Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

Волконский снял трубку и набрал номер телефона капитана Четверикова, чтобы сообщить ему о своем решении и проинструктировать о дальнейших оперативных действиях следственной группы…

Илларион Забродов проснулся ни свет ни заря и, как обычно, выбежал в сквер на физзарядку. Пробежав несколько кругов по периметру парка, инструктор поработал на перекладине и, почувствовав, что он отлично размялся, медленной рысцой направился домой.

«Хватит!» — решил Забродов, вытирая рукавом мастерки пот со лба.

Проходя через арку подворотни, он на мгновение остановился на месте, где убили Виктора Олифиренко, и машинально пробежался глазами по земле, словно хотел найти какие-то доказательства, что преступление имело место быть.

«Да… — вздохнул он, — никаких тебе следов, никаких тебе отпечатков и вообще никаких зацепок!»

Илларион Константинович достал из спортивной куртки пачку сигарет и медленно, задумчиво прикурил сигарету от зажигалки.

«Ну что же… — затянувшись дымом, усмехнулся инструктор, — чем труднее, тем будет слаще победа в этом запутанном деле!»

Илларион Константинович еще раз внимательно прочесал взглядом асфальт, землю и пожухлую траву, но, так ничего и не найдя, поднял голову и направился к своему дому. Подходя к своему подъезду, полковник заметил бородатого дворника-татарина, который, завидев Забродова, энергично замахал рукой и поспешил к нему.

— Илларион Константинович! — обратился он к Забродову. — Доброе утро, Константинович.

Илларион кивнул в ответ и протянул руку для приветствия.

— Доброе утро, Ахмет! — проговорил он спокойно и вежливо, крепко пожимая мозолистую ладонь бородатого дворника. — Что новенького, дорогой товарищ дворник, в этой быстротечной жизни?

Старик неопределенно пожал плечами и закатил глаза вверх, словно искал там, на небе, у Аллаха ответ на поставленный собеседником вопрос. Однако так ничего, по-видимому, и найдя, виновато, как ребенок, улыбнулся и, протяжно вздохнув, тихо произнес:

— Да все по-старенькому, товарищ полковник! Солнце встает, люди умирают…

Илларион Константинович печально и сокрушенно покачал седой головой и в тон ему проговорил:

— Да, дорогой Ахмет, жизнь течет независимо от наших проблем, радостей и житейских печалей…

Пожилой татарин, многозначительно почесав свою бороду, понимающе покачал головой и стал что-то тихо, одними губами, бормотать себе под нос.

— Что? — переспросил Илларион Константинович.

Татарин, посмотрев на своего собеседника, отрицательно покачал головой:

— Ничего, Константинович…

А потом вдруг, посмотрев по сторонам, тихо и быстро затараторил:

— Только вот что я думаю, товарищ полковник…

Илларион Константинович внимательно посмотрел на старого заговорщика и поинтересовался:

— Ты о чем, старик?

Дворник Ахмет снова осмотрелся по сторонам и, ничего не заметив подозрительного, переложил метлу в другую руку, взял Забродова под руку и тихо сказал:

— Константинович, я не очень-то доверяю этим нюхачам из милиции, тем, что тут рыскали на месте убийства Витька, а потому, товарищ полковник, и не хочу с ними общаться…

Полковник Забродов почувствовал, что его собеседник знает нечто такое, что может помочь ему в расследовании убийства Виктора Олифиренко, поэтому поддержал дворника:

— Ну, я им тоже не очень-то верю…

— Правильно делаешь, Илларион Константинович, — одобряюще сказал Ахмет, что-то достал из кармана своего драпового пальто и протянул полковнику Забродову: — Вот!

Забродов посмотрел на ладонь своего собеседника. Там лежала гильза от пули. Полковник Забродов моментально понял, что это одна из гильз пули, которой был застрелен Виктор Олифиренко.

— Что это, Ахмет? — непроизвольно вырвалось у полковника Забродова.

Татарин молчаливо дернул плечом:

— Гильза.

Илларион Константинович аккуратно переложил гильзу на свою ладонь. Гильза принадлежала к пистолету системы «вальтеров».

— Прекрасно, Ахметушка, — возбужденно и радостно прошептал Забродов, — это уже кое-что в нашем запутанном деле!

Татарин улыбнулся.

— Я так тоже подумал, — сказал пожилой человек. — Вижу: лежит…

Илларион энергично затряс головой и уточнил у своего собеседника:

— Возле арки?

Ахмет утвердительно кивнул головой и указал рукой на подворотню:

— Да, там…

Забродов одобрительно причмокнул губами и, достав из кармана спортивного трико носовой платок, аккуратно завернул в него гильзу и положил ее в карман куртки.

— Спасибо, Ахмет! — пожав руку дворнику, сказал Илларион Константинович. — Это очень поможет нам в расследовании убийства Вити!

— Да я че… — протяжно и неуверенно вздохнул бородатый старик. — Я ниче… Но если че, то я завсегда готов помочь, Константинович.

Полковник Забродов дружески похлопал ладошкой по сутулой спине татарина.

— Верю, Ахмет, верю, — произнес он и, достав из пачки новую сигарету, медленно и задумчиво прикурил ее, чиркнув зажигалкой.

Пожилой человек, опершись на метлу, молча наблюдал за своим собеседником.

— Слушай, Ахмет, — вдруг спросил Илларион Константинович, — а вчера утром из посторонних ты никого не видел во дворе или где-нибудь поблизости?

Татарин, наморщив узкий лоб, на секунду задумался, вспоминая вчерашнее утро, но ничего такого подозрительного не вспомнил.

— Нет, Илларион Константинович, — отрицательно покачал он головой, — из незнакомых… вроде бы никого не было.

Полковник в отставке медленно выдохнул из себя струю табачного дыма.

— А из наших? — спросил он.

Ахмет снова напряг свой мозжечок, прокручивая события вчерашнего дня:

— Из местных?

Инструктор кивнул головой:

— Да.

Старый человек, кашлянув в кулак, закатил глаза и надул щеки.

— Из наших я видел только Митьку, — вдруг вспомнив, ответил татарин. — Точно, Константинович, Митька спал возле мусорных баков.

Глаза Забродова вдруг загорелись.

— Митька? — переспросил он.

Дворник утвердительно кивнул.

— Да, Илларион Константинович, — подтвердил он, — Митька частенько как переберет норму, так и валится, где ни попадя.

Инструктор спецназа ГРУ с интересом взглянул на своего не очень-то разговорчивого собеседника, который, прежде чем ответить, долго и задумчиво теребил свою бороду и только потом отвечал на вопросы Забродова.

— А он ничего такого не видел? — спросил Забродов.

Татарин снова задумался.

— Не знаю, — немного подумав, равнодушно ответил старый дворник.

— А ты с ним разговаривал?

Ахмет закрутил головой:

— Нет!

Илларион Константинович глубоко и нервно затянулся табачным дымом, а потом, сплюнув, бросил окурок в урну.