Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

Все выбрались из машины. Второй номер, за время поездки не проронивший ни слова, извлек из-под одежды длинноствольный автоматический пистолет Стечкина с длинным черным глушителем и проволочным прикладом. Взяв оружие на изготовку, он исчез в ближайших кустах, обеспечивая остальным защиту.

Выбравшись из «Жигулей», Христофоров подошел к могиле, держа в руках громоздкую коробку фотоаппарата «Полароид». Блеск вспышки — и умная машина тут же выдала кусочек глянцевого картона, на котором вскоре должно было появиться изображение.

— Начинаем действовать, — приказал Владимир.

Открыв заднюю дверцу «Форда», мужчины извлекли наружу большой кусок брезента, несколько лопат, налобные фонари и кирку, в общем, все, что подполковник, общаясь с местными чекистами, приказал достать.

Дальше пришлось заняться чисто техническими вопросами. Убрали с могильного холма небольшой портрет покойного, граненый стакан, вазу из-под цветов, повядшие букеты, после этого, аккуратно сняв лопатой дерн с проросшей шелковистой травой, уложили его рядом ровными пластами. Фашист и Первый номер принялись раскапывать могилу, бросая землю на расстеленный брезент.

За два месяца земля не успела слежаться, поэтому копалось легко. Тем не менее пары менялись каждые двадцать минут. Внезапно лопата ударилась о полированную крышку гроба. Еще четверть часа ушло на извлечение гроба. Большой, полированный, как шифоньер из элитного салона, с толстыми бронзовыми ручками по бокам. Выдернуть его удалось только благодаря капроновым тросам, которые привязали за ручки.

— Блин, да он тяжелый, как смертный грех, — проворчал командир водолазов, который за долгие годы службы в подводном спецназе привык ко всему, но эксгумацией занимался впервые. Он тяжело отдувался, когда гроб лег на пол микроавтобуса.

— А ты думаешь, могилы разорять — не грех, — ответил ему Фашист, от напряжения у него на лбу выступили синие вены.

— Посмотрим, что внутри? — предложил Кольцов, он, как и все, тяжело дышал.

— Давай, — усмехнулся Христофоров, — это же твоя идея.

Крышка гроба открылась с противным скрипом, и внутрь устремились четыре луча света налобных фонарей. На белом атласе в дорогом костюме лежала темно-коричневая мумия с запавшими глазницами, щеками, острым подбородком, выставленными наружу почерневшими зубами и прядью редких волос на макушке.

— Разложился, — спокойно констатировал Фашист.

— В таком случае, почему на костюме не видно следов тлена? — не согласился Кольцов.

— Эксперты разберутся, что да как, — прекратил дебаты Христофоров и захлопнул крышку.

Потом ударными темпами засыпалась пустая яма, так же дерном покрывался могильный холм, на который сверху укладывались остальные атрибуты. Все расставлялось так, как было первоначально на снимке.

— Будешь отправлять жмура в Москву? — спросил Глеб у Христофорова.

— Да, начальство оснастило нас всем необходимым на все случаи жизни, на аэродроме ждет транспортный самолет, с военными все договорено. Нашу поклажу отправят в Первопрестольную, а там передадут в главную лабораторию ФСБ. А то вы, наш друг, высказали версию, и если мы не установим истину или что-то пропустим, то не только вам, дружище, не будет покоя, но и с нас начальство, скорое на расправу, спустит семь шкур. Так что лучше перебдеть, чем недобдеть...

— Хорошо, — кивнул частный детектив. — Результаты экспертизы передадут по электронной почте на «Забияку»?

— Само собой, — ответил Христофоров и спросил: — Ты с нами на корабль?

— Нет, — отрицательно покачал головой Кольцов. — Мне надо в гостиницу, чувствую, что заваривается крутая каша. Нужно подтянуть хвосты и отправить отсюда моих телохранителей, нечего им зря рисковать. А потом уже в порт, на наш «линкор». Подходит такой вариант?

— Вполне, — кивнул подполковник, Достав из кармана небольшой цилиндр, отдаленно похожий на пальчиковую батарейку, он сказал Глебу: — Возьми, это радиомаяк. Его сигнал через спутник передается на наш бортовой компьютер и фиксируется в его памяти. Мы всегда сможем тебя обнаружить и, если возникнет необходимость, просмотреть маршрут движения.

— Наблюдатели засекли Кольцова, — доложил Маленький Мук Профессору. Старик только что сел завтракать и по обычной своей традиции первым делом взялся за свежую газету, но, услышав сообщение палестинца, тут же отложил ее и с интересом спросил:

— Когда и где?

— Сегодня рано утром он вошел в гостиницу «Спартак».

— Интересно получается, у гостиницы его видели, но как он вышел из Военной гавани, никто не видел. Совсем распустил Вальтер своих архаровцев. Брать Глеба будут сегодня по моему плану. Ты возьми группу, прикроешь их, а то кто знает, какие у него еще припасены сюрпризы. Кольцов — чемодан с множеством потайных днищ, как бы напоследок не выкинул какой-нибудь номер. Но при любом раскладе он мне нужен живым и невредимым.

— Будет, — безразличным тоном ответил Маленький Мук, ему было абсолютно все равно, как будут развиваться события. Он всего лишь возглавляет группу прикрытия, а за жизнь этого Кольцова пусть отвечает Вальтер и его ландскнехты.

Через час с острова Куцего на материк выехали три «Нивы». Неброские с виду машины (выцветшая краска, мятые бока), но при этом оснащены затемненными стеклами и мощными форсированными моторами, изнутри крыша укреплена дугами безопасности. Такие вездеходы были приготовлены на случай неожиданностей.

Когда небо начало сереть и зачирикали ранние птахи, Кольцов уже стоял перед центральным входом в свою гостиницу. Тяжелая дубовая дверь была закрыта изнутри, пришлось двинуть кулаком.

Сладко спится на рассвете, поэтому ему отворили не сразу. Но вот дверь слегка приоткрылась, и оттуда выглянул красный глаз, красный нос и лиловая щека, на которой воинственно торчали редкие сизые волоски.

— Чего надо?

— Чего, чего, — хмыкнул сыщик. — Живу я тут, открывай.

Швейцар буркнул что-то невнятное, но дверь открыл.

В номере было прибрано, кровать застелена. После кладбища Кольцову необходим был душ. Несмотря на раннее время, горячая вода в кране была. Глеб тщательно вымылся, смыв с себя пот и частицы могильной земли, а заодно еще раз прокрутил всю информацию, услышанную на «Забияке».

Растерев тело большим махровым полотенцем, сыщик

прошел в комнату и с удовольствием растянулся на холодной чистой простыне. Прежде чем погрузиться в забытье, мозг все еще пытался прокачать собранную информацию. Правда, подавалась она уже как-то отрывочно... и все реже и реже. Последнее, что неожиданно всплыло в памяти, были слова Фашиста: «Мне Дашка сказала, что ты на корабле в Военной гавани».