Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

Глубоко и с наслаждением затянувшись крепким горьким дымом, Семен Карлович выдохнул и положил обугленную спичку в хрустальную пепельницу. Потом взглянул на притихшего практиканта.

— Можете курить, лейтенант, — разрешил подполковник Волконский Александру Кучинскому, а сам вернулся на рабочее место и уселся в кожаное кресло.

От предложения своего начальника молодой человек вежливо отказался.

— Благодарю, товарищ подполковник, — проговорил он, — но я не курю, бросил!

Волконский удивленно и даже как-то уважительно посмотрел на коллегу и протянул:

— Да-а… Ценю, товарищ лейтенант, живете не по дням, а по часам, уважаемый. Не успели родиться, Александр Сергеевич, а уже и закурили и бросили…

Александр Кучинский надул губы и спокойно ответил на выпад своего начальника:

— Жизнь коротка, Семен Карлович, особенно у чекистов, так что нужно попробовать все, а лишнее и вредное отбросить.

Опытный и бывалый службист одобрительно кивнул и заметил:

— Хорошо мыслишь, Пушкин. Все плохое нужно оставлять за бортом нашей жизни и думать только о работе!

— Так точно! — сказал светловолосый очкарик, но уже не вставая со своего места.

— Ну а как прошел первый рабочий день? — подвигая разговор в нужное русло, поинтересовался Волконский. — Каковы впечатления и успехи?

— Вы знаете, Семен Карлович, — слегка подавшись вперед, стал рассказывать Кучинский, — очень интересное и запутанное дело.

Подполковник Волконский с интересом взглянул на лейтенанта Кучинского.

— Я слушаю вас…

— Дело в том, товарищ подполковник, — поправив на носу очки, с жаром выпалил молоденький практикант, — что нет никаких свидетелей и улик, кроме пули киллера, застрявшей в голове убитого футболиста Виктора Олифиренко.

— Так что, дело тухлое, товарищ лейтенант? — немного нахмурившись, сухо поинтересовался Волконский у Александра Кучинского.

— Да как сказать, Семен Карлович, — приподнявшись со стула и слегка задумавшись, медленно ответил лейтенант Кучинский, — на первый взгляд вроде бы и нет никаких улик, но понимаете, в чем дело…

Бывалого и опытного следователя немного развеселили горячность и возбужденность молодого лейтенанта, который со страстью исповедовался перед своим начальником и с головой окунулся в воспоминания и повествования расследования убийства молодого футболиста.

— И в чем же дело, Александр Сергеевич? — спокойно и хладнокровно поинтересовался Волконский у своего молодого коллеги.

Семену Карловичу вдруг вспомнилась его молодость в то беспокойное время конца двадцатого века, когда он безусым юнцом пришел в Московский уголовный розыск. Он тогда так же, как и этот кучерявый романтик, мечтал о том, что искоренит в своей стране преступность. Однако мимолетные воспоминания перебил дальнейший доклад молоденького практиканта.

— Да понимаете, товарищ подполковник, — как бы оправдываясь, произнес светловолосый очкарик и стал переминаться с ноги на ногу, — по всей логике в этом преступлении присутствует какая-то непонятная подоплека…

Подполковник Волконский смерил своего собеседника недоуменным взглядом и переспросил:

— Какая подоплека?

— Да понимаете, товарищ подполковник, — горячо произнес молодой практикант, — я чувствую, что здесь не просто убийство ради ограбления, а конкретный заказ…

Подполковник Волконский прервал его:

— Хорошо мыслите, товарищ лейтенант, есть хватка и даже какой-то профессиональный подход.

Кучерявый очкарик, смущенно и немного самодовольно покраснев, как-то неопределенно покачал головой, протяжно вздохнул, но ничего не ответил своему начальнику. Зато Волконский, слегка откашлявшись, спокойно, но довольно авторитетно заявил:

— Однако, дорогой лейтенант, чувства не должны подменять факты!

Александр Кучинский прекрасно понимал правоту своего старшего товарища и хотел снова возобновить разговор на эту тему, однако Волконский, закурив новую папиросу, как бы между прочим задал вопрос на совсем другую тему:

— Кстати, заместитель министра МВД Старогородцев не ваш родственник?

— А разве это имеет какое-нибудь отношение к моей службе? — недовольно пробурчал молодой человек.

Подполковник Волконский добродушно улыбнулся и развел руками:

— Нет, Александр, просто я вижу перед собой молодого человека, у которого в жилах течет настоящая кровь потомственного следователя!

— Это мой дядя, — смущенно признался очкастый паренек и тут же, подняв светловолосую кучерявую голову, попросил своего начальника: — Только, товарищ подполковник, я бы не хотел, чтобы это афишировалось в нашем заведении и влияло на мою карьеру.

Волконский облегченно вздохнул, получив нужную и полезную для себя информацию.

— Разумеется, Александр, — заверил он и, как-то странно улыбнувшись, произнес: — Но, как вы понимаете, товарищ лейтенант, шила в мешке не утаишь. Рано или поздно, но все узнают, кто есть кто. Ведь мы не в торговой лавке, а в уголовном розыске.

Александр кивнул:

— Понимаю, товарищ подполковник, но чем позднее, тем лучше.

Хозяин кабинета весело рассмеялся, не только от достойного ответа своего собеседника, но и оттого, что его вдруг осенила прекрасная идея.

— Молодец, товарищ Кучинский! — воскликнул подполковник. — Уважаю твою позицию!

Александр с интересом посмотрел на своего начальника.

— И даже помогу тебе стать настоящим чекистом! — добавил Волконский.

— Как? — уточнил Кучинский.

Семен Карлович усмехнулся и, закурив папиросу, встал из-за стола.

— А очень просто, — сказал он, — поручу вам расследование убийства футболиста Олифиренко, где вы можете проявить себя как с лучшей, так и с худшей стороны. Но, по крайней мере, кроме себя больше не на кого будет пенять: ни на дядю, ни на меня и ни на судьбу!

От такого предложения молоденький практикант чуть не подпрыгнул на месте.

— Вы это серьезно?! — воскликнул он.

Подполковник Волконский недовольно и сухо откашлялся и заметил:

— А я что, похож на торгашку с базара?

Александр Кучинский виновато засопел и, сняв очки, протер их платочком.

Волконский выдержал небольшую паузу и добавил:

— Разумеется, куратором у вас останется капитан Четвериков. Так что всю ответственность за провал или за удачу проведенного следствия будете делить пополам с Георгием Ивановичем.

Волконский снова промокнул носовым платком свою огромную лысину и посмотрел на молодого коллегу.

— Если поручите дело, постараюсь оправдать, — заверил начальника практикант.

— Поручу! — после некоторой паузы произнес Семен Карлович, встал из-за стола и протянул руку для рукопожатия.

Когда Кучинский вышел и подполковник Волконский опять остался в кабинете один, он достал из шуфлядки стола новую пачку папирос, медленно распечатал ее и закурил. Только что ему удалось переложить весь груз ответственности на худые плечи своего практиканта, вернее будет сказать, на плечи его могущественного родственника. Вариант был почти беспроигрышный, и если дело выгорит, то звезда заблестит на погонах Волконского, а если следствие провалится или зайдет в тупик, то пусть отвечает этот самоуверенный молокосос, которого, если что, из ямы вытянет его дядя — заместитель министра внутренних дел России Кузьма Викторович Старогородцев.