Андрей Воронин - Комбат. Краткий миг покоя

Рублев, стараясь не попасть в контур окна, приблизился к стеклу и присмотрелся. Нет, в раме не стеклопакеты — и это радовало.

Кажется, и стекло тоже было одинарным. Но утверждать это Борис бы не взялся. Ну что же, значит, надо исходить из того, что одинарное. Ну а там — посмотрим. Борис приблизил голову к стеклу и обратился в слух.

Прошло минут десять, но ни единого звука не донеслось изнутри комнаты. Рублев обнаглел настолько, что показался на фоне окна. Не сдержался, изобразил несколько жестов сомнительного содержания. Но либо в мансарде не было никого, либо у сидящего там в засаде была отличная выдержка.

Борис стал прощупывать стекло, проверять его на прочность сидения в раме. Нет, кажется, оно закреплено достаточно надежно. С другой стороны, штапики, прижимавшие стекло к раме, находились снаружи, как и полагалось по правилам строительства.

Рублев достал нож и стал осторожно ковырять замазку. Поддевал не очень большие куски, чтобы не так громко раздавался треск. Вот сейчас Борис мог сказать точно: внутри слышимость такая, как будто тут что-то потихоньку грызет мышь.

Наконец показались и штапики — тоненькие рейки, прибитые тонкими гвоздиками. Рублев отковыривал эти гвоздики, а потом пальцами вытаскивал из сухой древесины. Было больно, но не до такой степени, чтоб не потерпеть.

Стекло освободилось. Мысленно пожелав себе удачи, Рублев стал его вынимать. Мало-помалу прозрачная пластина вылезала из рамы. Вот она в руках у Комбата. Борис поставил стекло на карниз и уже со свободным окном послушал комнату. Нет, там совершенно точно никого.

Борис перелез в мансарду, нацепил свои ночные гляделки, осмотрелся. Ничего особенного — длинная узкая комната, дверь в другом конце. Мебели совсем немного, не спрятаться никому постороннему. К сожалению, Борису тоже не спрятаться.

Он проскользнул к двери в дом. Прижал ухо, стал слушать. Ага, вот теперь признаки жизни явственно наблюдались. Кто-то тихо переговаривался, тон беседы был свободный и ровный. Опытные волки тут против Бориса — не пугаются.

Итак, теперь предстояло преодолеть заключительный барьер на пути к главному театру военных действий.

Комбат приготовился высадить дверь и швырнуть в проем световую гранату, когда у него в нагрудном кармане шевельнулся мобильник. Борис собирался это проигнорировать, но потом решил глянуть, кому и зачем он понадобился.

Это было 8М8. Глянув на номер, Комбат обнаружил, что вниманием его почтил не кто иной, как Болеславский. Однозначно: это надо читать.

Сообщение гласило:

«Будь осторожен, тебя дожидаются. Кажется, договора не состоялосъ! Романов — на даче».

То, что Романов послал убийцу, который разберется с Борисом сразу после того, как тот выйдет из усадьбы Смотрящего, стало понятно сразу. А вот дальнейший смысл оформился как удар молнии. Договора нет! Романов не собирается отпускать его семью! Может быть, они уже мертвы!

Борис едва не стукнул сгоряча телефоном о стену. Сдержался, успокоил дыхание, и сразу стало легче, слепая ярость и отчаяние отхлынули.

Он подумал, что сейчас самое время выскочить из окна и отправиться назад, в Москву, и придушить этого подлеца Романова. Или где там его дача?

Дальше Борис поступил так, что и сам до конца не понял, на кой черт это понадобилось. Он вытащил из-под мышки пистолет и со всей дури врезал по двери. Она сорвалась, вылетела из косяка, загромыхала по лестнице.

Снизу хлестнули два выстрела, пули с глухим стуком ударились в потолок. Борис крикнул:

— Пират! Мне надо поговорить с тобой!

Еще выстрел. Снова мясистый треск древесины под ударом пули.

— Пират! Послушай меня! Пожалуйста!

— Говори! — донеслось снизу.

— Меня послал Романов, чтобы я тебя прикончил!

— И что ты предлагаешь? Чтобы я сам подставил тебе голову? — глумливо отозвался голос Смотрящего.

— У него в заложниках моя семья! И он все равно ее убьет! Я хочу уйти отсюда!

— Нечего было приходить! — произнес другой голос.

— Я пришел, потому что жена и дети — в заложниках у Романова. И только что мне сообщили, что он не собирается их отпускать. Более того, меня самого должны прикончить, когда я выйду отсюда!

— Я сейчас расплачусь! Ох…еть, как трогательно! — снова произнес не Пират.

— Погоди, Азиат, не спеши… — это уже сказал Смотрящий. — Эй, как тебя зовут?

— Борис!

— Борис, выходи сюда! Поговорим. Только ствол как-нибудь подальше от рук держи!

Комбат колебался. Он понимал, что если он выйдет сейчас, то Смотрящему ничего не стоит пристрелить его, как собаку. Он посмотрел на свой парабеллум, и пальцы непроизвольно сжались на рукоятке.

Пират, как видно, почувствовал сомнения незваного гостя и снова подал голос:

— Выходи, Борис! Даю слово, тебя не тронут, пока не побазарим. И потом не тронут, если добазаримся! Мое слово!

Комбат решился. Перехватив пистолет за ствол, он начал спускаться по лестнице, нарочито громко топая. Сошел до половины, и в лицо ему ударил луч карманного фонарика.

— Пушку положи, — спокойно, без тени враждебности произнес Азиат. Борис подумал, что если Пират решит, что его все-таки надо убить, то этот человек и выстрелит так же — ровно и отрешенно. Одно слово — Азиат.

Борис положил пистолет на пол. Азиат кивнул головой, показывая, куда идти. Держа руки на виду, Комбат пошел.

Он оказался в столовой. За столом, держа двумя руками чашку с чаем, сидел Пират. Увидев Бориса, кивнул головой на стул напротив:

— Присаживайся… Значит, говоришь, пришел не по своей воле… Если так посмотреть, то тебя это не оправдывает. Но с другой стороны, раз уж в заложниках семья… А ну, расскажи подробней.

Коротко и последовательно Рублев рассказал все. Смотрящий слушал не перебивая. Когда Борис закончил, Смотрящий сказал:

— Азиат, налей ему чаю. Видишь, горло у человека пересохло…

Перед Рублевым появилась большая чашка с дегтярно-черной жидкостью. Она была очень горькой и чуть теплой. Но Комбат заглотал этот кошмарный напиток, словно нектар.

— Ну, что скажешь, Азиат? — проговорил Смотрящий.

— Не врет, — констатировал телохранитель.

— Вот и мне кажется, что не врет… И что, отпустим?

Азиат молчал. Видимо, думал. Рублев сказал:

— Мне с вами сейчас делить нечего. Спасти бы своих домашних…

— А ты знаешь, где они? — поинтересовался Пират.

— Романова наизнанку выверну — признается, — процедил Комбат.

Смотрящий засмеялся.

— Этого не мешало бы вывернуть. Ну ладно, давай ты этим и займешься. Только помни — теперь ты мне тоже один раз должен. Это я так, на всякий случай…

— Хорошо, — твердо сказал Рублев.

— Азиат, там человека могут ждать. Поможешь разобраться, — приказал Смотрящий.