Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

Последняя фраза относилась к Борову. Тот сначала мотнул головой, однако, почувствовав иглу, сознался:

— Да, если о вашей встрече знал кто-то из твоих близких.

— Во как! Что вы на это скажете, уважаемый Богдан Ильич?

— Я на это скажу все, — Жирносек нервно сжал в руке шприц и злобно посмотрел на своего несостоявшегося убийцу.

Услышанное потрясло его. Богдан Ильич знал, насколько коварен Фитиль, но он безосновательно надеялся, что слишком важен для бандита и успел достаточно много для него сделать. У них установились хорошие, во многом доверительные рабочие отношения, и в той же истории с Комаровым только благодаря Жирносеку им удалось избежать разоблачения. Как можно после такого хладнокровно приговаривать своего верного компаньона к смерти? Это верх коварства и цинизма.

Однако не только жажда мести двигала Богданом Ильичем. Он успел просчитать дальнейшее развитие событий. Мужик сдаст их ментам, в этом не приходилось сомневаться. Значит, надо чистосердечно раскаяться, и чем быстрее, тем лучше. Жирносек начал рассказ об истории «Новой жизни».

— Этим ты порадуешь следователя. Меня в первую очередь интересует, где найти Фитиля, — оборвал его Борис.

— Я действительно не знаю, где его искать. Но я знаю другое. В той комнате лежит Корнеплод, ближайший помощник Фитиля. Он должен быть в курсе.

— Хорошо. Теперь слушай меня внимательно. Если Корнеплод расколется, я отправлюсь за Фитилем, а ты до приезда милиции останешься с этими двумя гавриками. Ничего не бойся, они связаны качественно, ручаюсь. Главное — плюй на все их уговоры, иначе твоя жизнь безвременно оборвется. Усвоил? — спросил Рублев и шагнул в комнату, где лежал Корнеплод.

— Ах ты, моя цыпочка! — Фитиль взмахнул рукой, сделав вид, будто собирается шлепнуть по упругим ягодицам Ирины.

Женщина изогнулась, отстраняя самую деликатную часть своего тела, потом шагнула вперед и резко повернулась к Фитилю.

— Прямо дикая кошара, дай тебе волю, ты бы выцарапала мне глаза.

— Я бы тебе кое-что другое оторвала, — раздраженно бросила женщина.

— А почему? Чем я плох? Мужик, каких поискать. Или ты, подруга, лесбиянка?

— С чего бы ты так решил? — Ирина взглянула на Фитиля зло и одновременно с любопытством.

— Ты здесь торчишь день и ночь, от мужчины отказываешься. Наверное, портишь втихаря моих девочек.

— Их, пожалуй, испортишь. И не суди по себе. Это ты повадился каждый вечер пробовать их по очереди. Кого сегодня осеменять собрался?

— Твое дело? — хотел отрезать Фитиль, но Ирине следовало знать, какая из девочек будет недоступна для клиентов, и он бросил, проходя мимо: — Займусь, пожалуй, Лолочкой.

Лолочка, пышногрудая красотка с огромными карими глазами, была ветераном борделя. Она работала в нем со дня основания. Девушка, с которой Фитиль развлекался вчера, шепнула ему по секрету, будто Лолочка является фавориткой Ирины и только поэтому удерживается на плаву.

— На самом деле она уже вся истаскалась, — добавила девушка.

Фитиль решил назло Ирине заняться Лолочкой, даже если она уже на самом деле утратила свои лучшие кондиции. Он же все равно задумал перепробовать всех девушек борделя, значит, рано или поздно пришел бы Лолочкин черед.

Слова вчерашней подруги оказались беспочвенным оговором, дешевыми бабскими сплетнями. Лолочкино тело было безупречным, а ее умелые ласки доставили Фитилю громадное наслаждение. Недаром она являлась ветераном борделя, сумела изучить мужчин до мельчайших подробностей.

Блаженно потянувшись, Фитиль встал и достал из бара виски:

— Жахнешь со мной!

— Нам строго запрещено на работе.

— Кто запретил? Ирина?

— Она.

— Правильно сделала, на работе нельзя. Но сейчас ты отдыхаешь со мной, тебе можно. Я — твой хозяин, и я разрешаю тебе, а Ирина должна меня слушаться.

— Спасибо. Только я бы лучше выпила мартини.

— Возьми.

Заглотав виски, Фитиль достал сигарету:

— Куришь?

— Бросила. Курение портит цвет лица, а тут очень строго следят за внешностью. В других местах девочки курят, пьют и даже балуются наркотой, но там они зарабатывают куда меньше денег, чем у нас.

— Правильно. В жизни всегда приходится выбирать, и надо уметь сделать правильный выбор, — после хорошего секса Фитиля потянуло на разглагольствования.

Но развить тему ему не удалось. Неожиданно дверь комнаты содрогнулась от мощного удара. Она устояла, но второй удар сорвал ее с петель…

Над Корнеплодом пришлось изрядно попотеть, но все же Комбат расколол его и отправился к борделю. Попасть туда постороннему человеку было так же реально, как улететь зайцем в космос. Но у Бориса возник план. Он занял позицию метрах в двадцати от входа. Наконец к борделю подъехал новенький «Лексус». Из него вышел мужчина, очень похожий на карикатурные изображения капиталистов в советских газетах: маленький, пузатенький, только без цилиндра. В общем, кошелек на кривеньких ножках. Мужчина нажал кнопку вызова. Едва распахнулась дверь, Комбат на его плечах ворвался внутрь. Охранник отреагировал на появление Рублева своеобразно — сделал удивленные глаза. Он и в дурном сне не мог вообразить себе нападения. Менты старательно не замечали существования борделя, а от уголовников его надежно защищали имена вчерашних хозяев. Даже последний отморозок трепетал, услышав о Вороне и Храпе.

Охранника Комбат нейтрализовал за одну минуту и переключился на женщину, уже пришедшую в себя и успевшую достать мобильник.

— Ира, не делайте глупостей. Мне нужен только Фитиль. Если же вы поднимите тревогу, пострадает все ваше заведение, я вам гарантирую.

Услышав имя ненавистного хозяина и поняв, что нарисовался шанс избавиться от него, женщина демонстративно убрала телефон:

— Второй этаж, третья комната налево. Удачи!

— Спасибо, — Комбат взлетел наверх, перескакивая через три ступеньки.

Разговор с организатором убийства Буданцева у него вышел короткий и практически без слов. Будь на то воля Комбата, он бы пришиб Фитиля на месте. Но, увы, существовали законы, защищавшие от самосуда даже самых отъявленных мерзавцев, и Борису пришлось ограничиться мелким членовредительством…

Через неделю вышла большая статья, которую тут же окрестили сенсацией года. В статье подробно описывалось, как в «Новой жизни» практически на законных основаниях убивали людей, одних обещая избавить от смерти, а вторых захватывая силой. Под статьей в черной рамочке стояла фамилия Игоря, хотя факты изложил Комбат, а довела текст до ума Верочка Истомина.

На следующий день после выхода статьи в тюрьме погиб Фитиль. Хотя ему было гарантировано пожизненное заключение, авторитеты решили своей властью расправиться с убийцей Чалого.