Максим Шахов - Крутой и два баклана

– Оп-па! – тем временем вскрикнул один из бандитов, заметив девушку. – Гляди, Архип, какая, а? Эй, чу, тормози!

Девушка, не оглядываясь, ускорила шаг и прошмыгнула мимо «десятки» в аллею.

– Не пон-ял! – икнул бандит. – А ну-ка, держи бутылки, Архип, я ей ща объясню, как…

– Спокойно, Воца, – придержал дружка Архип. – Не мечи икру. Пусть валит…

Андрей, уже хотевший было вскочить, опустился на стул, Володька облегченно вздохнул. Бандиты направились к машине, немногочисленные посетители наконец расслабились и вернулись к прерванным разговорам. Андрей потерянно посмотрел на Володьку и залпом осушил свой стаканчик.

Тем временем бандиты подошли к «десятке» и стали усаживаться. Стояла машина недалеко. Именно поэтому Андрей с Володькой и расслышали донесшийся от нее голос Архипа. Перекрикивая магнитофон, он приказал:

– Телку видел, Бобер? Давай за ней! Ща затащим в машину, отшпокаем во все щели и выкинем за городом! Понял, Воца?

– Пон-ял! – радостно икнул Воца, двери захлопнулись, и «десятка» рванула с места.

– Ты куда? – попытался задержать Володька вскочившего Андрея. – Убьют же на хрен, а у нас завтра дело!

– Отстань! – прошипел Андрей, вырывая руку. – Я пошел!

– Ой, дурак! – вздохнул Володька, хватая со стола свой стаканчик. – Плакал мой «фолькс»…

Девушку нагнали в аллее еще до того, как она успела выскочить на Октябрьскую. «Десятка» резко тормознула рядом с ней, из машины выпрыгнули Воца с Архипом.

– А ну, давай в стойло, кобыла!

– Ой! – вскрикнула девушка, отпрянув в сторону.

Дальше все произошло почти как в кино. Откуда-то из кустов с воплем выскочил Андрей и ударом ноги с ходу вырубил Воцу. Щуплый Архип оказался малым тертым. Он не только успел отскочить в сторону, но и выхватил нож.

Едва Андрей метнулся к нему, бандит нанес «выкидухой» короткий удар снизу. Целился он в живот, но Андрей заблокировал выпад левой ногой и тут же нанес два прямых удара в голову руками.

Архип рухнул как подкошенный, девушка сдавленно вскрикнула. Андрей повернулся к ней с идиотской улыбкой, но тут с противоположной стороны «десятки» вдруг вынырнул Бобер. С матерным вскриком он передернул помповое ружье и нацелил его поверх крыши на Воробья.

Момент был аховый. Сделать уже ничего было нельзя, но таким уж выдался этот вечер – точь-в-точь как в кино. Выстрелить Бобер так и не выстрелил, потому что в тот же миг кто-то с треском прыгнул на него сзади из кустов и ударил по голове чем-то тяжелым.

Бобер, выронив ружье, рухнул наземь, а на его месте возник озабоченный Володька. Девушка с опозданием ахнула, прижав руки к груди, Андрей сглотнул слюну и хрипло спросил:

– Ты?

– Я, я, – кивнул Володька. – Не оставаться же из-за тебя, дурака, без колес…

Бобра он бахнул недопитой бутылкой шампанского. От удара пробка едва не вылетела. Володька деловито пристукнул ее ладонью, оглянулся и повернул к Октябрьской.

– Сваливаем! А то сейчас братки очухаются, вызвонят подмогу и сделают из нас три мешка вторсырья! Быстро!

– Ага! – кивнул Андрей, хватая девушку под руку. – Бежим!

Вынырнув из сквера, Володька увидел на остановке троллейбус и крикнул:

– Успеем!

Перескочив через проезжую часть, троица благополучно влетела в заднюю дверь. Володька оглянулся и облегченно вздохнул:

– Вроде порядок.

