Лев Пучков - Привычка убивать

Через три минуты послышался равномерный гул генератора и в усадьбе вновь загорелся свет.

— Выходить можно или как? — тотчас же отреагировал все это время просидевший в бане Василий.

— А ты что — так и сидел там? — возмутился Рудин, выходя во двор и бегло осматривая трупы захватчиков. — Я же, как развязал вас, дал команду: все на выход!

— Так это… Прошло-то всего две минуты! — заоправдывался Василий, выползая из бани и с опаской косясь на распростертые тела. — Ну, пока там, значит…

— Ваня, иди-ка сюда, — позвал Рудин Соловья, который радостно тетешкал свою жену с чадом, не обращая внимания на некоторый дискомфорт в комнате. — Иди быстрее, не пожалеешь.

— Ну что там у тебя? — Соловей спровадил жену с сыном в комнату к Толхаеву и неохотно выглянул из дома.

— Наша команда к «двухсотым» во дворе — никаким боком, — торжественно доложил Рудин, ткнув пальцем в сторону лежавшего у крыльца трупа Турды. — Обрати внимание, чистенький, аки херрувим.

— То есть? — недоуменно вскинул брови Соловей.

— То есть Ингрид его не трогала, — Рудин хмыкнул. — Надо же — такой работой тип занимался, а помер вот так…

— Да, интересное кино, — опытным взглядом окинув труп, заметил Соловей. — А она точно его не трогала? Следов, вообще-то, не наблюдаю… Но ты же команду давал?

— Она прыгнула на шею, как положено, толкнула передними лапами в грудь — завалила, в общем. И тотчас же отпрянула. Рвать не стала.

— То есть он уже был готов? — удивленно воскликнул Соловей. — Ты хочешь сказать, что он дал дуба от разрыва сердца? В тот момент, когда Ингрид его достала?

— От разрыва сердца, от инфаркта, инсульта, апоплексического удара… Короче, как ни называй — он помер от страха. Обидная смерть для воина. И чего он так испужался? Собака Баскервилей, что ли, привиделась?

— Да хрен его знает, — Соловей нетерпеливо передернул плечами. — Это все?

— Нет, не все, — Рудин отошел от крыльца и направился к наблюдательной вышке. — Иди-ка сюда, чего скажу…

— Чего? — недовольно буркнул Соловей, приближаясь к присевшему на нижнюю ступеньку лестницы Сереге.

— А того, что сваливать надо как можно быстрее. Пасут нас, — тихо сообщил Рудин. — И очень странно, надо вам сказать, пасут…

— Чего вы тут? — подозрительно поинтересовался подковылявший от бани Василий. — Что-то не так?

— Ну-ка, марш к Толхаеву! — сурово прикрикнул на егеря Рудин. — Все так — ты не переживай. Давай, быстро собери Гришу в дорогу. Через пятнадцать минут мы уезжаем.

— А я?! — испуганно вскричал Василий. — Я что — тут один останусь? С этими?!

— А они уже не опасны, — безжалостно заметил Рудин. — А ты, между прочим, у себя — тут дом твой. Наведешь порядок, приберешь, трупики закопаешь. Стенки зашпаклюешь. Чего еще?

— Я не… Я их как? Я их боюсь, — растерянно хлюпнул носом Василий. — Может, останетесь до утра, а?

— Ладно, от жмуриков мы тебя избавим, — великодушно снизошел Рудин. — Погрузим на их тачку, вывезем на трассу и бросим где-нибудь. Можешь расслабиться. Мы тебе только собак на время оставим — нам пока недосуг с ними. Иди, готовь Гришу…

— Ну-ка, ну-ка — что там насчет «пасут»? — проводив взглядом егеря, спросил Соловей.

— Вот эти двое, — Рудин показал на трупы моджахедов, лежавшие, соответственно, под лестницей наблюдательной вышки и в трех метрах от крыльца. — Я их не трогал. Понимаешь?

— А кто трогал? — удивленно округлил глаза Соловей. — Я что-то не понял! Ты что хочешь сказать?

— Их завалили еще до того момента, как я открыл баню, — Рудин заговорщицки подмигнул боевому брату. — Прикидываешь? Я только-только рассупонил сарай с псами, подхожу, значит, с Ингрид к углу бани… И тут — шлеп! Шлеп! Снайперка с глушаком и ночным прицелом — иначе никак. Три шлепка. Чисто сработано.

— Так а что ж мы здесь — так вот?! — Соловей опасливо зыркнул по сторонам и подался было к стене дома.

— Кто их завалил — нам помог, — недовольно нахмурился Рудин, жестом останавливая соратника — Значит, нас мочить не станет — сто пудов. Смысла не вижу. Но вот — кто? И зачем?

— Идеи есть? — поинтересовался Соловей.

— Никаких, — пожал плечами Рудин. — Одно знаю точно — это не наши белогорские бандюки. Уровень не тот… Вот что. Как бы там ни было — нам сейчас красться по стенам и решать загадки недосуг. Если помогли, значит, не враги. Бери инструмент, Василия с собачками — для поддержки штанов, и дуйте по дороге. Там «таблетка» заглохла, надо починить — мы на ней Гришу повезем. А я пока с Сашей организую погрузку «двухсотых».

— Не нравится мне это, — Соловей неуютно передернул плечами. — Я такие загадки ужас как не люблю. Ты тут ходишь себе, а оно из лесу на тебя смотрит и ухмыляется…

— Можно подумать, я в восторге, — буркнул Рудин. — Но у нас нет выбора… А ты поторопись — как только будешь готов, мы сразу выезжаем…

Марту понадобилось немногим менее часа, чтобы уладить дела в гостинице: собрать вещи Умника и Дока, привести в порядок Сашеньку и сдать номера горничной. О том, чтобы забрать «жуки» из номера Турды, не могло быть и речи. Оставалось лишь уповать на стойкость «этажерки», обещавшей держать в тайне их устный договор.

— Господи, что же теперь будет? — тоскливо спросила Сашенька, когда они вышли из гостиницы и сели в машину. — Теперь мы все пойдем под суд?

— Теперь мы все поедем в аэропорт, — успокоил ее Март. — Потом ты полетишь домой, а мы тут останемся не надолго, урегулируем все вопросы.

— Но мы… мы убили человека, — тихо пробормотала Сашенька. — Мы его…

— А ты забудь об этом, — веско сказал Март. — Представь себе, что это был страшный сон. И никогда не вспоминай, ни при каких обстоятельствах. Верь мне, девочка, — все будет хорошо. Начинай забывать прямо сейчас — в аэропорту ты должна улыбаться, как после хорошей прогулки. Договорились?

— Договорились, — покивала Сашенька. — Я попробую… До вечера сидели у Рекса — по-походному развернули абонентскую станцию, упаковали вещи для путешествия и в деталях проработали план предстоящей операции. Ждать далее не имело смысла: решили сегодня же штурмовать усадьбу.

— Если до штурма дома удастся по-тихому завалить хотя бы половину из них, можно рассчитывать на хороший результат, — подытожил Март, когда все вопросы были решены. — А пока можно вздремнуть — ночка нам предстоит еще та…

А вечерком, едва закат принялся жадно ласкать трясущимися красными руками пышные формы земной тверди, позвонил Умник с поста наблюдения в заповеднике и без предисловий огорошил:

— Имеем в секторе пресловутого бойфренда, которого все хотят. Пообщаться не желаете?

— Не понял?! — хриплым со сна голосом каркнул Директор. — Повтори?

— Пес явился, — невозмутимо доложил Умник. — Приехал на «таблетке». Бросил в километре от усадьбы. Пошел пешком.