Владимир Колычев - Удавка для опера

Степан не стал ждать, когда его достанет вторая пуля. И открыл огонь из пистолета-пулемета.

Стреляли все. И достаточно эффективно. Невидимый враг отступил. Неизвестно, какие потери он понес. Но у них был ранен Степан.

Бой закончился. Степан перезарядил оружие. И только после этого обратил внимание на свою рану. И Вероника это заметила. Мигом достала из «Нивы» индивидуальную аптечку. Все предусмотрели спасители.

— Разрешите за вами поухаживать, товарищ майор…

Она быстро и ловко срезала рукав рубашки, остановила кровь, перевязала рану.

— Пуля навылет прошла, кость не задета, — опытным глазом определила она.

Она взяла шприц-тюбик и вкатила ему в руку дозу обезболивающего.

Степан снова мог сражаться.

— Что это? — закричал кто-то.

Из леса неслась живая лавина. Из сильных рослых волков. Лесные монстры!

Волки! Много волков… Чудовищно-захватывающее зрелище. Степан похолодел.

Он слышал, что в окрестностях Семиречья водятся волки. И не обычные хищники, а обладающие сверхъестественной силой. Говорили, их пуля не берет. Поэтому никто не ходил в лес. И часовню специально построили, чтобы оградить город от нечистой силы. Помогала часовня или нет, но в Семиречье волки не вторгались. Заботами мэра.

Только сам мэр этих волков и разводил. Чтоб защитить свои золотоносные объекты. Этот вывод сделал вчера Рома. А Михаил молча подтвердил. И Вероника спорить не стала…

— Дьявол! — раскатом грома прокатился голос Федота.

И сразу же грохот автоматной очереди.

Открыл огонь и Степан. И все другие ударили из пистолетов-пулеметов.

Но, увы, плотный автоматный огонь не останавливал хищников. Некоторые падали, но большинство продолжало нестись вперед. Как будто лбы у них бронированные…

Костик и его напарник подготовились к бою с боевиками Ныркова. Но не подумали о волках. А против этих тварей нужно более действенное оружие, чем пистолеты-пулеметы. Гранатометы, огнеметы… Но ничего этого нет…

Неужели придется умереть?

Степан стрелял, а хищники все приближались. И, наконец, самый быстрый из волков набросился на него.

Падая на землю, краем глаза Степан видел, как Костик и его напарник бросают перед собой какие-то баллоны. Их лица скрыты масками специальных противогазов.

Степан видел перед собой злые глаза хищника. Из последних сил пытался отодвинуть от себя его страшную пасть. Ему удалось. В нос ударил головокружительный запах, перед глазами все поплыло. Теряя сознание, он увидел, как померк волчий взгляд. Ослабил хватку хищник, вцепившийся ему в ногу…

— Откуда? Откуда они взялись? — в бешенстве кричал Нырков. — Скажи, откуда они взялись? А-а?.. Ну чего молчишь?

Чусов стоял пред ним с низко опущенной головой. Он и сам ничего не понимал.

— Понятия не имею… Все шло по плану…

— А ты? — вызверился Нырков на Шамана. Тот лишь виновато пожал плечами.

— Шло, да не дошло!

Арестантов везли на автозаке. Бойцы Чусова находились в засаде. Сотня волков была сконцентрирована в одну мощную стаю.

Автозак предполагалось остановить светозвуковыми гранатами. Напугать, ослепить конвойных. Затем усыпить их. Выпустить арестантов. И тогда на них спустили бы волков.

Хищники должны были сожрать всех. И конвоиров, и арестантов. Со стороны бы это выглядело просто стихийным бедствием. Ведь все уже давно знают, что в окрестностях Семиречья бродят стаи вол ков-людоедов…

Но случилось непредвиденное. Автозак уже приближался к месту, когда его остановили двое на красной «Ниве». Эти двое выпустили арестантов. И вооружили их. Пистолетами-пулеметами.

Бойцы Чусова быстро отреагировали на изменение обстановки. Сначала они обстреляли арестантов. Но неудачно. Потеряли троих и отступили. А дальше в бой вступили волки. Хищников встретили плотным автоматным огнем. Но большая часть их добралась до цели,

И тут появился усыпляющий газ. Сильной концентрации. И арестанты, и волки заснули. Остались только двое, те, которые сломали Ныркову все планы.

Оба они погибли. В бою с бойцами Чусова. Это был жаркий бой. Двое против одиннадцати боевиков, из которых уцелело только трое.

Эти трое могли расстрелять спящих арестантов. Но откуда-то появилась еще одна машина. Из нее выскочили вооруженные люди. И точными выстрелами отправили на тот свет последних бойцов Чусова. И уничтожили спящих волков.

— Ты хоть понимаешь, что это такое? — терзал Нырков своего ближайшего соратника. — Это профессионалы. Профи высочайшей категории. И откуда они, думаешь, взялись?

— Служба, на которую работала Вероника и ее люди… Мы остались без всего. Кучка бойцов. Волков почти нет… Мы беззащитны… Это крах!

— Ладно, не хнычь! — презрительно скривился Нырков,

Впервые он видел Чусова таким размазней.

— Людей наберем. Волков разведем…

— А ты что, Матвей Данилыч, ничего не понял? — Чусов вскинул на него осуждающий взгляд.

Впервые он обращался к нему на «ты».

— А что я должен понять?

Недалеко от дома разорвалась граната. Загрохотал автомат и тут же замолчал. Снова выстрелы. И тишина.

— Что это такое?

— Мышеловка захлопнулась, — обреченно вздохнул Чусов. — Извини, Матвей Данилыч, но я сам это только-только понял…

С грохотом слетела с петель дверь, и в комнату ворвались люди с автоматами и в масках.

— Вы не смеете! — заорал Нырков. — У меня в Москве…

Договорить он не успел. Тень надвигающегося кулака, удар. Свет померк перед его глазами.

Теряя сознание, он видел гору золота. Он тянулся к ней, но не приближался, а, напротив, удалялся от нее… Больше он никогда не увидит золота.

Очнулся Рома в больничной палате. Пластиковые стены, подвесной потолок. Кондиционер. Комфорт. Белизна. Приятный запах антисептика.

Он лежал на высокой койке.

Появилась Рита. Красивая, счастливая, с цветами.

За ней в палате появились его друзья. Степан Степаныч, Федот, Эдик, Саня. У кого нога перебинтована, у кого рука, у кого и то и другое. У Кручи — шея в тугом ошейнике из бинтов. Зато все живы. И Артем рядом с ними. Живой и невредимый.

— Рома, говорят, ты жениться собрался? — загадочно улыбаясь, спросил Степан Степаныч.

Рома посмотрел на Риту. Щечки ее зарумянились, в глазах смущение.

— Да! Женюсь! — громогласно объявил он. И в это время в палате появилась Вероника. И не одна. А с высоким статным мужчиной лет сорока. Военная выправка, волевое лицо. В руке у него кожаный кейс

— Кто тут у нас женится? — спросила она.

— Я!..

— Поздравляю тебя, Рома!.. Только учти, целовать тебя не буду…

Она многозначительно посмотрела на мужчину.

Рома ревновал ее к Шаману. Но это было давно. Сейчас он не мог ревновать. И сила ее сексуального очарования больше не действовала на него. У него есть Рита. И перед ней меркнет все остальное.