Сергей Дышев - Кладбище для однокла$$ников (Сборник)

– Эта игра бесперспективна, – выслушав, заключил Распорядитель. – Но раз дама настаивает… Господа, прошу за общий стол.

Он извлек из кармана колоду карт.

– Итак, игра в мигалки.

– Мигульский, будешь мигать, – вяло скаламбурил Шевчук.

Гости, все со своими рюмками и фужерами, расселись за столом. Распорядитель раздал карты.

– Это будет очень интересная игра, вот увидите, – трещала Анюта.

Ее друг сонно поглядывал из-под тяжелых век. Мигать ему было бы явно нелегко.

Виталя уселся рядом с Эдом и с милой откровенностью начал рассказывать, как стал испытывать новые сексуальные чувства к супруге, после того, как она получила роль проститутки.

– Даже удивительно, – гудел Виталя, выставив перед собой красные кулаки, которыми постукивал по столу. – У тебя никогда такого не было?

– Спроси это у Азиза. Он тебя сразу поймет, – чуть слышно прошептал Мигульский.

– Я ему рассказывал. А он плечами пожал. Болван какой-то…

Тут Виталя заметил, что Криг подмигивает его супруге. Он взвился, выскочил из-за стола:

– Ты чего подмаргиваешь моей жене? Думаешь, я не вижу? Своей моргай, козел плешивый!

– Позвольте не оскорблять! Это же правила… – Криг задохнулся от обиды и возмущения, – … игры! Вы ненормальный!

Раздался хохот, шум; Эд опасливо отодвинулся от соседа, Шевчук корчился от смеха, Ирина трясла мужа за руку, тот замахнулся на нее:

– А ты молчи, шалава! Понравилась роль!

Зазвенело разбитое стекло, по столу хлынули потоки шампанского, все дружно отпрянули, Азиз проснулся и ошалело завертел головой. На штаны ему подобно маленькому водопаду стекало шампанское. Виталика насилу посадили на место, Распорядитель буквально по слогам разъяснил свирепому мужу, в чем тот был не прав. Виталик заморгал обиженно, засопел:

– Ну, тогда извините…

Но играть он отказался и пошел прямиком к бару. Снова раздали карты, пиковая дама досталась Ирине. Все уже были достаточно подогреты и не очень сосредоточены, поэтому «убийце» Ирине приходилось быть весьма настойчивой. Первым делом она отключила Эда, затем Шевчука, причем Игорю вдруг стало беспричинно весело, и он тоже подмигнул Ирине. Та в ответ состроила глазки, и Шевчук, хоть и набрался прилично, вдруг почувствовал прилив распирающих сил. Видимо, подобное чувствовал и несчастный Виталик. Но сейчас он хмуро следил за женой и уже твердо и бесповоротно решил упиться. Наконец Ира добралась до благопристойного Крига, залихватски подмигнула, Захар же Наумович побледнел и покосился на Виталика.

– Ну, чего вылупился? Снимают тебя, дядя.

Маша не выдержала:

– Виталий, ты ведешь себя просто по-хамски!

Тот хмыкнул недовольно, но промолчал, демонстративно отвернулся.

– Ему нельзя много пить, – негромко заметил Мигульский.

– Теперь он специально нажрется, – со злостью процедила Ирина. – Хорош медовый месяц… Эй, Виталик, – крикнула она, – принеси мне шампанского.

Тот повернулся, упер руки в боки, долго и пьяно смотрел на жену, потом заплетающимся языком приказал:

– Ю-юм, н-на всех шам-пан-скаво! Плачу валюшей. Эт-то самое, валютой!

Тут начался галдеж, кто-то подвинтил громкость, музыка взревела, люди выползали из-за стола, мигать уже не было сил. Ирина нависла над Шевчуком и прокричала:

– Пригласите даму танцевать!

– Приглашаю! – проорал Шевчук, вскочил, сделал реверанс, притянул Иру к себе.

