Александр Тамоников - Огненный тыл

«А где Баттахов со Смертиным? - мелькнула в голове интересная мысль. - Покурить сели?».

Шубин обернулся - детские пятки сверкали в сиреневой дали, кучка детдомовцев бежала по просеке, замыкали отход воспитатели и, похоже, не особенно церемонились со своими питомцами.

- Мужики, отходим! - прохрипел Глеб. - Чусовой, прикрывай!

Разведчик лежал как-то боком, выставив автомат и не стрелял - сердце похолодело.

- Ребята, прикройте!

Глеб бросился к Чусовому, перевернул. Вокруг творился форменный ад - позицию противника заволокло дымом, в его пыли не разражались вспышки, мелькали силуэты. Бросаться в психическую атаку, особенно после гибели командира, дураков не было. Чусовой был неподвижен, на правом виске алела страшная рана - кожа срезана, кость разбита, ухо превратилась в лохмотья, из раскроенного черепа вытекала кровянистая жидкость, пузырилась, глаза разведчика были распахнуты.

- Витя, ты что?.. - Глеб повалился на колени, стал трясти товарища, сознание стало туманиться, дружеская оплеуха привела лейтенанта в чувство.

Климов схватил его за шиворот:

- Товарищ лейтенант, он мёртвый, пустые хлопоты. Бежим, пока остальные живы.

Вывалился из кустов Конторович, стал разряжать ППШ в облако дыма, разведчики попятились, не решаясь подставить противнику спину. К чёрту - развернулись и припустили со всех ног. Нет страшнее ощущения подлетающей к затылку пули.

- Ложись! - проорал Глеб, падая за подвернувшийся пенёк.

В дыму копошилось немецкая солдатня - двое или трое уже были на просеке, залегли, стали подстреливать, их было больше, гораздо больше. Разведчики отвечали беспорядочным огнём, ещё несколько человек скатились с дороги, кто-то тащил пулемёт МГ 34, совершенно губительный в этих условиях. Сколько их там осталось - явно не более десятка.

- Мужики, давайте по кустам! - с хрипом выдавил Шубин. - На просеке нас перебьют к чертовой матери!

Он машинально обернулся - детей и след простыл, возможность их догнать становилась всё сомнительнее. Разведчики по одному откатились в ивняк, Шубин убрался последним, видел как эсэсовцы, введя непрерывный огонь, бросились на штурм. Все, кто выжил из колонны, уже находились на этой чёртовой просеке. Плана не было, остатки сообразительности уходили на то, чтобы выжить. Пули парабеллума девятого калибра крушили ивовые заросли, сбивали ветки, прорвали листву. Внезапно в грохоте возник диссонанс - советские ППШ звучат совсем не так, как немецкие трещотки. Грохнул взрыв - рваная пальба немецких автоматов утонула в очередях ППШ, стала жиденькой, потом оборвалась совсем.

- Эй, не стреляйте - мы свои! - прозвучал знакомый голос.

- Немцы где? - крикнул из соседних зарослей Климов.

- Гитлер капут!

Чудные же дела его, только Гитлер об этом, к сожалению, ещё не знает. Невиданная сила выгнала лейтенантыаиз кустарника, он давил ногами мелкую растительность, не чувствуя боли в расцарапанных щеках, выбрался на просеку, в бессилие повалился на колени, вылезли стригущими стонами остальные. Слабые существа – мужики, им только дай возможность по стонать, никогда не упустят.

На просеке - недалеко от дороги валялось с десяток мёртвых тел, возле них маневрировали двое - на лицах возбуждение, азарт.

- Товарищ лейтенант, вроде никого не осталось, - отдуваясь отчитался Баттахов. - Дождались пока напротив выйдут и всех положили сзади. Водитель грузовика кажется выжил, чесанул на другую сторону дороги, но не гоняться же за каждым.

- Товарищ лейтенант, там Чусовой лежит, - постная мина Смертина стала полностью бескровной. - Как же так, товарищ лейтенант?

- Думаешь мы не знаем? - взвился Климов. - Эта война, на ней такое случается. Так может похороним, товарищ лейтенант? Не по-людски как-то - немцам на съедение оставлять или с собой возьмём.

- Не можем, Иван! - отрезал Шубин. - Провозимся с телам - сами такими же станем. Не по-людски – согласен, но не можем мы иначе - немцы постоянно используют дорогу. Угадай, как скоро они наладят погоню? Мы покрошили важных шишек из СС, фрицы этого не простят - будут преследовать до упора, а у нас дети.

- А где они, кстати? – Баттахов завертелся как юла.

- Да кто теперь знает… Надо догнать.

К месту гибели колонны подъехали мотоциклисты, пока ещё в неведении, пока не разобрались. Разведчики бежали, забросив за спину автоматы, открылось второе дыхание. Чертыхался Конторович, сбилась портянка и пятка грозила превратиться в кровавую мозоль.

Немцы оказались сообразительнее, чем предполагалось - тяжёлые мотоциклы съехали с дороги, устремились прямо по телам на просеку и забуксовали - слишком много было мёртвых, они мешали проезду. Мотоциклисты сдавали обратно, пытались объехать, но не удавалось - нужно было оттаскивать тела, а это, как ни крути, фора по времени. Лаяли лужённые немецкие глотки, с запозданием загрохотал пулемёт, но просека уже оборвалась раскорчёванной поляной, какими-то шаткими постройками. Беглецы круто ушли в сторону, по курсу лес. Отступление превращалась в бег с препятствиями, Шубин командовал на бегу:

- Кометой до опушки! Занять оборону!

Лес в этом районе был не самый густой, дети должны уйти. Разведчики нырнули за пеньки, которых тут было множество, угнездились в импровизированных ячейках. На выезде с просеки уже барражировали мотоциклисты - быстро же прорвались, виляли кругами по поляне, пилоты резко газовали, потом сбрасывали газ, не решаясь устремится к лесу. Их было мало - всего три экипажа и пулемёт имелся лишь у одного.

- Не стрелять! - крикнул Шубин. - Пусть ближе подъедут.

- Если подъедут - меняем оборонительную доктрину, товарищ лейтенант, - пошутил Дубровский.

Мотоциклисты рассыпались в цепь, двинулись к опушке, маневрируя между пнями. В атаку они явно не рвались – догадывались, что не получится, очень уж хотелось дожить до скорой победы Великой Германии. Пулемётчик находился в центре - плечистый квадратный детина, он припал к МГ, прицелился, закрыв левый глаз. Баттахов не дождался разрешения, выстрелил короткую очередь - может и верно, зачем до греха доводить, одного уже потеряли. Пулемётчик дёрнулся, навалился на приклад, ствол пулемёта задрался вверх.

- Дело мастера боится! - злобно рассмеялся Баттахов.

Мотоциклист ударил по тормозам, стал лихорадочно разворачиваться, остальные разъехались. Мотоцикл трясло, подбрасывало, те, у кого не были заняты руки стреляли из автоматов, машины суетно маневрировали между разбросанными пнями и снова держали дистанцию, опасаясь приближаться к опушке. Пулемётчик вывалился из люльки болтался, как постиранная простыня.

- Впору пластинку завести с Аргентинским танго, - подал голос сержант. - Смотрите какие кренделя выписывают.