Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

— Данилыч, а ведь она дело говорит, — изумленно признал Юрий. — Запорошил всем глаза, хапнул солидный кредит и смылся… Молодец, Дашка! Нет, ей-богу, золотая голова! Как же это я сам не дотумкал? Ведь это же все объясняет! А я, дурак, хожу и думаю: что за бред, на что он вообще рассчитывал? А он вообще ни на что не рассчитывал и ничего не собирался делать. Суммы, которая нужна, чтобы все это раскопать и построить, ему на три жизни хватит. Да какие жизни! Все правильно, украсть по-настоящему большие деньги может только большой человек — министр, а лучше президент… Отсюда и республика — какой может быть президент без государства? Провозгласил независимость, наделал шуму, обратился в ООН, а как только получил денежки — тишина: ни республики, ни президента…

— Да, — сказал Быков, — на Машку это похоже. Он еще в училище, помню, говорил: вот вернусь домой, стану президентом. У нас, говорит, образованных людей — раз, два и обчелся, а с военным образованием мне, говорит, все карты в руки… Вот прохвост! Поймаю — ноги выдерну!

— Да где ты его теперь поймаешь, — усомнился в осуществимости прозвучавшей угрозы Якушев.

— Да, Юрок, — протянул Роман Данилович, — как же это ты, а? Ладно я, мое дело солдатское, но ты-то! Заслуженный, можно сказать, чекист, элита спецслужб, а не сообразил. Баба сообразила, а ты не сообразил!

— Это кто здесь баба? — приподнявшись на локте, грозно спросила Даша.

— Ну, виноват, нечаянно сорвалось… Женщина. Красавица. Умница. Мы, мужики, тебе в подметки не годимся.

— То-то же. А то — баба… Сам ты дед!

— Я, Данилыч, спецназовец, а не специалист по расследованию крупных финансовых махинаций, — дождавшись конца короткой перебранки, высказался в свое оправдание Якушев. — Хотя, конечно, да…

— Только все это чепуха, мальчики, — вторично огорошила участников военного совета Даша.

— То есть как это? — изумился Быков. — Я тебе говорю, фокус как раз в его духе! Да и сходится все так, что лучше не придумаешь… Почему чепуха?

Юрий предпочел промолчать — не потому, что догадался, к чему клонит уважаемая Дарья Алексеевна, а просто потому, что за последние пять минут уже достаточное количество раз публично признал свою острую умственную недостаточность и не считал необходимым повторяться.

— А как ты себе это представляешь? — обращаясь к мужу, воинственно осведомилась Даша. — У него тут гражданская война, вялотекущие бои по всей линии фронта, а он бросает все и летит в Москву. Прилетает и, даже не заходя в гостиницу — денег-то нет, весь госбюджет ушел на покупку авиабилета, — идет пешочком в РИА «Новости», прямиком к генеральному. Приходит и говорит: здравствуйте, я президент! У меня ничего нет, но очень хочется, чтобы было. Поэтому не могли бы вы, уважаемый, распространить информацию о том, что на территории моей так называемой республики обнаружены крупные залежи чего-нибудь полезного — ну, скажем, каменного угля? И дает взятку — связку бананов, сетку кокосовых орехов, масайское копье и засушенную голову вождя враждебного племени… Потом берет у секретарши в приемной взаймы пару тысяч рублей, хватает такси и едет в представительство экспертной компании: здравствуйте, я президент, выдайте заключение! И те сразу выдают заключение и шлепают печать…

— А это-то зачем? — возразил наивный в житейских вопросах Ти-Рекс. — В смысле, если по телевизору уже и так говорят, что уголь есть…

— А ты когда-нибудь пытался получить кредит?

— Бог миловал, — с достоинством отверг такое предположение Быков.

— А ты?

— А я, — сказал Юрий, к которому был обращен этот вопрос, — когда мне чего-нибудь не хватает, стараюсь на это заработать. А если заработать не получается, предпочитаю обходиться тем, что есть.

