Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

Бойцы среагировали, когда до немцев осталось пятьдесят метров. Солдаты бежали размеренную рысью, с постными лицами - где бы взять такие же маски?

- Не стрелять! - шептал Шубин. - До последнего не стрелять!

Наши покатились с косогора, залезли под шиповник, натягивая на головы капюшоны. Казалось, что это конец - до противника считанные метры.

Немцы вошли в лес, держа на перевес карабины, продвинулись в чащу метров на пятнадцать, дальше заходить не стали - посчитали бессмысленным занятием. Несколько человек раздвинули ветки, долго всматривались. День тускнел, освещение в лесу было неважно, да и под ноги немцы не глядели.

Шубин застыл с колотящимся сердцем - между кустами стоял немецкий солдат, сосредоточенно хмурился, пристальный взгляд скользил по деревьям и подлеску. В шаге от него распростёрся Коля Савенко, напоминающий в своём комбинезоне горку листвы, Николай не шевелился, сжимая в отведённой в сторону руке, рукоятку ножа. Немцу стоило сделать только шаг и разведчик перерезал бы сухожилие на его голени. Ощущение при этом самые яркие, а дальнейшая смерть сущее избавление. Немец заколебался, потом подался назад, сомкнулись в ветки.

Николай так и не пошевелился и правильно сделал. Большинству разведчиков всё же удалось убраться за косогор, Шубин и Савенко отступили последними. Глеб скорчился за деревом, стараясь занять как можно меньше места, он не дышал, баюкал большим пальцем правой руки серебристую рукоятку ножа. Ветки соседнего дерева висели над головой, это было слабым утешением, но всё же лучше, чем ничего.

Немец прошёл, задев плечом дерево, дистанция нулевая. Солдат устал бороться с упругими ветками, тяжело дышал, от немца исходил специфический аромат - пот, табак, неприятный запах изо рта. А ещё в первой половине дня он принял немного шнапса и теперь от него несло сивухой, которая усиливала прочие выделения. Запершило в горле, желание откашляться было сильнее желания прикончить этого упыря.

Немец остановился, потянул носом - тоже почуял что-то неладное, он постоял секунд пятнадцать, втягивая воздух - с обонянием у парня всё было в норме. Советский разведчик в тылу врага тоже не лавка парфюмера – то, что русскому хорошо, для немца чуждо и опасно. Он, видимо, сам не понял, что почуял, сделал не уверенный шаг и двинулся дальше - цепь прошла.

Находиться в русском лесу немцам не нравилось: кто-то жаловался, что здесь колючие растения; другого не устраивали корни, плетущееся под ногами и вообще в этом лесу им не по себе; не проходит ощущение, что за каждым пеньком спрятались русские.

Разведчики выжидали до последнего спешить было некуда, мысли не клеились. Немцы от хранилища уже не уйдут, пока полностью его не вычистят. Проникнуть в подземелье под покровом темноты тоже не получится.

- Товарищ лейтенант, как насчёт другого входа в подземелье? - прошептал подползаем Мостовой. - Может есть а?

- Да ну… - огрызнулся Глеб. - Это погреб для хранения урожая, а не секретный подземный бункер. Видел два кирпичных колпака на пустыре - немцы ходят рядом с ними. Это вентиляционные отдушины, больше ничего. Сомневаюсь, что мы проползаем по ним.

- Да, печально всё это, - с грустью заключил Мостовой. - Может что-нибудь придумаем, а, товарищ лейтенант?

Разведчики вернулись на старые позиции. Немцы удалились на четыреста метров и теперь прочёсывали западный лес. Сумерки уплотнились, солнце зашло, потемнело пространство вокруг, появлялась долгожданная прохлада, вполне способная под утро стать пронизывающим холодом.

Повторная зачистка не проводилась, но расположились немцы основательно.

В темнеющем воздухе покачивались фигуры часовых, генератор перевезли в здание и он издавал оттуда утробное рычание. Периодически водители запускали двигатели, потом глушили.

Время тянулось, от земли уже холодило, было сомнительно, что немцы затеют работы - ночную активность они проявляли только в крайних случаях.

- Двое остаются здесь, - принял решение Глеб. Это Брянцев и Шлыков. Пост меняется через два часа. В случае опасности - немедленный сигнал. Остальным отползти в лес, собраться в овраге. Будем ночевать, товарищи.

Этой ночью он был комком нервов - всякое случалось на войне, но такое тягомотное ожидание и ничегонеделание, пожалуй, было впервые. Брянцев по его указке, связался с частью, доложил обстановку.

«Вы обязаны выполнить задание любой ценой, - последовал незамедлительный ответ. - Единицы хранения не должны достаться неприятелю. Принимайте все возможные меры».

Другого ответа Шубин и не ждал. Товарища Гуртового, над которым, видимо, тоже сгустились тучи, не волновали обстоятельства: задание определенно – выполняйте! Не важно как, пусть даже ценой собственной жизни.

Товарищи сопели, завернувшись в плащ-палатки, их головы сейчас ничто не занимало, ребята просто выполняли приказ. Прикажет командир идти на смерть - ну ладно, не хочется, конечно… но если нет других вариантов…

Несколько раз за эту ночь он ловил себя на обжигающей мысли - других вариантов скорее всего не будет. Часть группы отвлекает внимание, вступает в боевой контакт. Двое или трое проникают внутрь, используют противотанковые гранаты, не забыв перед этим попрощаться друг с другом.

Он выполз на опушку - ночь была безлунной, беспросветная облачность затянула небо. Противник присутствовал на базе - создавалось впечатление, что солдаты там только прибыли. Ночное время наиболее подходящее для тёмных дел: сонливость; потеря бдительности; слабая реакция. Но сегодня всё было наоборот: горел приглушённый рассеянный свет; в районе базы сновали тёмные силуэты; перекликались часовые; лязгал металл; охрану хранилища теперь осуществляли пулемётчики и они не спали. Немцев впечатлил объем брошенных, советскими войсками, боеприпасов и это ещё без учёта партии реактивных М-13.

Глеб был уверен - до этой партии фашисты ещё не добрались. Но едва начнётся новый день, они займутся инвентаризацией и в дальнем углу хранилища обнаружат весьма интересные вещи.

Несколько раз он порывался поднять людей, поставить последнюю задачу, приступить к её реализации. Сомнения в подчинённых не было, при необходимости пойдут и на смерть, а спросонья даже лучше, хоть не такая тоска, лишь бы командир покурить разрешил перед боем. Но всякий раз Шубин унимал этот порыв.

Плотность постов была такая, что и полпути не пройти - все жертвы будут напрасны. Зайти с тыла тоже невозможно - немцы замкнули кольцо вокруг хранилища. Разгорится перестрелка на задворках и вход на склад станет неприступным.

Тени смещались, в ночном воздухе по дороге в оба конца прогуливались часовые. Устроить огненную свистопляску в западном лесу, чтобы оттянуть основные силы противника -но двое или трое такую свистопляску не устроят, да и немцы не такие уж дураки, чтобы купиться.