже если он, какая разница? Мы с тобой в прошлом году под медведя-людоеда попали, помнишь? И ножами его уделали. Брать Денова надо, а в крайнем случае на поражение бить. И как засечем его, этот самый крайний случай и будет. Пристрелим его к чертовой матери, а там пусть разбираются. Дальше сопок не пошлют. Такое прощать нельзя. Солдаты перепуганы. А Гусев, боюсь, вообще головой тронется. Я вот никак не пойму: на кой хрен в такие войска хлюпиков берут? Он даже материться не умеет.

– Вертушка! – крикнул кто-то.

– Ну вот и отправим Гусева с ними, – Мухин кивнул на приближающийся вертолет. – Посмотри, как он там, и проверь спальник. У него утеплитель барахлит частенько. В прошлом году на Колыме трое солдат замерзли. Уснули, грел спальник, а что-то испортилось, так во сне и закоченели. Ведь просил я ротного – дай контрактников, пусть меньше, зато хлопот не будет.