Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Американский резидент не одну сотню тысяч выплатил Самиру и ему подобным полевым командирам за ценные разведсведения. Или когда выкупал у них пленных солдат. И Самир Баш, и другие кочевники не были фанатичными воинами ислама, они запросто могли отказаться от операции против советского конвоя с горючим, если торговцы наркотиками платили больше за сопровождение каравана с опиумом.

Беседуя с главарем кочевников, Фишер вспомнил, как однажды он с Д’Олэнторном прятались двое суток в полузаваленном строении. А наверху в кишлаке вовсю «шурудил» советский спецназ. Хорошо тогда была проведена операция русскими. Без вертолетов и артиллерии позволили отряду Малу Хана выйти из кишлака, а потом окружили, и тут началось... И авиация, и артиллерия, и крупнокалиберные пулеметы на главенствующих высотах секли кинжальным огнем. Лишь небольшой группе во главе с Малу Ханом и западными разведчиками удалось прорваться обратно в кишлак. Но разве там спрячешься, когда следом бегут советские десантники. Малу Хан успел укрыть Фишера и Д’Олэнторна, а сам со своими воинами заперся в доме деревенского старосты и отбивался до тех пор, пока советский вертолет не разнес дувал ракетным залпом. Солдаты потом долго разбирали завал, выносили трупы, офицеры их тщательно сортировали, видимо, искали иностранцев. А не найдя, устроили обыск, двое суток десантники обыскивали кишлак, все перевернули вверх дном, даже бросали гранаты в колодец, а заглянуть в полуразрушенное строение не догадались. После ухода советских солдат Фишер и Д’Олэнторн еще десять дней прожили в этом кишлаке в ожидании прихода другого отряда повстанцев. Первым пришел Самир Баш, за доставку в Пакистан «неверных» он взял символическую плату — миллион афгани. Джеймс нисколько не сомневался в том, что, предложи ему русские или ХАД за них сумму больше этой, Самир и минуты не стал бы думать, продал бы.

Мысли американца вернулись к фигуре английского эмиссара. Чарльз Мортимер Д’Олэнторн, высокомерный чопорный аристократишка, даже после того случая не изменил своего отношения к товарищу по несчастью, всем своим видом показывая, что они не ровня. Но Фишер ему прощал высокомерие, уважая англичанина за профессионализм и выдержку.

Самиру Башу уже было выплачено пятьдесят тысяч долларов за ликвидацию сэра Чарльза и еще столько же придется доплатить за то, что его люди устроят имитацию мятежа. Опытному воину американской разведки было невдомек, что Самир, кроме полученных пятидесяти тысяч с Фишера, получил еще десять с сотрудника английского посольства за то, что посвятил его в планы американского коллеги.

Сморщенное лицо кочевника оставалось бесстрастным, хотя в душе он был доволен. Ему не придется устраивать мятеж в Кабуле. А он и не хотел ссориться с нынешней властью —зачем. Мятежи, как правило, подавляют, и очень кроваво. А наемники не любят лить свою кровь ни за какие деньги. Единственное, о чем жалел Самир, что англичанин заплатил десять тысяч за информацию, а не дал пятьдесят за труп американца...

Страсти в столице все накалялись, митинги переходили в манифестации, которые милиции и ОМОНу с трудом удавалось разгонять. Местных милицейских сил явно не хватало, в ближайшее время ожидалось прибытие частей ОМОНа из других городов. Противостояние между правительством и парламентом нарастало. В Белом доме отключалась вода и электроэнергия. Некоторые одумывались, выходили, но большинство продолжало заседать, принимать какие-то решения. Давать интервью различным журналистам на тему «президентской узурпации власти, добытой в кровопролитной борьбе с тоталитаризмом». Такие заявления в адрес первого демократа России были сенсацией, и на нее, как мухи на дерьмо, слетались журналисты со всего мира. Все знали — скоро поток слов иссякнет, и тогда одна из сторон должна будет перейти к делу. Тем более что после обещания министра обороны: «Армия вмешиваться не будет» — руки у многих уже чесались.

Выпускник Академии Главного разведуправления Генштаба подполковник Журавлев с первого дня был в Афганистане и видел, как «червоточина» начинает пожирать «никем не победимую». По долгу службы Журавлеву пришлось мотаться по всему Афганистану, и он видел реальное положение вещей. Получив через два года звание полковника и место при разведуправлении армии, Андрей Андреевич познакомился с одним из главных политруков армии. Генерал-майор Брянцев относился к афганской экспедиции так же, как и полковник Журавлев. После многочасовых бесед оба старших офицера пришли к мысли о создании проекта военной доктрины для 40-й армии в Афганистане.

Журавлев и Брянцев писали, анализировали, составляли прогнозы на сложившуюся ситуацию. В результате получился труд не на одну сотню листов, где давалась трезвая оценка происходящему. Как военный специалист, Журавлев доказывал нецелесообразность дислокации воздушно-десантных частей в Афганистане, которые теперь выполняли функции охранных частей, мотострелковых и порой даже стройбата. Десантники выполнили свою задачу на начальном этапе, когда требовалось в срочном порядке захватить аэродромы, воинские части и другие стратегические объекты. Теперь десантников должны заменить горно-стрелки, которых практически не было в Советской Армии. Но в Советском Союзе достаточно горных массивов, где можно было создать несколько учебных центров. Следовало изменить структурный состав армии, для Афганистана не подходили полнокровные дивизии, их следовало заменить бригадами. В отчете давалось подробное описание такой бригады, состоящей из двух батальонов горн-острелков, аэромобильного батальона и батальона тяжелого вооружения — артиллерия, минометы. Следовало убрать из Афганистана мотострелков, занимающихся охраной объектов, и заменить их частями внутренних войск, которых этому обучали. Реактивную авиацию (штурмовики, истребители, фронтовые бомбардировщики) тоже вывести.

Их радиус действия позволял базироваться на приграничных аэродромах. Но, самое главное, необходимо было закрыть границы с Пакистаном и Ираном, тем самым лишить повстанцев возможности отхода, постоянных баз и пополнения ресурсов. Создание ЧОНов, набранных из офицеров Советской и Афганской армий, применение опыта борьбы с басмачами в советской Азии с учетом современных условий и технологий.

Генерал Брянцев больше писал о политическом аспекте доктрины. Приводил примеры из истории, указывая на зарождающуюся анархию в рядах армии. Требовал введения жестких судебных санкций вплоть до расстрела перед строем. И в то же время писал о статусе военнослужащего «ограниченного контингента». Необходима не только финансовая и льготная компенсация, но и психологическая адаптация человека, побывавшего на войне. Он не должен быть забыт государством.