Сергей Зверев - Властелин неба

Из люка заправочной установки «Ила» вывалилась бухта шланга и размоталась, падая вниз. Через несколько секунд шланг принял рабочее положение, вытянувшись за корпусом самолета. На его конце был конус, напоминавший волан для бадминтона. На сленге воздушных заправщиков он назывался юбочкой.

В свою очередь, из корпуса «Громобоя» выдвинулась жесткая телескопическая штанга, выступавшая за нос вертолета на восемь метров. Задачей Иванисова было теперь попасть неподвижной штангой в болтающуюся на ветру юбочку шланга. Неожиданные порывы ветра не позволял довериться автопилоту, и это усложняло работу пилота. Ситуация напоминала продевание нитки в иголку, но сильно дрожащими руками.

Психологическое давление на пилота «Громобоя» было очень большим, на процесс заправки было выделено не более десяти минут, дальше эти манипуляции могли привлечь внимание сирийской ПВО, которая хоть и не очень пристально, но все же отслеживала пролет «Ила» над своей территорией своей страны. Кроме того, сближение с летающей цистерной могло быть просто опасным. Страшно подумать о том, что могло бы произойти, если бы корпус вертолета или лопасти его винтов задели фюзеляж, наполненный авиационным керосином.

Однако и альтернативы заправке не было: после того как двигатели «Громобоя» наглотались титановых осколков странной ракеты, запущенной с земли двое суток назад, расход топлива увеличился едва ли не в полтора раза. При таком раскладе «Громобой» мог вполне попасть в руки тех, кто за ним явно охотился.

Конечно, они бы не получили того, чего хотели. Экипаж дал согласие активизацию системы самоуничтожения, и, при не введении специального кода в бортовой компьютер, «Громобой» через короткое время разнесло бы едва ли не на атомы.

Однако это была бы бесславная кончина.

— Есть контакт! — наконец Иванисов услышал в наушниках голос оператора, после нескольких бесплодных попыток попасть в болтающий перед глазами конус шланга.

Но тут же последовала новая информация:

— Расхода нет. Повторите попытку.

Это означало, что контакт был не полный, и вентиль, который должен открываться автоматически при захвате конусом штанги, не открылся.

Иванисов потянул ручку на себя, совсем чуть-чуть, но сразу же резко отстал от «Ила».

— Два километра до стыковки. Разрешите подход, — вновь попросил он.

— Подход разрешаю, — отозвался оператор.

На этот раз удалось почти сразу нацепить на юбочку шланга телескопическую штангу, и пилот «Громобоя» услышал долгожданное:

— Есть контакт! Расход пошел.

И в этот момент мощный порыв ветра стал прижимать вертолет к корпусу летающего танкера. С большим трудом Иванисов все же удержал «Горомобой» от столкновения с «Илом» и даже, к своему изумлению, не потерял контакт с его топливным шлангом.

Бросив взгляд на шкалу прибора, показывающего наличие топлива в баках, майор сообщил оператору самолета-заправщика:

— Через десять секунд отстыкуюсь.

— Вас понял, — отозвался оператора заправочной установки, а когда десять минут секунд истекли, сообщил:

— Отдал тонну восемьсот. Удачи!

— Спасибо! — ответил Иванисов и тоже пожелал: — Счастливого пути.

Удивительно дело — как только просох пот, выступивший на висках у Иванисова, он сразу же вспомнил Людмилу. Впрочем, это понятно, манипуляции по заправке майор должен был выполнять вместе с Петрухой. Риск возможной катастрофы был бы во много раз меньшим. Но Иванисов счел нужным отправить своего оператора вместе с девушкой в наземную экспедицию в Пальмиру, потому что очень боялся за нее и, пожалуй, не меньше чем Петруха желал уберечь полевого авианаводчика от смертельной опасности.

Даже Петруха слегка отвлекся от мрачных мыслей, когда с невысокого перевала, на который поднималась серая лента шоссе, открылся вид на то, что многие считают восьмым чудом света — Пальмира, вернее, ей величественные останки.

Согласно Библии и древнеримскому историку и полководцу иудею Иосифу Флавию, Пальмира была основана легендарным царем Соломоном для защиты от нападений арамейских орд на его владения, простиравшиеся до берегов Евфрата.

Вавилонский тиран Набу-кудурри-уцур, именуемый также Навуходоносором, при нашествии на Иерусалим разорил Пальмиру, но вскоре благодаря своему выгодному положению между Средиземным морем с одной стороны и долиной Евфрата с другой город снова отстроился и стал пристанищем для торговых караванов и перевалочной базой для товаров, шедших с Запада на Восток и обратно.

Это была столица государства Пальмирены, управлявшегося собственными государями, сенатом и народным собранием.

Римляне во время войны с парфянами старались завладеть Пальмирой, но безуспешно. При Траяне она была совершенно разрушена римскими войсками, но Адриан восстановил ее и переименовал в Адрианополь, причем ее правителям предоставил некоторую независимость, думая через то удержать их от союза с парфянами.

При Каракалле Пальмира была объявлена римской колонией, с преимуществами juris italici (то есть с правами, равными правам колоний, находившихся непосредственно в самой Италии), и отдана в управление местному уроженцу, сенатору Септимий Септимию Оденату. Один из его сыновей, Оденат II, после того как римский император Валериан попал в плен к персам, провозгласил себя «царем царей». Впоследствии Оденат был убит своим племянником и на пальмиренский престол вступила его жена, Зенобия, значительно расширившая пределы своего государства и даже мечтавшая подчинить ceбе Рим.

При ней Пальмира достигла апогея своего благосостояния, которое, однако, продолжалось лишь короткое время. Император Аврелиан решился сломить непокорность гордой царицы Риму, и в 273 г. принудил Пальмиру сдаться; Зенобия стала пленницей, ее столица подверглась опустошению, а владения превратились в провинцию Римской империи.

Диоклетиан и затем Юстиниан пытались восстановить разрушенный город, но не могли возвратить ему прежний блеск. Наконец, будучи еще раз разрушен арабами в 744 году, он превратился в жалкое селение, в течение многих веков не обращавшее на себя внимания образованного миpa.

А сейчас развалины Пальмиры лежали среди каменистой пустыни — на плоском, выжженном солнцем желтом пространстве под ярко-синим небом высились остатки белокаменных колоннад, арок и храмов. И от этого зрелища трудно было оторвать глаза, особенно если видишь его первый раз в жизни…

«Лендровер» въехал вслед за бело-синим «Опелем» в некое подобие двора, вымощенного каменными плитами и частично огороженного полуразрушенной кирпичной стеной. Машина лже-полицейских остановилась, затормозил и Романчук.