Андрей Воронин - Слепой. Не брать живым

— Пока нету больных, можете располагаться здесь, — сказала врач. — Если что будет нужно, найдете нас с медсестрой за стенкой.

— Спасибо, — кивнул капитан и, устроившись за столом, снял фуражку и вытер потный лоб. По тому, как милиционер окал, можно было сказать, что он из местных.

— Товарищ капитан, — окликнул его Миха, — можно мне сделать один звонок.

— И кому вы собрались звонить? Своему подельнику или, может, свидетелю? — спросил капитан.

— Нет, мэру, — сказал Миха и, подумав, добавил: — Или губернатору. Да, лучше позвонить губернатору. Глухову.

— Ты еще скажи президенту, — недовольно проворчал капитан.

— Ну, так можно позвонить? — спросил Миха.

— Звони, — пожал плечами капитан.

Миха набрал номер:

— Михал Михалыч, здравствуйте, это тезка ваш, Михаил…

Миха, очевидно, специально включил громкую связь, и все, что говорил губернатор, было слышно.

— Король столичных байкеров, что ли? — спросил Глухов бодро.

— Да-да… Он самый. Ребята там мои уже приехали?

— Приехали. Мы сейчас как раз с ними беседуем. И вас дожидаемся.

— У нас непредвиденная ситуация. В общем, задержали нас.

— Кто?! — раздраженно спросил Глухов.

— Да он не представился, — пожал плечами Миха.

— Дай ему трубку! — резко бросил Глухов.

Миха ухмыльнулся и передал трубку капитану.

— Капитан Трошкин, — краснея, отчеканил капитан.

— Капитан Крошкин или, как тебя там, Трошкин, немедленно отпусти людей. Я их жду! — сделав акцент на «я», сказал Глухов.

— Но они не только главные свидетели, но и подозреваемые по одному делу… — попытался объясниться капитан Трошкин.

— Это ты у меня сейчас пойдешь главным подозреваемым! — разозлился Глухов. — Или ты хочешь, чтобы я твоему начальству доложил?

Этого капитану Трошкину совсем не хотелось, но и отпускать затянутых в кожу москвичей не хотелось тоже.

— Хорошо, я их допрошу и отпущу. Под подписку о невыезде, — сказал капитан Трошкин, стараясь держать фасон.

— Я те че сказал! — сорвался Глухов. — Отпусти немедленно! Мы сами с ними разберемся!

— Ну хотя бы данные их запишу. Фамилии, адреса… — продолжал упрямиться капитан.

— Я те че сказал! Отпустить! — совсем вышел из себя Глухов.

— Слушаюсь, — вздохнув, неохотно проговорил капитан и, обращаясь к Глебу и Михе сказал: — Вы свободны…

Миха с Глебом встали, намереваясь уйти, но тут в приемный покой вбежала вернувшаяся медсестра и прямо с порога, очевидно не сразу заметив, что врача там нет, выпалила:

— Эта ваша пришла в себя! Она точно под кайфом была. Я у нее спрашиваю: «Кто тебя так?», а она мне талдычит: «Шрэк… Шрэк…» Мультиков, наверное, насмотрелась…

Глеб взглянул на капитана и заметил, что тот вдруг покраснел и странно дернулся. А потом, преодолевая волнение, спросил:

— А где эта ваша пострадавшая лежит?

— Да в реанимации, — сказала медсестра и поспешила добавить: — Но к ней нельзя. Ей покой, полный покой нужен. Она же еще не в себе.

— А я ее и не собираюсь беспокоить, — взяв себя в руки, пожал плечами капитан. — Так в какой палате она лежит?

— В пятой, — сказала медсестра.

— Она там одна? — спросил капитан.

— Пока что одна, — ответила медсестра.

— Ей бы охрану обеспечить, — сказал Миха, обращаясь к капитану.

— Обеспечим, — рассеянно пообещал капитан, опуская голову.

Задумчивость, в которую впал капитан после того, как услышал имя Шрэк, показалась Слепому подозрительной.

Еще в Москве генерал Потапчук, пытаясь обрисовать обстановку на месте, говорил ему о том, что у губернатора Глухова есть мощные завязки с местными авторитетами, в том числе и с неким Шрэком. И то, что избитая и выброшенная у дороги девушка, едва придя в себя, назвала именно Шрэка, чье имя так напрягло местного капитана милиции, только подтверждало догадки Потапчука. Значит, надо понимать, девушка, которую они подобрали у дороги, представляла для Шрэка какую-то реальную опасность. И то, что она выжила, никак не входило в его планы. И теперь, если до него дойдет, что девчонка выжила, он пойдет на все, чтобы побыстрее от нее избавиться. А донести Шрэку будет кому. Хотя бы и этому капитану.

Между тем Миха, удовлетворенный тем, как стушевался боевой капитан после разговора с губернатором Глуховым, сказал ему:

— Ты бы, капитан, не нами лучше занимался, а преступников ловил. Они на серебристом джипе «чероки» с заляпанными грязью номерами укатили. Я по карте даже могу показать, куда они свернули.

С этими словами Миха достал из внутреннего кармана куртки карту и, расстелив ее на столе, показал капитану, где скрылись преступники.

Капитан при этом еще больше изменился в лице и, чуть помолчав, пробормотал:

— Может, это не наши, а приезжие… Сами же сказали, что номера на машине грязью заляпаны…

— Ваши, ваши. Точно ваши, — заверил его Миха, — ищите.

— Не волнуйтесь, найдем, — кивнул Трошкин, отводя взгляд.

— А за девушку ты, капитан, головой отвечаешь! — резко, совсем другим тоном сказал Миха.

— Я понял, — кивнул капитан.

— Пошли, — махнул Миха рукой Глебу.

Но как только они вышли в коридор, Сиверов, сунув Михе свою кожанку-косуху, попросил его:

— Подожди меня там, у машин. Я в туалет.

— Ладно, я на улице! — сказал Миха и вышел.

Сиверов же, осмотревшись, заглянул в первый же кабинет, снял с вешалки белый халат и, накинув его на плечи, быстрым шагом пошел по коридору, поднялся на второй этаж и вошел в отделение реанимации.

Заглянув в пятую палату, Сиверов увидел там лежащую под капельницей девушку. Лицо ее, которое казалось ранее жуткой маской, после того, как промыли раны и наложили пару швов, выглядело не таким страшным. Девушка смотрела прямо на Глеба и, похоже, уже приходила в себя.

— Кто вы? — проскрипела она и, попытавшись облизать пересохшие израненные губы, скривилась от боли.

— А вы? Вы помните, кто вы? — вопросом на вопрос отозвался Глеб.

— Я… — на секунду задумалась девушка, — я Алина Семечкина.

— А я Глеб, — кивнул Сиверов и спросил: — Как вы себя чувствуете?

— Плохо. Я пить хочу.

Глеб снял с тумбочки стакан, налил из-под крана воды и подал девушке.

Алина чуть приподнялась и даже попыталась сама взять в руки стакан, но на это у нее сил еще не хватило, и Глеб помог ей попить.

— У меня губа очень болит, — пожаловалась Алина.

— Я сейчас медсестру позову… — сказал Глеб.

— А вы что, не врач? — окинув Сиверова оценивающим взглядом, спросила Алина и испуганно прошептала: — А кто вы?!

— Я… привез вас сюда. Вас выбросили на обочину из джипа. Вы помните, кто это сделал? Вы помните, что с вами произошло? — спросил Глеб, помогая девушке лечь поудобнее.

— Смутно… — прошептала она, напрягая память. — Там были какие-то подонки. И главный их, лысый, Шрэк.