Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией

Внезапно Иванов сделал два шага вправо, словно освобождая «сектор», и достал телефон.

Хлопцы у «бумеров» замерли, напряглись и, положив руки на пояса, впились взглядами в крышу дома «Динамо». Хе-хе… Ребята, вы что, серьезно: с пистолетами – против снайперов?!

Гафаров подался назад, машинально втянув голову в плечи, и хрипло пробурчал:

– Э, хорош! Че ты психуешь – я ж по-доброму…

– По-доброму?!

– Да понял я все, понял. Дергаться никто и не собирается, давай вопрос решать…

Как видите, диалог с самого начала не задался. Я покосился на Костю – во взгляде его читалось одобрение. Значит, вождь делает все правильно? Мне показалось, что тон для задела выбран не просто жестковатый, а, прямо скажем, непозволительный в диалоге такого формата.

Однако Костя прав – харизма «крутых перцев» работает. Гафаров – большой человек, привыкший играючи распоряжаться чужими судьбами, сдал позиции на удивление легко. Хотя, с другой стороны, это может быть всего лишь хитрый ход. Может быть, товарищ вовсе не такой прямолинейный трактор, каковым кажется, а весь из себя гибкий и интуитивный…

– За этим, собственно, и приехали, – Иванов вернулся на место и спрятал телефон. – Давай решать вопрос.

– Диск у тебя?

– Угадай с двух раз.

– Угадал. Что собираешься делать?

– Отдать.

– Кому? Кто больше заплатит?

– Тому, кому это нужнее.

– Ну так… Значит, мне, да?

– Слушай, есть еще люди, которым это нужно. Ты почему только о себе думаешь?

– Так… По-крупному играешь, да? Хочешь со всех деньги взять, да?

– Иосиф, можешь мне не верить, но даже и мысли такой не было. Знал бы, что вообще на этом диске, ни за что в жизни не стал бы его брать.

– Ну – что сделано, то сделано… И что теперь?

– Короче. Отдам не просто так. А только если все, кто кровно в этом заинтересован, дадут мне и моим людям гарантии, что после этого нас никто не будет преследовать.

– И все?

– В смысле?

– Ну – только гарантии, и все?

– Гарантии под запись. Для страховки.

– На видео?

– Да.

– То есть денег с нас ты совсем не возьмешь?

– Ну я же сказал: нет! Не нужны мне ваши деньги – буду жив, сам заработаю…

Иосиф задумался.

Не было облегчения в его взгляде, не читалась на лице радость по поводу найденного решения проблемы: наш враг тщательно и напряженно размышлял, как будто пытался найти какой-то хитрый подвох…

– Иосиф, тебе что-то не нравится?

– Да нет, все нормально…

– Я насчитал двенадцать человек, которые что-то решают. Ты знаешь, о ком я говорю. Вам надо собраться и дать под видеозапись гарантии – текст я подготовлю, он устроит и нас, и вас. Чтобы у вас не было сомнений и вы были уверены, что информация не гуляла налево, я готов в присутствии всех пройти тест на полиграфе – с вашим специалистом. И на допрос с психотропными веществами – понятное дело, тоже с вашими специалистами. То есть я вам даю стопроцентную гарантию, что пока больше об этом никто не знает. Ну уж и вы мне – такие же гарантии. Иосиф, что из того, что я сказал, невыполнимо?

– Ну, в общем все выполнимо. Думаю, никаких проблем не будет. Я сегодня же свяжусь со всеми, обговорим этот вопрос. Когда и где?

– Послезавтра, в 11.30. Сбор у кинотеатра «Азербайджан».

– Так… А если кто-то где-то по делам…

– Меня это не волнует. Я даю достаточно времени, чтобы прилететь из любой точки земного шара. Если не будет хотя бы одного, встреча не состоится.

– Хорошо. Я оповещу всех.

– Иосиф, засадами можешь себя не утруждать, – честно предупредил Иванов. – «Азербайджан» – это только пункт сбора. Убедившись, что вы собрались в полном составе, я назову место встречи, и мы все вместе туда прокатимся. А там уже все будет оборудовано по моим запросам. Это понятно?

– Понятно.

– Ну все. Если вопросов нет, не смею больше задерживать. Встречаемся послезавтра, за полчаса до полудня…

Здравствуйте, люди.

Я Андрей Горбенко, гражданин великого государства российского. Бывший опер. Бывший сотрудник управления «Л» с неограниченными возможностями и привилегиями. Бывший истребитель воров. И вообще, кругом – бывший.

Я сирота. Название главы видели? Это не позерство, не надрывная попытка выжать слезу сочувствия, а просто тупая констатация факта.

Я, в общем-то, детдомовский, вы в курсе. Но сиротой себя никогда не считал. У меня была работа. Я ею жил. То есть отдавался ей весь без остатка, вкалывал беззаветно и самозабвенно, и не потому, что заставляли, а потому что у человека обязательно должна быть цель в жизни, – и эта работа была моей единственной целью.

Потом было управление, которое занималось очень нужным делом. Ради этого дела не жалко было и жизнь отдать. Без всяких сентенций и пафоса, а просто: нужно, значит, отдадим, дело стоит того.

А теперь у меня ничего нет. Нет управления. Нет людей, с которыми сражался против вселенского зла. Нет работы. Более того, моя работа теперь меня ищет: я во всероссийском розыске.

Еще меня ищут воры. Но в свете последних событий это уже несущественно. Потому что у моей работы гораздо больше шансов найти меня, и понятно, что ворам уже вряд ли что достанется.

Короче. Я круглый сирота. Единственное, что у меня осталось от прежней жизни, – это Разуваев. Однако Разуваев сам точно в таком же положении, так что можно смело утверждать, что мы оба сироты. И жить нам в этом сиротском приюте осталось совсем недолго. Потому что официально дана команда живыми нас не брать, при обнаружении немедленно открывать огонь на поражение.

Спасибо, Родина, спасибо. Ты – великая страна, и материнская любовь твоя к чадам твоим тоже велика: она так горяча и неистова, что может испепелить любого, кто за особые заслуги перед тобой будет ее удостоен.

Однако давайте по порядку…

Как поведет себя раненый человек, чудом избежавший гибели от рук специально обученных убийц и оказавшийся ночью в лесу?

Думаю, главное стремление его простое и всем понятное: как можно быстрее убраться из района, где эти убийцы могут его искать. Последовательность осуществления этой задачи тоже вроде не особенно сложна: кратчайшим путем добраться до шоссе, добыть транспорт (голосовать, изъять – без разницы) и умчаться как можно дальше.

Логично?

Вот и я тоже думал, что логично. Оказалось, я ошибался. В такой ситуации надо неспешно трусить параллельно шоссе, держа его в поле зрения, но не приближаясь, и при этом, понятное дело, стукаться башкой обо все попавшиеся на пути деревья, цепляться ногами за коряги и обдирать и без того израненное тело о сучья. Темно, ни фига не видно, фонарь включать нельзя. Короче: сплошной мазохизм.

Некоторое время я послушно топал за Разуваевым, но вскоре выпал из эмоциональной комы (наверное, равномерное движение регулирует концентрацию адреналина в крови) и стал потихоньку капризничать.