Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— Ты мне покажешь? — тихонько, участливо спросила девушка.

— Нет. Это было бы нелепо.

— А что это?

— Это проститутка. У нее такие же рыжие волосы, как у тебя. Брат подарил ее мне на день рождения, когда тринадцать стукнуло. Она тогда стала моей первой женщиной. Собственно, он подарил мне только первый секс, но я и потом продолжил ходить к ней. Потому что в этом возрасте мне было непросто найти девушку. И потом, когда девушки сами посыпались на меня, как дохлые мухи из старой лампы, я продолжал ходить к ней. Потому что мои девушки были зеленые, неопытные, суетливые или слишком воображали о себе, вместо того чтобы взаимодействовать. А она была спокойная, разумная, отзывчивая, мудрая, умелая, нежная. Она и есть.

— Ты что же, до сих пор к ней ходишь? Она же, наверное, старая уже?

— В сексе нет понятия «старый», если человек опытный и здоровый физически.

— Значит… ты и во время нашего общения к ней ходил?

— Времени не было.

— Но почему и сейчас? Сейчас же наверняка твои девушки стали постарше, поумнели, набрались опыта.

— Сейчас я в отряде, и мне довольно трудно охмурить девушку быстро, за один отгул. А кушать хочется всегда. Но это не главная причина.

— Какая главная? Если не секрет, конечно.

— Нет, не секрет. Это — ее достоинство. Она настоящая. Она честная. Она мне никогда не врет. Ей не надо ничего от меня скрывать. Она меня воспринимает таким, какой я есть. И ничего из себя не изображает.

Оборотень внимательно смотрел на Лену, когда говорил все это. К ее чести, свою игру она выдерживала отлично. Ничего на ее лице не выдало того, что ей хоть чуть-чуть стыдно. Впрочем, возможно, ей и не было стыдно. Возможно, она вообще не воспринимала Оборотня за что-то существенное и потому не могла в принципе испытывать угрызения совести, как не можем мы испытывать угрызения совести перед молотком за то, что бьем его сильно о гвозди.

— Я поняла, — спокойно сказала девушка, когда он замолчал, и снова приступила к еде, но через несколько секунд, не прекращая есть, добавила: — Извини, мне надо это все осмыслить. Я немного в шоке, если честно. Эта женщина, я думаю, заменила тебе мать. Ты мать, кстати, знал?

— Хватит.

— Хорошо. Мне пора ехать. Ты обещал меня подвезти. Подкинь, пожалуйста, до офиса. Я возьму свою машину и отпущу тебя до вечера. Если выйдем сейчас, то как раз хорошо все успеем.

У Оборотня были другие планы. Однако парень сделал вид, что согласился. Он быстро доел, составил посуду в мойку и вышел из кухни. В этот момент он нажал кнопку ложного звонка на телефоне, а через полминуты невнятного крика в комнате вернулся, подошел к подруге, которая заканчивала мыть посуду, и виновато сказал:

— Зая, эти сволочи с работы не дают мне спокойно умереть. У кого-то проблема, очень просят подойти и исправить, потому что там больной мужчина, которого надо держать на каких-то аппаратах. Зая, это рядом. Я быстро — у них только пробки вылетели.

— Мы не успеем, — озадаченно надула губы девушка.

— Ну, отвезу я тебя сразу к твоей подруге. Вечером позвонишь, где тебя забрать. Завтра или сразу же вечером съездим за машиной, лады?

Лена недовольно сморщилась, но согласилась. Собственно, ей ничего не оставалось делать, разве что тратиться на такси.

Они все же опаздывали. Оборотень кивал на пробку, а Лена сердито настаивала на том, что это он задержался, потому что в Москве, если он, деревня, до сих пор не знает, надо выезжать сильно заранее. Только идиоты могут отмерять время переезда по километражу, разделенному на рабочую скорость движения их автомобиля. Нормальные люди, бурчала Лена, еще умножают все это на сугубо московские коэффициенты времени суток и дней недели.