— Правильно, — одобрил его позицию Быков. — Зачем эти долги, да еще и волокита с бумажками…

— Вот, — сказала Даша, — волокита, бумажки. Без бумажек даже телевизор в рассрочку не купишь. А чтобы получить такие деньги, нужен вагон всяких гарантий.

— Или сообщник в банке, — сказал Якушев, у которого наконец открылись глаза. — И не только в банке. Масштабная пиар-акция в средствах массовой информации, фальшивое экспертное заключение уважаемой международной фирмы — все это по плечу только очень умному, прекрасно владеющему ситуацией, а главное, влиятельному человеку. И притом небедному. Черт!

Он огляделся. Вокруг густо усеянного срубленными ветками и лианами пятачка крутого каменистого склона стеной стоял девственный лес, в котором не было ни одного знакомого растения. Палящее солнце, дикие джунгли, низкий портал засыпанной штольни, лежащая на боку ржавая вагонетка, пирамида из трех бесполезных автоматов — все это напоминало студийную декорацию к очередному фильму об Индиане Джонсе. Неизвестный гений, объединивший в своем лице автора сценария, режиссера и продюсера данной киноленты, спокойно подсчитывал барыши в далекой Москве. Актеры разъехались по домам, и только три заблудившихся статиста все еще бродили среди бутафорских кустов, наивно полагая, что их продолжают снимать и что кульминационный момент картины, в котором им отведены главные роли, еще впереди.

— Ну, что притихли? — нарушила воцарившееся молчание Даша. — Это ведь ничего не меняет. Мы-то приехали сюда искать не деньги, а людей! С деньгами пусть разбираются те, кто дал их этому проходимцу.

— На самом деле это меняет многое, — сказал Юрий, роясь в своем рюкзаке. — Но, как ты совершенно справедливо заметила, не для нас. Надо же, а я жалел, что позволил тебе за нами увязаться!

— Кто б тебя спрашивал! — пренебрежительно фыркнула Дарья Алексеевна.

— Не для нас, — даже не подозревая, насколько глубоко заблуждается, повторил Якушев.

Рука наконец нащупала на самом дне рюкзака искомый предмет и выволокла его наружу. Нажатием кнопки осветив дисплей, Юрий убедился, что нужды разворачивать солнечную батарею для подзарядки аккумулятора нет, и раздвинул похожую на пистолетный глушитель антенну спутникового телефона. Регулярной связи с генералом Алексеевым они не поддерживали — в этом не было необходимости, — но теперь такая необходимость возникла. У Юрия было чем порадовать его превосходительство, да и вопросов накопилось предостаточно. И он твердо намеревался эти вопросы задать, хотя получить ответы, честно говоря, не рассчитывал.

Холодный ветер морщил темную мутную воду, по которой наперегонки, как участники парусной регаты, плыли желтые кругляши опавших листьев. До финиша добирались не все. Многие, намокнув, тихо шли на дно, но остальные мужественно продолжали путь к далекому — естественно, по меркам опавшего листа — берегу, чтобы выброситься на мель или, застряв в заторе, со временем разделить участь своих менее удачливых собратьев — набухнуть, размокнуть, отяжелеть и тоже лечь на дно, внеся малую лепту в никому не нужное дело наращивания толщины донных отложений. Осень уже перевалила за середину, и на Патриарших прудах было неуютно. Ветер забирался холодными пальцами под одежду, прохватывая до костей. По небу носились, мало-помалу сбиваясь в сплошную пелену, рваные клочья туч, и, шагая по аллее вдоль берега, Ростислав Гаврилович периодически поглядывал то с опаской на небо, то с завистью на сложенный зонт, которым его собеседник, пока не пошел дождь, пользовался, как тростью. Никелированный наконечник то отчетливо цокал, в такт неторопливым шагам ударяясь о цементные плитки тротуара, то мягко вонзался в наметенные вдоль бордюра кучки опавшей листвы.