Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Внизу, как и следовало ожидать, было еще хуже. Миссия была вырезана поголовно, а монашек перед смертью, судя по некоторым признакам, еще и изнасиловали. Обнаружив это, Юрий молча отдал должное предусмотрительности Ти-Рекса: Даше этого видеть не следовало. Понятно, такое зрелище возымело бы мощный педагогический эффект — будешь знать, как не слушаться мужа и лезть туда, где женщинам не место, — но Юрий склонялся к мысли, что такая педагогика сродни удалению занозы из пальца путем ампутации конечности.

В палатке, где был оборудован больничный стационар, обнаружились еще четыре трупа, все местные. Один из них был одет в униформу правительственных войск; при желании в этом можно было усмотреть причину резни, но Якушев и Ти-Рекс сошлись во мнении, что это не столько причина, сколько повод, и притом не самый главный. Вопросы «почему» и «зачем» здесь вряд ли были уместны: на них вполне исчерпывающе ответил майор Черданцев, когда говорил о методах работы военной жандармерии. «Верхние бурундуки» перебили безоружных людей потому, что могли это сделать, не боясь возмездия, и не видели причин отказывать себе в маленьком удовольствии. А еще, наверное, потому, что не имели ни более полезного занятия, ни ярко выраженного желания его искать.

Продуктовый склад был разграблен дочиста, часовня осквернена, а старенький пикап, принадлежавший миссии, изрешечен пулями. Судя по диаметру пробоин, стреляли из пулемета пятидесятого калибра — в дыры свободно проходил указательный палец. По счастью, в одной из палаток Юрию удалось отыскать штыковую лопату и даже лом, что избавило их от необходимости ковырять сухую, спрессованную до каменной твердости глину клинками мачете.

Разумеется, Даша не смогла усидеть на месте, но к тому времени, когда она объявилась на берегу, мужчины уже начали засыпать братскую могилу, так что на этот раз обошлось без истерик. Быков вогнал в рыхлую могильную насыпь заостренный нижний конец грубо сколоченного из двух досок креста, а потом подобрал с земли автомат и пристрелил вертевшегося поблизости пса. Юрий его за это не осудил: у мертвого священника было обглодано бедро, а запекшаяся вокруг собачьей пасти кровь прямо указывала на то, чьих зубов это дело.

— Так нельзя, — нарушив долгое молчание, убежденно произнесла Даша, когда, перевалив через гребень холма, они окончательно потеряли миссию из вида.

— Что «нельзя»? — спросил Быков.

Это прозвучало немного агрессивно: видимо, Ти-Рекс, не видевший в поголовном истреблении католической миссии повода для обсуждения, опасался, что ему сейчас вставят фитиль за жестокое обращение с животными.

— Жить так нельзя, — сказала Даша, — и умирать так тоже нельзя. Это же просто ад! Наверное, люди ошибаются, когда думают что ад где-то там, — она махнула рукой в произвольном направлении, — где-то далеко — то ли под землей, то ли еще где-то… А он — здесь. Нагрешил в предыдущей жизни, умер и снова родился в каком-нибудь Сомали. Или в Верхней Бурунде.

— И кругом черти с автоматами, — подсказал Быков.

— Вот именно! — с вызовом откликнулась Даша.

— Не знаю, — подумав, уже без подначки сказал Ти-Рекс. — Ты прости, конечно, но мы с Юриком такого уже насмотрелись — во! — Он чиркнул себя по кадыку тупой стороной мачете, которое нес в руке. — За этим в Африку ехать необязательно. Кавказ, Югославия… Да что далеко ходить! Когда в Москве или, скажем, в Минске поезд метро взрывается — это, что ли, не ад? В Европе теракты пополам с бунтами, в Америке то же самое… Получается тогда, что мы все с самого рождения в аду обретаемся!

— В Австралии терактов нет, — напомнил Юрий. — В Новой Зеландии, в Исландии…

Разговор был беспредметный, но, видя, как старательно Роман Данилович его поддерживает, Якушев решил прийти командиру на выручку. Философ из Ти-Рекса был не ахти, трепотня на отвлеченные темы давалась ему с заметным усилием, но он мужественно и стойко, как и подобает российскому офицеру, заговаривал зубы жене, стараясь увести разговор как можно дальше в сторону от истребленной католической миссии и запаха разложения, который, казалось, насквозь пропитал их с Юрием одежду.

— Скажи еще: в Антарктиде. В Австралии лесные пожары и крокодилы, а в Исландии круглый год холодина. Со всех сторон ледяной океан, а под ногами — зона активной вулканической деятельности. — Судя по усталому, чуть снисходительному тону, которым говорила Даша, предпринятый господами офицерами отвлекающий маневр был ею своевременно замечен и разгадан, но она, совсем как Юрий, решила не усугублять ситуацию и поддержать беседу ни о чем. — Роман прав, Земля — это ад. Просто он, как у Данте, поделен на круги, и здесь, в Африке, самый нижний…

Подавив непроизвольный зевок, Юрий напомнил ей об Арабских Эмиратах — ведь рай же, разве не так? Ему ответили, что в Эмиратах нет ничего, кроме песка и нефти, а когда нефть кончится, шейхам останется только песок да накопленные за десятилетия эксплуатации месторождений нефтедоллары, которые в два счета будут истрачены на продовольствие и питьевую воду. И во что, спросила Даша, этот суперсовременный рай превратится тогда?

Чтобы не оставаться в долгу, Юрий напомнил и развил теорию, выдвинутую агентом Смитом в «Матрице», — что поведение человечества в целом как вида неотличимо от поведения колонии вирусов и что род людской, таким образом, является просто поразившим планету инфекционным заболеванием. Планета борется с болезнью, как умеет, и либо победит, либо погибнет. После чего, заключил Юрий, лишившееся питательной среды человечество тоже протянет ноги, точь-в-точь как колония вирусов, сожравшая организм, на котором паразитировала. Так ли, этак ли, конец один: всеобщее полное вымирание.

— А вы, батенька, оптимист, — сказала Даша.

— Да пошел ты, — практически одновременно с ней возмутился Ти-Рекс, не найдя, к чему прицепиться в выстроенной Юрием безупречной логической цепочке, но явно не горя желанием поверить в то, что он, подполковник ВДВ Быков, и какой-то там болезнетворный вирус принципиально ничем друг от друга не отличаются. — Ерунда это все, — добавил он после непродолжительного молчания. — Рай, ад, вирусы, бациллы… Просто жить народ не умеет. Одни с жиру бесятся, другие, как здесь, с голодухи… А как ты думаешь, Юрок, эти московские толстосумы и впрямь могут лимон евро отвалить? Это я к тому, — добавил он поспешно, — что на такие деньги можно половину местных от пуза накормить.

Юрий пожал плечами, а затем, сообразив, что идущий впереди Быков не видит его пантомимических ухищрений, озвучил свой ответ.

— Отвалить-то они отвалили бы, — сказал он. — Если Алексееву обещали, отвалят даже через «не хочу» — его превосходительство сам слов на ветер не бросает и другим не дает. Но насчет «накормить от пуза» — это ты, Данилыч, загнул. Ты прикинь, сколько их тут обитает! Даже если разделить всего по одному евро на нос, получится миллион голодных. Всего один.