Они закружились, задрыгалисъ в каком-то неописуемом, диком полувальсе, полуканкане, а, возможно, рок-н-ролле. Вслед за ними выпорхнула из-за стола Анюта, за руку она тащила упирающегося «папочку». Карасев хмуро пил у стойки и через раз повторял «нажрусь» и «разведусь». Юм рассказывал анекдот, не заботясь, слушают его или нет. Распорядитель куда-то исчез, и Юм опять воровато отпивал из фужера. В вихре танца смешались чета Кригов, Азиз Алиевич с каменным лицом прихлопывал в ладоши, Анюта прыгала, вертелась, и, казалось, ее короткая юбчонка вот-вот треснет по швам. Шевчук рубил вприсядку, Ирина кружилась волчком… От этого зрелища Юма стало мутить. Он икал и пытался разъяснить совсем посуровевшему Карасеву свою особенность: нельзя ему смотреть на танцы – начинается икота.

Наконец Шевчук сдался, повалился на диван, Ирина с хохотом плюхнулась ему на колени. Виталик тут же вырос перед ними статуей Командора; Ира, задыхаясь, продолжала смеяться и еле выдавила, что исполняет сейчас роль дамы полусвета. Виталя с пьяной ловкостью отвесил супруге оплеуху, та вскочила, закрыла лицо руками.

– А ты, – он ткнул пальцем в Шевчука, – герой закаканный, дерьмо и тварь. – Губы Карасева искривила гримаса. – Вас всех, вояк, половину утопить надо, а другую – туалеты чистить!

Кто-то охнул. Шевчук вскочил и коротко ткнул Виталика в челюсть. Карасев рухнул безмолвно и покорно, зацепив при этом столик. Виталю бросились поднимать, откуда-то появился Кент, вместе с Юмом они увели шатающегося Виталика в номер. Ирина куда-то исчезла.

– Нет, но это просто вызывающее поведение. В присутствии своего мужа уселась на колени, – Анюта презрительно фыркнула и поджала губки.

Возникла пауза. Все помалкивали. Музыка оборвалась, тишина установилась надорванная и нервная.

– А где же наш Распределитель? – нетрезво произнес Шевчук. – Или, тьфу, как там его, Эд, – Растворитель, Распрямитель?.. Надо выработать дальнейший сценарий. Предлагаю: на сцене появляется хулиган, потенциальный убийца, бывший военный преступник.

– Прекрати! – оборвал Мигульский. – Вся эта твоя вакханалия… Устроил мордобой. А насчет чеченского прошлого выпендриваться нечего. Нашел чем гордиться!

– Ах, вот ты как запел! – Шевчук стал подниматься с дивана.

– А свои патриотические статейки уже позабыл? Напомнить тебе про «конституционный долг», про единую семью и помощь братскому чеченскому народу? Как ты врал про нас, про наших ребят? Интересно сейчас будет почитать, как хлеб-соль чеченцы нам выносили… Что скажешь, Мигульский? Подробностей не надо?

– Слушай, ты не кричи здесь! – вмешался Азиз. – Я старше тебя, и ты знай, что ты человека обидел. И другого человека обидел. Нас всех обидел. Не нравится, как писал, – не читай! А вот ты – стрелял в Чечне, ты убивал! – Азиз сверкнул глазами. – И лучше тебе молчать.

– А, теперь я должен молчать! – со злостью выкрикнул Шевчук. – Ишак ученый! Что же ты раньше таким умным не был, помалкивал, когда нас там убивали, а теперь грамотным стал, сволочь!

Азиз побледнел, с усилием опустил пылающий взгляд, сжал кулаки так сильно, что, казалось, пальцы его вонзятся в ладони.

– Игорь, вы возбуждены, – аккуратно заметил Криг. – Вы же прекрасно понимаете, что участвовали в преступной войне, это все так отвратительно…