Андрей Воронин - Слепой. Не брать живым

Мужчина, протирая глаза, сел на кровати, и Линькова только теперь поняла, почему его силуэт и его голос показались ей настолько знакомыми. Это был не кто иной, как один из депутатов их фракции господин Трофимов, Глеб Трофимов — владелец нескольких крупных холдингов, олигарх, который все еще оставался одним из самых завидных российских женихов. Каким образом его занесло в российскую думу, ей до сих пор было непонятно. Но, так или иначе, они с ним были пусть не накоротке, но все же знакомы. И странно было, что он ее сразу же не узнал. Иначе он не стал бы называть ее девушкой и обращаться к ней на «ты».

Трофимов поднял чуть замутненные алкоголем ярко-голубые глаза на гостью и от неожиданности икнул.

— Виктория Львовна, вы?

— Ну да, господин Трофимов, я, — кивнула Линькова и пошутила: — Вот с ревизией прилетела, посмотреть, как депутаты нашей фракции проводят свой досуг и тратят государственные денежки.

— Какие государственные? Я взял отпуск. Развеяться. А деньги, деньги все мои, кровные… — вдруг начал оправдываться Трофимов.

— Да ладно, это я пошутила, — успокоила его Линькова.

— Так я не понял, откуда вы тогда здесь? — попытался разобраться Трофимов.

— Вы же сами меня на яхту пустили. Мне на материк нужно, а потом в Москву. Срочно.

— Понятно, — сказал Трофимов и отхлебнул прямо из бутылки вина. — Хотя нет, совсем ничего не понятно.

— Мне срочно нужно в Москву, — повторила Линькова.

— Ну, если хотите, могу вам свой самолет дать, чтобы скорее было. Он тут на берегу, в ангаре, — предложил Трофимов.

— Пожалуй, я воспользуюсь вашим предложением, — не скрывая облегчения, согласилась Линькова. — А то у меня карточку пластиковую украли. Теперь не то что ни доллара, ни цента нет. С таксистом пришлось золотой цепочкой рассчитываться.

— Вот тот, наверное, обалдел от счастья! — хохотнул Трофимов.

Она хотела еще что-то сказать, но Трофимов, еще раз хлебнув вина, повалился на кровать и захрапел.

Линькова лишь вздохнула, осознав, что, скорее всего, когда Трофимов окончательно проснется, ей придется еще раз объяснять ему, каким образом она попала к нему на яхту.

Поскольку Трофимов был богат и холост, о нем часто и много писали газеты. И Линькова понимала, что, хотя далеко не все в газетах правда, дыма без огня не бывает. Глеб Трофимов, хотя и родился где-то на периферии, не то в Самаре, не то в Нижнем Новгороде, Линькова точно этого не помнила, сейчас был одним из ярчайших представителей московской элиты. Поговаривали, что именно на него положили глаз две самые знаменитые в стране незамужние светские львицы. И он, рискуя быть исцарапанным насмерть, появлялся на светских раутах то с одной, то с другой. Здесь, на Кипре, где у него вроде как была оформленная на подставное лицо вилла, куда он время от времени съезжал от московской суеты, Глебушка, как видно, отрывался по полной.

Сидеть в каюте с храпящим пьяным мужчиной у Линьковой не было никакого желания, и она вышла на палубу, где ее тут же подхватили и потащили за собой какие-то полуголые девушки. Одна из них была и вовсе голой, но с разрисованным узорами телом. Девушки громко смеялись и, наверное, не поняли, что она не из их компании, приняли ее за свою. За девушками, пошатываясь, шли трое мужчин. Они были во фраках и… плавках и держали в руках уже пустые рюмки и бокалы.

Линькова попыталась вырваться, но ее уже дотащили до освещенного красноватым живым светом зала, где, очевидно, и проходило главное гулянье. Здесь у стен стояли мягкие, обтянутые алой кожей диваны, на полу валялись женские платья и мужские брюки и стояли бутылки с недопитым вином, коньяком и другими напитками.

— Раздевайся! Раздевайся! Смелее! — приказал, наклоняясь к ней, один из мужчин. И Линькова едва не лишилась дара речи. Это был не кто иной, как… Серега, которого она оставила в отеле.

Однако вел себя Серега как-то странно. Он говорил по-английски и будто ее не узнавал. Во взгляде у него не мелькнуло даже тени удивления по поводу того, что она, Линькова, вдруг оказалась на этой яхте. Он приобнял ее за талию, подал ей бокал вина, который снял со стоящего на столике подноса.

Виктории Львовне так хотелось пить, что она чисто машинально сделала несколько глотков.

Что произошло дальше, Линькова не помнила. Она пришла в себя уже в постели, абсолютно голая. И тут же вспомнила и то, что находится на яхте, и то, что яхта принадлежит господину Трофимову, и даже то, что глотнула вина из рук, как ей показалось, Сереги, который почему-то совсем не говорил по-русски…

В каюте она находилась одна, а вся ее одежда, в том числе и белье, валялась на полу. На противоположной стене висел довольно большой экран, а под ним, на тумбочке, стоял дивидишник.

Линькова привстала и почувствовала, что голова у нее не только кружится, но и болит, к тому же ее изрядно подташнивало. Но это, как оказалось, были еще не самые неприятные последствия ее ночного приключения.

Когда Линькова оделась и собралась уже выйти, она заметила, что аппарат включен и возле него лежит сложенная вдвое бумажка. Линькова взяла записку и прочитала написанное по-английски: «Этот диск — наш вам подарок на память о проведенной на яхте «Саша» ночи».

Предчувствуя что-то нехорошее, Линькова включила дивидишник и от неожиданности просто-таки осела на кровать. Сначала на экране появилось все в красных бликах, но хорошо узнаваемое ее лицо. А затем — мужские руки, умело ласкающие ее безвольно податливое тело. Сомнений быть не могло. Это она, Виктория Львовна Линькова, а с ней некий молодой мужчина. Ей стало не по себе. Ведь, само собой, у того, кто снимал, осталась копия. Этой записью будут шантажировать и ее, и ее мужа, а может, и сына. Она, сама того не желая, подвела и тех, кто сделал на нее ставку, предложив стать губернатором. Не исключено, что эта запись попадет на стол, точнее, на экран к чиновникам самого высшего ранга. Теперь ведь даже не нужно никому ничего возить. Пошли на электронный адрес эту запись — и человек, а то и много людей сразу смогут лицезреть кадры ее позора.

Линькова вынула диск из аппарата и спрятала в сумочку. Это был новый, совсем уж неприятный поворот истории.

Взглянув в зеркало и поправив прическу, Виктория Львовна вышла на палубу. Там было пусто и тихо. Уже рассвело, но берег все еще окутывал утренний туман, поэтому, куда именно пристала яхта, было сразу не рассмотреть.

Линькова до последнего надеялась, что яхта стоит не у берегов Кипра, а где-то у материка. Но как только пригрело солнце и туман начал рассеиваться, первое, что она увидела, был ее… кипрский отель. То есть она все так же, без пластиковой карточки и без цента в кармане, находилась у берегов Кипра.

Еще на что-то надеясь, Линькова решила проверить, кто же, кроме нее, находится на яхте. Она четко помнила, что вчера пьяный Трофимов обещал ей помочь с деньгами и даже предлагал воспользоваться своим самолетом.