Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

Христофоров увидел, что похищенный выглядит вполне прилично, никаких следов пыток или побоев он не обнаружил.

— Глеб, тебя пытали? — с сочувствием в голосе спросил чекист, очевидно, пользуясь постулатом «не верь глазам своим».

— Нет, до этого не дошло, — тихо ответил Кольцов, глядя на вошедших ошалевшим взглядом.

— Вот и отлично. — Командир боевых пловцов решительно прервал старых друзей. — Уйдем по первому варианту без шума и пыли.

Выйдя из камеры, они прошли по узкому коридору каземата и вышли в темную галерею. Увидев убитого часового, Кольцов склонился над ним и забрал пистолет-пулемет «бизон», подсумок с двумя запасными магазинами. Уперев приклад оружия в изгиб правой руки, задумчиво произнес:

— Не получится у нас, мужики, уйти по-тихому.

— Это почему же? — мрачно спросил боевой пловец.

— Мы должны захватить одного человека. Он — главный движитель этой организации, ее мозг.

— Кто это такой? — встревоженно поинтересовался Христофоров, недовольный дальнейшим ходом операции. Ему тоже не понравилось предложение Глеба, но он обязан был его выслушать.

— Бывший руководитель КУОС, бывший начальник группы «Конус» при ЦК, кстати, бывший шеф покойного генерала Егорова, которого по его приказу и ликвидировали, бывший полковник КГБ Георгиев Станислав Васильевич.

— Ну и зачем нам какой-то старый маразматик? — возмутился Первый. Он хорошо знал, что такое бой с превосходящими силами противника. И после сегодняшней гибели Третьего не хотел больше терять своих людей, хотя бы в этот раз. Как последний аргумент в пользу своей правоты резко произнес: — Через несколько часов ими всеми займутся «Альфа» и СОБР.

— Это нужно сделать немедленно, до них, — отрицательно покачал головой Глеб. — Будет бой, и старый лис, воспользовавшись ситуацией, уйдет. А этого допустить нельзя. Георгиев готов в ближайшее время осуществить покушение на ПРЕЗИДЕНТА.

«МОН-100», небольшая дугообразная мина, покрытая защитного цвета краской, легко воткнулась своими тонкими стальными пальцами в стыки булыжной мостовой. Установив мину напротив входа в двухэтажную казарму, Второй большим пальцем надавил на боковину мины, там, где была расположена кнопка активизации радиовзрывателя. Это была последняя из двух десятков установленных противопехотных мин.

Сквозь резину гидрокостюма жег горячий глушитель автомата, выполнивший для своего владельца работу десятка ножей. Навинтив на ствол прибор бесшумной стрельбы, Второй вошел в здание караулки...

— Отходим, — приказал заместитель командира группы прикрывавшему его Четвертому.

Подводные диверсанты уже достигли выхода к гавани, как вдруг лицом к лицу столкнулись с идущим им навстречу боевиком. Он был полусонным и брел почти не разбирая дороги. Уткнувшись носом в аквалангистов, он недовольно буркнул:

— Махмуд, ты чего это весь в презерватив залез?

Неожиданно сообразив, что тут что-то не так, он широко раскрыл глаза, доля секунды отделяла диверсантов от провала.

Резкий тычковый удар пальцами в глаза был смертельным. Указательный и средний пальцы, пробив глазные яблоки, вошли в череп, погрузившись по передние фаланги в мозг. Ноги боевика подкосились, и он кулем рухнул к ногам своего убийцы, Второго.

Появление Глеба Кольцова немного вывело Георгиева из равновесия. По всем законам конспирации он должен был санкционировать ликвидацию фигуранта, опознавшего его. Но что-то его удерживало от этого шага. Скорее всего то, что Кольцов — высококлассный профессионал, об этом говорила его биография и все его действия в Новоморске. Он много крови попортил своим противникам.

У Профессора было достаточно боевиков, которые сделали войну своей профессией, но настоящими профессионалами они никогда не станут. Так, пушечное мясо, предназначенное на заклание, исполнители мелких тактических задач. Настоящих спецов можно было пересчитать по пальцам, их катастрофически не хватало.

Первое время он использовал бывших чекистов, уволенных из госбезопасности новой властью и затаивших на нее обиду. Но постепенно старшее поколение дряхлело, обрастало жирком, большинство из них уже не годилось ни для аналитической работы, ни для подготовки новых кадров. Они не имели ни малейшего представления о созданной Георгиевым организации, и Профессор спокойно отпускал их на «вольные хлеба», благо денег удалось скопить достаточно. Приходило новое поколение уволенных из органов, но профессионалы они были никудышные, тщеславные и алчные. Такой материал годился больше в командиры групп боевиков, того сброда, что ДИКу присылали его «друзья» из мятежной Ичкерии. Настоящие профи стали дефицитом.

«Недаром в ЦРУ таких называют «фамильные бриллианты», — мелькнуло в голове Профессора, мысли его снова вернулись к Кольцову. — Если бы он работал на «контору», пришлось бы решать этот вопрос однозначно. Но он частный детектив, то есть наемник, значит, работает за деньги. Работает на того, кто больше заплатит.. »

Глеб сразу согласился на сотрудничество, но Георгиева поразило другое. Кольцов не стал говорить ни о денежном вознаграждении или каких-нибудь льготах в будущем. Он ничего не просил, он просто ходил со своим бывшим учителем по крепости, внимательно смотрел и слушал, как будто проводил разведку на вражеском объекте.

«Можно подумать, он на что-то надеется». Собранная о Кольцове информация говорила о том, что он работал на Фашиста, огневое прикрытие составляли три телохранителя из агентства «Редут» и еще один человек-тень, тот, которого никто из наблюдателей не засек.

«Вероятно, кто-то из старых боевых друзей, пробавляющихся подобными заработками».

Этот некто тоже парень-жох; когда положили у гостиницы телохранителей, он просто погнался за машиной, увозящей оглушенного Кольцова. И если бы не несколько групп прикрытия, дублировавших друг друга, еще неизвестно, как бы карта легла.

Перебив два экипажа из групп прикрытия, он, по-видимому, исчез из города. Но даже если и нет...

«Нет, один в поле не воин, — наконец подвел итог Профессор. — В конце концов, Глеб зажат в тиски полученной информации. После того как ликвидация произойдет, он будет завязан, потому что знал все в деталях. Он соучастник».

Сон никак не шел. Георгиев сел за рабочий стол и включил компьютер, нашел нужную программу. На экране монитора появилась схема московской набережной с планом предстоящей операции. Черные фигурки стрелков, синие силуэты правительственного кортежа, красные пунктиры перекрестного огня, цветки взрывов. И, наконец, появился белый, почти невидимый вертолет. Кортеж исчезает в красном, расплывающемся кругу.

Входная дверь бесшумно открылась.