Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

На экране ноутбука появилось диалоговое окно.

— Швырев, подожди за дверью, — не оборачиваясь, скомандовал Писарь. — Нет, постой. Совсем забыл спросить: как поживает наш хвост?

— Уже никак, — сообщил Швырев. — Острая сердечная недостаточность; раз — и ты уже на небесах. Так, наверное, до сих пор в кафе и сидит… остывает вместе с кофе.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул Писарь. — Молодец, отчетливо сработал.

— Алхимик молодец, — в интересах истины уточнил майор. — Мне-то что, мне не привыкать…

— Хвост, хвост, — барабаня пальцами по столу, задумчиво произнес Писарь. — Интересно, кто его нам навесил? Он точно был один, ты проверял?

— Не привыкать, — повторил Швырев, слегка уязвленный недоверием начальства.

— Ну ладно, баба с воза — кобыле легче. Все равно через полчаса нас здесь не будет. Ступай, побудь немного в коридоре.

Швырев вышел, напоследок одарив африканца недобрым, предостерегающим взглядом. По-прежнему не оборачиваясь, Писарь вынул из кармана и, подняв на уровень плеча, продемонстрировал своему пленнику передатчик, выглядевший как простая шариковая ручка в металлическом корпусе.

— Сиди смирно, — сказал он. — У меня нет охоты заканчивать дело в комнате, забрызганной твоими мозгами.

М’бутунга снова пожал плечами и, вынув из нагрудного кармашка просторной белой рубахи с широкими длинными рукавами пачку сигарет, неторопливо закурил. Писарь уже скопировал содержимое флэшки в буфер обмена и теперь устанавливал связь через Интернет с сервером банка. В тишине слышалось только мягкое постукивание его указательного пальца по сенсорной панели компьютера; потом негромко застрекотали перебираемые ловкими пальцами клавиши.

М’бутунга протяжно зевнул, наблюдая за мухой, которая с риском для жизни выделывала фигуры высшего пилотажа в опасной близости от работающего вентилятора. В номере было две кровати; в изголовье одной из них стоял увесистый черный кофр с большой профессиональной видеокамерой. Они прибыли в Лагос под видом съемочной группы одного из французских телеканалов. Эта легенда вкупе с незнанием французского языка стала настоящим проклятием для Швырева, который в людных местах был вынужден держать язык за зубами, играя роль глухонемого носильщика. М’бутунга не потешался над ним и не сочувствовал ему: Швырев интересовал его только как источник потенциальной угрозы, как один из факторов, которые он должен был учитывать при планировании своих действий.

— Ну вот, процесс пошел, — с удовлетворением сообщил Писарь, по-прежнему глядя на экран, по которому, удлиняясь, ползла зеленая полоска индикатора загрузки. — Сейчас дождемся подтверждения, проверим баланс и разойдемся как в море корабли… Швырев, где ты там? Заходи!

Вместе с майором в комнату вернулся тяжелый, плотный запах застарелого пота. М’бутунга демонстративно поморщился и, сняв парик, который прикрывал его поросшую короткой седой стерней, сомнительно украшенную не до конца зажившим шрамом на затылке голову, принялся обмахиваться им, как веером. Швырев отобрал у него парик и зашвырнул в угол, а потом коротким ударом ладони выбил из руки сигарету. Сигарета, дымясь, откатилась в сторону, и майор погасил ее, наступив носком ботинка. Продолжая демонстрировать серьезность своих намерений, он задрал подол рубашки и, вынув из-за пояса, направил на пленника пистолет с глушителем. С учетом того, что было спрятано у африканца под кожей на затылке, последняя мера представлялась явно избыточной, но М’бутунга не стал спорить: пусть потешится, если подвернулся случай.

Писарь развернулся на стуле, сев боком, чтобы видеть М’бутунга, и забросив руку с ручкой-передатчиком на гнутую обшарпанную спинку.

— Пора прощаться, — сказал он. — Сейчас Швырев сделает тебе еще один укол. Потом ты выйдешь из номера, спустишься по лестнице в холл, откроешь дверь и выйдешь на улицу. Сразу за дверью повернешь направо и пойдешь, никуда не сворачивая и нигде не задерживаясь, пока… Ну, ты меня понимаешь.

М’бутунга с горечью покивал обезображенной головой.

— Я так и знал, что ты меня не отпустишь, — сказал он.

— Почему же? Наоборот, я тебя отпускаю. Разве нет? — улыбнулся Писарь. — Неужели ты всерьез рассчитывал, — продолжил он, отбросив шутливый тон, — что я пущу свободно гулять по свету человека, который столько обо мне знает? Ты, как и я, уже немолод, но у тебя отличная военная подготовка и изворотливый ум. У тебя есть причины меня ненавидеть, и, не имея других занятий, ты можешь посвятить остаток жизни попыткам отомстить. Более того, в силу только что названных мной качеств ты имеешь некоторые шансы на успех. Ну сам посуди: оно мне надо?

М’бутунга вытряхнул из пачки новую сигарету и закурил.

— Ты получил, что хотел, — повторил он. — Почему бы тебе хоть раз в жизни не выполнить обещание?

— Его не так-то легко выполнить, — сказал Писарь чуть ли не сочувственно. — Даже если не принимать во внимание то обстоятельство, что я просто-напросто не желаю его выполнять, к этому есть некоторые препятствия чисто технического характера. Видишь ли, я забыл упомянуть об одной маленькой детали. Попытка собственноручно извлечь имплантированное тебе устройство неминуемо приведет к взрыву. Ну, извини, я ведь должен был как-то подстраховаться! В общем, чтобы достать из твоей головы эту штучку, придется обратиться к третьему лицу — желательно к грамотному специалисту по разминированию, который располагает современным оборудованием. Это будет непросто и неминуемо вызовет кучу вопросов. Кроме того, для тебя это теперь еще и чересчур дорого, тебе ведь даже кружку пива не на что купить. Ну к чему тебе эта морока, если умирать рано или поздно все равно придется?

Африканец снова горько покивал головой.

— Выдумщик, — сказал он. — Затейник. Нормальный человек просто шлепнул бы меня и ушел.

— А зачем рисковать, если можно обойтись без риска? — возразил Писарь. — Ты умрешь на улице, и местные блюстители закона, скорее всего, напишут в своих протоколах, что тебя застрелил какой-то неизвестный. А если вдруг эксперты обнаружат фрагменты взрывного устройства или частицы взрывчатки — в чем я лично очень сильно сомневаюсь, — все решат, что ты просто покончил с собой таким вот экстравагантным способом. Портье подтвердит, что в момент твоей смерти мы со Швыревым находились в номере. Места здесь неспокойные — Африка, что тут еще скажешь, — и никто не станет особенно напрягаться, пытаясь выяснить, что и почему с тобой стряслось. А то, глядишь, опознают твою черную физиономию и решат, что тебя настигла месть недовольных твоими методами правления соотечественников.

— Чепуха, — сказал М’бутунга. — Тебе просто хочется посмотреть, как сработает твоя хлопушка. Если, выйдя из отеля, я поверну не направо, как ты сказал, а налево, меня не будет видно из окна.