Троллейбус был почти пуст. Едва они уселись на задних сиденьях, как к ним подошла толстая усатая тетка в переднике.

– Оплачиваем проезд, молодежь!

– Три билета, – сказал Володька, выуживая из кармана десятку. – Только счастливых!

– А у нас все билеты счастливые, – хмуро проговорила тетка, протягивая три талончика и рубль сдачи.

– Щас посмотрим, – сказал Володька, пристраивая бутылку между ног.

Оторвав два верхних билета, он протянул их Андрею.

– Держи. Передай дальше…

Андрей неловко взял талончики и тотчас их выронил. Сидел он дурак-дураком и за это время так и не решился посмотреть на свою соседку. Поспешно наклонившись, он подобрал разлетевшиеся билеты и спросил:

– А что… ну, надо делать?

Девушка уже более-менее пришла в себя и улыбнулась. Взяв один из билетов, она сказала:

– Надо складывать три первые и три последние цифры. Если в сумме получится одинаково, значит, билет счастливый. У меня не сходится…

– У меня тоже, – вздохнул Андрей.

– А у меня сходится! – просиял Володька.

– Правда? – спросила девушка.

– Ага. «Тринадцать» и «тринадцать». Вот, чертова тетка, удружила! Ну что, будем знакомиться, что ли?

– Будем, – улыбнулась девушка.

– Володя, – сказал Усач, толкая Андрея локтем.

– Кхм-м… Андрей. Воробьев. А вас как зовут? – хрипло проговорил Андрей, по-прежнему не решаясь взглянуть на соседку.

– Вика. Виктория, – улыбнулась девушка.

– Очень приятно, – промычал Воробей.

– Мне тоже. Только называйте меня на «ты». Ладно?

– Ладно, – кивнул Андрей, почему-то краснея.

Володька в этом церемонном разговоре не участвовал, давясь на своем сиденье со смеху.

– Я вам так благодарна, мальчики, прямо не знаю как и сказать…

– Да че там, пустяки, – небрежно пожал плечами Андрей.

– Ага, – кивнул Володька. – Если бы он по тебе из помповика шарахнул, были бы тебе пустяки.

– Боже, я так испугалась! – всплеснула руками девушка.

В этот момент троллейбус вдруг остановился, двери с грохотом распахнулись. Все невольно вздрогнули.

– Конечная! – трубным гласом возвестила кондукторша. – Троллейбус дальше не идет! Освобождаем салон, пассажиры!

– Предупреждать надо! – возмутился кто-то на передней площадке.

– А глаза вам на что дадены? На табличке русским языком написано: «До Титова»…

– Вот тетка! – пробурчал Володька, поднимаясь. – Не предупреждает ни фига, еще и билет этот чертов подсунула…

– Да ты не расстраивайся, – поспешила успокоить его Вика. – Билет-то счастливый.

– Это как посмотреть, – бросил Усач. – У меня на «малолетке» один кореш был, так он говорил…

– Ты замучил своими корешами и поговорками, – перебил Андрей. – Давай о чем-нибудь другом, а?

– Давай, – оглянулся по сторонам Володька. – Можно, конечно, закатиться в какую-нибудь кафешку, отметить знакомство, но лучше не стоит. Лучше у Оханки посидеть. Согласны?

– Согласны.

Оханкой называлась протекающая через весь город речка. Собственно, это была не речка, а так, одно название – шесть метров в ширину, полтора в глубину.

Докупив в палатке еще шампанского, троица вскоре приземлилась на нагретых за день плитах под пешеходным переходом через Оханку. Речка никуда не катила свои скудные воды, скорее, стояла тихим болотом.

Спереди и сзади светились разноцветными окнами коробки девятиэтажек. В стороне прогромыхал через мост трамвай. Огромный сноп голубоватых искр вдруг вспыхнул над игрушечным вагоном, на миг осветив набережные. Голубоватые искорки обрушились с моста в Оханку и погасли, словно несбывшиеся надежды.