Припарковаться она попросила заранее, сославшись на то, что дальше может не быть места: все же станция метро «Парк культуры» — сильно загруженный транспортный узел. Оборотень не стал настаивать на том, что поближе он может вообще не парковаться, а просто высадить ее. Парень вовремя сообразил, что это не в его интересах. Он безропотно согласился и аккуратно высадил спутницу. Но девушка не была намерена создавать ему тепличные условия слежки за собой. Она остановилась на обочине и, махая рукой, дала понять, что подождет, когда парень отъедет, как будто хочет, как верная подруга, помахать рукой ему вслед, как будто «встреча с подругой» не такая важная и может подождать.

«А чего ж тогда мозг мне выедала из-за опоздания?!» — спросил сам себя Оборотень. Под прицелом пристальных глаз, следящих за ним с тротуара, он спокойно включил зажигание, сделал отчетливо заметное движение, будто воткнул передачу заднего хода, а сам сразу незаметно для наружного наблюдателя переключил на нейтралку, развернулся на сиденье для выезда задом и газанул. Машина пела, но не двигалась. Он нахмурился, нервно, как бы виновато улыбнулся все еще стоящей перед ним Лене, повторил упражнения с передачей, снова газанул вхолостую, потом поставил машину на ручник и вылез на улицу.

— Старая машина — будь готов к труду и обороне, — пошутил он и открыл капот. — Ты, родная, иди, иди. Я сейчас найду, в чем причина ее глюка. «Форд» — это ж типа «Жигулей», конструктор для больших мальчиков. А я кое-что в них понимаю. Ты не жди. А то я буду нервничать, что ты опаздываешь, при том, что сам опаздываю уже почти смертельно. И буду рассеянно делать ошибки.

В этот момент зазвонил телефон Лены. Оборотень внутренне облегченно выдохнул. Это явно был тот, на встречу с кем она опаздывала. Девушка быстро наговорила, что она уже совсем рядом и будет вот-вот, спешно поцеловала Оборотня, соврав, что подруга уже готова выезжать, и упорхнула. Не дав ей уйти далеко, парень закрыл капот, машину и, соблюдая осторожность, пошел следом, стараясь не терять девушку в этой толпе из вида ни на секунду.

Он увидел уже знакомую спину в черном пальто раньше, чем к мужчине подошла Лена. Он стоял около киоска и рассматривал витрину. Лена подкралась, стараясь быть незамеченной, и, пытаясь напугать его неожиданным появлением, озорно вынырнула перед ним из-за его плеча. Мужчина, однако, совсем не испугался. Он указал на витрину, наверное объясняя, что увидел ее в отражении. Он тут же взял ее за плечи и хотел прижать к себе, но она потянулась прямо к его губам. Он снял шляпу, чтобы было удобнее. Целовались они глубоко и долго, совсем не обращая внимания на толпу, то и дело толкавшуюся с разных сторон. Оборотень заметил, что его подруге и этого было мало. Она, не отрываясь от поцелуя, расстегнула пальто мужчины и засунула обе свои руки внутрь. И сама почти целиком утонула под полами его одежды.

Наконец они оторвались друг от друга. Судя по движениям и мимике, Лена предложила куда-либо пойти. Лицо Петрова Оборотень не видел, потому что тот по-прежнему стоял к нему спиной, но было понятно, что он отказался, кажется сославшись на недостаток времени. Лена попробовала обидеться, но мужчина достал что-то из нагрудного кармана. Это были билеты на самолет. Лена просияла, обняла мужчину за шею и снова крепко поцеловала, правда на этот раз совсем недолго. Теперь она сияла. Мужчина забрал билеты у нее из рук, положил обратно в свой карман. Что-то спросил у девушки. Та принялась что-то рассказывать. Оборотень понял, что сейчас эта маленькая сучка сливает все, что может, про него, про своего страстного любовника. Интересно, подумал Оборотень, сказала ли она о том, что спала с этим самым шпионом, которого Столыпин-Марков снарядил найти Петрова? Вряд ли. Оборотню было даже немного жалко, он хотел, чтобы этот тип знал, что его шлюшке было хорошо с другим. А в том, что ей было хорошо, парень не сомневался, потому что реакции тела в моменты экстаза не обманывают.