Андрей Воронин - Слепой. Не брать живым

Виктория Львовна, с трудом припоминая, в какой именно каюте она беседовала с Трофимовым, наконец нашла ее и заглянула. К ее удивлению, Трофимов спал в той же позе, в какой она его оставила. Линькова вошла, прикрыла двери и села рядом.

Спускаться на берег без денег, без карточки, да еще ясным днем не имело смысла. Там Серега посадит ее в такую клетку, из которой ей уже точно не вырваться. Еще неизвестно, какое распоряжение отдал ему московский генерал, с которым он говорил по телефону, и что Серега обещал ему сделать. Ей просто ничего не остается, как постараться поскорее оказаться в Москве. Главное — не возвращаться в отель. И здесь помочь ей теперь мог только господин Трофимов, который, так и не сняв своего белого костюма, похрапывал на кровати. У Трофимова были деньги и даже самолет. И при благоприятном раскладе с его помощью она сможет улизнуть из-под опасной теперь опеки Сереги.

Правда, будить Трофимова Виктория Львовна опасалась. Ведь разговаривать на такие серьезные темы можно только с трезвым человеком, а Трофимов, судя по всему, все еще пребывал в алкогольной нирване. Другая женщина в этой ситуации обязательно разволновалась бы, вышла из себя, попыталась разбудить олигарха. Но только не Линькова — она держала себя в руках.

Виктория Львовна много чего пережила и повидала за свои почти пятьдесят лет. И научилась не осуждать, а объяснять поведение знакомых и незнакомых людей. Трофимова она немного знала не только по газетным статьям и телепередачам, но и по совместной работе в Госдуме. Он был человеком неглупым, думающим и, во всяком случае перед ней, всегда хотел казаться порядочным. Судя по тому, что, имея баснословные прибыли, он никак не мог выбрать себе невесту, держался всегда подчеркнуто вежливо и чуть напряженно, комплексов у него хватало. В прессу несколько раз просачивались сведения о разгульных вечеринках, которые он устраивал для своих друзей, о том, что на свой день рождения в прошлом году он даже пригласил за какой-то баснословный гонорар Брюса Уиллиса и тот, как ни удивительно, прилетел. Пусть всего на часок, но прилетел же. Все это Линькова, будучи неплохим психологом, тогда восприняла как стремление молодого богатого человека изжить все те же комплексы. И этот праздник на яхте, да и сама эта шикарная яхта, были для него скорее средством компенсации внутренней робости и неуверенности в себе. Так бывает, когда человек еще в семье недополучил чего-то очень важного. А не хватало этому еще по сравнению с ней молодому, красивому, образованному и действительно талантливому человеку простого душевного тепла и понимания. Имея такой капитал, Трофимов боялся доверять кому бы то ни было, не говоря уже о женщинах. Но ее Трофимов знал и уважал. Помочь ей здесь и сейчас было вполне в его силах. Немного зная Трофимова, Линькова почему-то была уверена в том, что тайная съемка и диск, который ей оставили, к Трофимову не имеют никакого отношения. В любом случае он не стал бы применять в отношении к ней грязные технологии.

Трофимов, очевидно, все-таки почувствовал, что он не один, и, пару раз звучно чихнув, открыл глаза.

— О, а вы здесь какими судьбами? — удивленно спросил он, привставая на кровати.

— Во-первых, доброе утро, — улыбнулась Линькова. — А во-вторых, я так понимаю, сегодняшняя ночь целиком выпала из вашей памяти…

— В смысле?

— В смысле, вы хоть знаете, где вы находитесь?

— Знаю, конечно. На своей яхте.

— А то, что вчера здесь было бурное веселье, праздник то есть, что здесь повсюду голые разукрашенные девицы и какие-то мужики во фраках и плавках разгуливали, вы помните? Музыка играла, фейерверки…

— Не, я в этом не участвовал. Точно. Я спал.

— Да, спали. Но до того ведь гуляли с этой сомнительной компанией?

— А вы что, представляете здесь, на борту моей яхты, полицию нравов?

— Да нет, я не собираюсь об этом никому рассказывать…

— Рассказывайте, ради бога! — махнул рукой Трофимов.

— Нет, господин Трофимов, я здесь совсем не из-за этого. Вы — моя последняя надежда.

— Виктория… — проскрипел Трофимов. — Не помню вашего отчества, Виктория, и вы тоже моя последняя надежда. Достаньте мне там из холодильника минералку. Очень пить хочется.

Линькова достала из холодильника бутылку минералки, попыталась было найти стакан, но Трофимов поспешно выхватил бутылку у нее из рук, открутил пробку и принялся жадно пить прямо из горла.

— Ну вот, теперь я схожу кое-куда и тогда, думаю, смогу воспринять адекватно все, что вы мне скажете.

Когда через несколько минут с мокрым еще лицом Трофимов вернулся назад, на столе было пусто. Линькова подальше от греха спрятала все бутылки с недопитым спиртным под стол. Ведь кто знает, что взбредет в голову олигарху с перепою и сколько дней он может пребывать в запое. А в том, что Трофимов пьяница запойный, Линькова не сомневалась.

— Простите, Виктория Львовна, я весь внимание, — сказал Трофимов, сделав еще несколько глотков минералки.

— Я не знаю, могу ли вам доверять, но в данный момент мне здесь просто не на кого опереться, — пожаловалась она.

— Я польщен, — поклонился Глеб Трофимов и одарил ее обворожительной, обезоруживающей улыбкой.

— В общем, я не имею права посвящать вас во все подробности, но я здесь, на Кипре, нахожусь, можно считать, подпольно. Поэтому о том, что вы меня видели, сообщать никому не стоит, — предупредила Линькова.

— Понял, — кивнул Трофимов, — и что дальше?

— Дальше — человек, который должен был отвечать за мою безопасность, как мне удалось случайно узнать, служит совсем другим людям. И мне нужно срочно улететь отсюда. Только в Москве у меня будет возможность выйти на связь с необходимыми мне людьми.

— Вас проводить? — спросил Трофимов, и Линькова поняла, что он совсем не помнит о том, что она рассказала ему ночью.

— Нет. Главное, что у меня нет денег. Ни наличных, ни карточки. Я прошу вас одолжить мне денег. Как только я прилечу в Москву, я сейчас же их вам верну…

— Денег… И почему все у меня просят денег?.. Я же не банкомат. Я человек. Слышите, я че-ло-век! — вдруг начал заводиться Трофимов.

— Господин Трофимов. Я — не все. И деньги мне нужны в самом прямом смысле для того, чтобы спасти жизнь. Я убежала из отеля, оставив там все свои вещи. Вы, когда я вечером, то бишь ночью, с вами говорила, сказали, что у вас вроде как есть свой самолет. И даже предлагали мне им воспользоваться. Ваше предложение остается в силе? — с надеждой спросила Линькова.

— Ну, учитывая ваше положение, если оно действительно настолько серьезное… я даже готов вас сопровождать, — сказал Трофимов. — Хотя, возможно, вам лучше лететь не в Москву, а в какой-нибудь другой город… Например, в Нижний Новгород… У меня там неплохой домишко есть. Почти в Болдино. Помните Пушкина?..