Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Весь этот шум и гвалт привлек внимание М’бутунга. Не заметить двух перебегающих дорогу рослых европейцев в этом городе было так же невозможно, как проглядеть парочку папуасов в боевой раскраске, проделывающих ту же операцию в каком-нибудь Конотопе. Экс-президент вдруг страшно заторопился, дергая заевшую дверцу. Поняв, что их обнаружили, Юрий вскочил на капот ближайшего автомобиля, перепрыгнул с него на багажник соседнего, упал, увернулся от отчаянно сигналящего пикапа, едва не сшиб мотоциклиста и очутился в паре метров от М’бутунга, который уже справился с дверцей и был готов сесть за руль.

Поняв, что уехать ему не дадут, а убежать пешком от более молодого, пребывающего в отличной физической форме преследователя нет никаких шансов, господин бывший президент очень характерным жестом начал задирать подол своей просторной рубахи, под которой при желании можно было спрятать хоть автомат. Юрий швырнул в него свой тощий рюкзак, африканец машинально загородился рукой и проиграл секунду, которой Якушеву хватило, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние.

Его беглое превосходительство оказался неожиданно крепок и увертлив. Свалить его одним ударом не получилось; противники сцепились, награждая друг друга увесистыми тумаками и выкручивая конечности, и повалились на пыльный горячий капот «фольксвагена». Африканец пытался достать пистолет, который прощупывался спереди под рубахой, а Юрий, отнюдь не горевший желанием быть похороненным за счет лагосского муниципалитета, всячески ему в этом препятствовал. М’бутунга боднул его головой в лицо; ослепленный пришедшимся прямо в нос ударом, Якушев на мгновение ослабил хватку и, получив серию коротких тычков в болевые точки, упал на пыльный тротуар.

Африканец снова полез под рубаху, намереваясь довершить начатое, но перед ним уже стоял Быков. Силясь подняться, Юрий услышал короткий трескучий звук, тупой удар о жестяную дверь автомобиля и глухой шум сползшего на землю тела.

— Ты как, Юрок? — участливо поинтересовался Роман Данилович.

— Нормально, — поднимаясь с асфальта и утирая ладонью струящуюся из носа кровь, сказал Якушев. — Нос разбил, сволочь.

— Бывает, — сказал Быков. — Ирония судьбы: пол-Африки, считай, с боями прошел, и ни одной царапины, а какой-то старый жулик взял и нос расквасил… Бывает.

Вдвоем они затолкали господина президента на заднее сиденье. После близкого знакомства с кулаком Ти-Рекса М’бутунга пребывал в полубессознательном состоянии, однако однокашника узнал.

— Ромка, кореш, — с сильным акцентом пробормотал он.

— Твои кореша в овраге лошадь доедают, — выворачивая ему карманы, сообщил Быков. — Или эту… антилопу какую-нибудь. Или, скажем, зебру.

На сиденье выпали пистолет с глушителем, издававший отчетливый запах пороховой гари, ключ от гостиничного номера с брелоком в виде деревянной груши, миниатюрный дисковый накопитель, в просторечье именуемый флэшкой, пачка сигарет и дешевая газовая зажигалка. Последней на свет явилась шариковая ручка в серебристом металлическом корпусе. При виде этой безделицы М’бутунга почему-то напрягся, но Быков, на его счастье, не унаследовал свойственной обезьянам привычки изучать каждый новый предмет, щелкая всем, что щелкает, и крутя все, что крутится: он не стал нажимать на кнопку, чтобы проверить, пишет ли ручка, а просто бросил ее на сиденье и приступил к исследованию содержимого сумки.

Помимо белья и туалетных принадлежностей, в сумке обнаружился паспорт гражданина Франции, выглядевший, как настоящий, и выданное на то же имя удостоверение корреспондента одного из французских телеканалов.

— Гляди ты, француз! — фыркнул Быков. — Где ж это тебя из африканских президентов во французские журналисты разжаловали?

— Скорее уж, повысили, — задумчиво подбрасывая на ладони ключ от гостиничного номера, поправил Юрий. — Я знаю где. В России. Точнее сказать, в Москве. Где твой сообщник? — спросил он у М’бутунга.

Ответа Юрий не ждал, но африканец, к его удивлению, не стал запираться.

— Наверху, — ответил он, — в номере. Только он уже ничего вам не скажет.

Быков красноречиво понюхал пистолет. Юрий понял намек, но подозревал, что генералу Алексееву этого покажется маловато.

— Надо проверить, — сказал он. — Я быстро.

— Яс тобой, — цитируя собственную супругу, поспешно произнес Быков.

— Я аккуратно, — заверил его Юрий, — только гляну одним глазком, и все. А ты пока поболтай со старым приятелем. Заодно присмотришь, чтоб он тут с педалями не баловался. Паренек-то шустрый!

— Какой еще паренек, — обиделся М’бутунга. — Я тебе в отцы гожусь!

— Да боже упаси, — сказал Якушев и, спрятав под рубашкой протянутый Романом Даниловичем пистолет, выбрался из машины.

Вернулся он на удивление быстро, с хмурым, озабоченным и, как показалось Роману Даниловичу, злым лицом. Бросив на сиденье пистолет, он уселся за руль, запустил двигатель и, не говоря ни слова, тронул машину с места.

— Ну что там, Юрок? — осторожно поинтересовался Быков.

— Два трупа, — не оборачиваясь, ответил Юрий. — Что он тебе рассказал?

— Что все это время провел в Подмосковье, в плену у какого-то Писаря, — сообщил Роман Данилович. — Я бы сказал, что он врет как сивый мерин, но вот и ты туда же… Говорит, этот фокус с кредитом придумал Писарь и он же все провернул. То есть работали они в паре: этот здесь демократию устанавливал, чтоб было подо что кредит цыганить, а Писарь в Москве банкирам мозги керосинил… Ну, короче, точь-в-точь как ты говорил. Потом Писарь решил его кинуть, присвоил все деньги и хотел его, бедняжку, пристрелить, да он словчил, вырвался… Где деньги, урод?! — неожиданно взревел он, сгребая экс-президента за грудки.

— Нет денег, — сказал М’бутунга, — Писарь все перевел на свой счет. Где счет, какой номер, какой пароль — ничего не знаю. Хотел узнать, но не успел: пришлось стрелять и уносить ноги.

— А знаешь, Данилыч, кто такой этот Писарь? — с какой-то странной интонацией спросил Якушев. — Помнишь, я тебе рассказывал, как меня чуть под суд не отдали за оскорбление действием старшего по званию? Ну, когда геолог, подписавший фальшивое экспертное заключение, в кафе заложников взял, а в крови у него потом нашли лошадиную дозу психотропного препарата… Помнишь?

— Ну, помню, — сказал Быков. — И что?

— Я потом, когда остыл, частенько вспоминал этот случай и все голову ломал: как же, думаю, так? Ну, пускай Копытин — солдафон, тупица, но есть же правила, есть стандартная процедура, о которой он, генерал ФСБ, просто не мог не знать… есть здравый смысл, в конце-то концов! А он торопился, как голый к бабе под одеяло: на штурм, и никаких гвоздей! Огонь на поражение, а что заложники погибнут, так это ничего: лес рубят — щепки летят… Теперь-то я понял, почему он так торопился.