Сергей Зверев - Топить их всех!

– Только все равно задерживаться здесь не стоит, – веско произнес капитан Флеров. – С этого момента наверняка охрана станет менее строгой и нам удастся убежать. Мое предложение остается в силе. Кто за него?

Жизнь человечества – это нескончаемое производство мусора. Можно и так смотреть на ход вещей. Все произведенное и потребленное рано или поздно превращается в отходы. И в этом смысле жизнь экипажа субмарины – не исключение. Если продуть корабельные туалеты – гальюны – не проблема, то избавиться от всего остального сложнее. Внезапно всплывшие на поверхности одноразовая посуда, объедки, обрывки бумаги могут привлечь внимание противника. А экипажу «Макарова» приходилось действовать практически в боевых условиях.

В подплаве от мусора принято избавляться следующим образом. Все, что не может подождать лучшего времени на борту субмарины, упаковывается вместе с грузом в крепкий пластиковый мешок с дырками, обвязывается веревкой, заряжается в торпедный аппарат и выстреливается в море. Вода наполняет мешок водой, а груз увлекает его на дно. Скрытность гарантирована. Но не всегда эта несложная операция проходит гладко. Где тонко, там и рвется…

Близилось время выхода на связь. Командир просматривал лоции, полученные им на плавбазе. Тревожно щелкнул динамик межотсечного переговорного устройства.

– Товарищ командир…

Илье Георгиевичу доложили, что после выброса мусора в океан выходной люк второго торпедного аппарата герметически не закрывается.

– Этого еще не хватало, – сам себе сказал Морской Волк.

Переходные люки между отсеками задраивались, лишь только командир перебирался из одного в другой, как и положено по инструкции.

– Ну, что здесь? – Илья Георгиевич оказался в тесном торпедном отсеке.

Растерянный капитан-лейтенант, опытный подводник, не знал, что и думать.

– Все делали как обычно, товарищ капитан второго ранга.

– Значит, не все… – протянул Макаров, положив ладонь на запорный люк.

Теперь океаническую воду отделяла только стальная крышка торпедного аппарата, а это значило, что субмарине рискованно опускаться на глубину. Давление может сорвать крепление. А тут еще и протекающий уплотнитель перископа.

– Веревкой пакет перевязывал? – взгляд командира задержался на нераспечатанной бухте пластикового шпагата с польской этикеткой.

– …никак нет, но… – отозвался наконец капитан-лейтенант.

– Никаких «но». – Макаров хлопнул ладонью по крышке. – Неперевязанный мешок развернулся, и какую-нибудь дрянь прижало выпускным люком. Теперь не только торпедный аппарат неисправен, но и вода может хлынуть сюда под давлением в любой момент.

– Разрешите исправить?

– Как? – Взгляды командира и капитана-лейтенанта встретились. – Сделать это можно только при всплытии, в надводном положении, – вернемся на базу… – Макаров махнул рукой. – А что толку? Сейчас глубже двадцати метров и погружаться опасно. Не забыл, что сверху за нами охотится весь военно-морской флот этой африканской дыры?

К своему счастью, капитан-лейтенант не попытался оправдываться, признал вину сразу, иначе бы Макаров высказал ему все, что думает…

Так и дожидались времени связи с плавбазой, находясь на перископной глубине. Вода, капавшая до этого через неплотно подогнанный резиновый уплотнитель, теперь уже текла тонкой струйкой.

– Не понос, так золотуха. – Илья Георгиевич всматривался через окуляр в океанический пейзаж.

На горизонте, со стороны территориальных вод, покинутых субмариной еще ночью, маячил силуэт африканского сторожевика. Невысокие волны ровными линиями уходили к суше. В данном квадрате подлодка находилась в относительной безопасности. Даже Азариас Лулу не рискнул бы попытаться уничтожить противника в нейтральных водах.

– Поднять антенну, – отдал командир приказ.

Обратная связь с плавбазай не предусматривалась, чтобы не демаскировать субмарину. Но, даже если бы Макаров и доложил о незначительных неисправностях, это бы не могло ничего изменить. На расстоянии не поможешь, а ход операции по освобождению российских моряков не изменить, не остановить.

Сжатая в один короткий импульс, шифровка была принята, после чего подлодка тут же погрузилась. Новый приказ предписывал вернуться в территориальные воды и идти к небольшому скалистому островку. Согласно лоциям, полученным накануне, следовало отыскать частично затопленную подводную пещеру-грот. В пещере экипаж ожидала «закладка». В «закладке» медикаменты, продовольствие. Что было кстати, ведь на мини-субмарине нет места для складирования больших запасов. Кстати, медикаменты были даже важней продовольствия. Откуда взяться у русских подводников иммунитету к тропическим болезням? Следовало срочно сделать прививки. Перед отправкой в Индийский океан «по запарке» их просто-напросто забыли сделать.

Штурман, основываясь на данных акустика о военных кораблях в районе, проложил курс. И, держась на глубине двадцати метров, мини-субмарина направилась к необитаемому острову с пещерой и «закладкой».

Командир вопреки обыкновению невозмутимо воспринял приказ. Старпом все же сомневался.

– С «закладкой», наверное, флотское отделение ГРУ постаралось. Продовольствие и медикаменты – это хорошо. А то, что ожидать следующий приказ придется в территориальных водах, – это уже противоречит главной задаче существования нашего экипажа – ни при каких обстоятельствах не демаскировать подлодку.

– Лучший способ не демаскировать – это оставить ее в Кронштадте, – усмехнулся Макаров. – Так мы сумеем сократить время подхода к берегу.

– Интересно, а кто были те трое?

– Может, разведчики-нелегалы, может, диверсанты. Наше дело было – доставить их в заданный квадрат территориальных вод.

– Видимо, забирать тоже будем где-то тут, – предположил очевидное старпом.

Морского Волка иногда просто умиляло стремление Николая Даргеля все разложить по полочкам, даже то, что не нуждалось в объяснении.

– Думаете, им удастся? Всего трое. Может, мы только обеспечиваем отвлекающий маневр?

– У каждого своя служба, и если исполнять ее правильно, то моряков с контейнеровоза можно спасти.

Азариас Лулу лежал в ванной, и белые хлопья шампуня облепляли его антрацитно-черное тело. Теплая ванна надежно снимала похмельный синдром: вчера всенародно избранный вновь перебрал виски с пивом. А ведь теперь президенту надлежало держать себя в постоянной форме – посланцы Организации африканского единства могли проявить себя в любой момент.

Настроение было умиротворенным. Диктатор уже и сам начинал верить, что все рано или поздно образуется: Африка, а вместе с ней и остальной мир снимут с него нелепые обвинения и болезненные санкции, международное сообщество признает его легитимность, и черная звезда будет сиять «отцу нации» до скончания века.